Веда Талагаева - Потерянный король

Пришпорив лошадей, они помчались в самую гущу сражения, в сторону опрокинутых повозок с тальпурским сукном, вокруг которых сосредоточились последние защитники каравана, а также ехавшие вместе с ними женщины и дети.

- Подождите меня! - заорал гном.

Он по привычке он потянулся к топору, который должен был бы висеть на поясе, но нащупал лишь вышитый кушак, стягивавший его богатый городского покроя костюм.

- Тьфу! - плюнул гном и поднял оброненную кем-то из убитых саблю, - Слушай, мужик, - на бегу повернулся он к Алимету, - Догони моего пони, а?

"Больше мне делать нечего", - подумал Алимет, сжал в руке саблю и повернулся лицом к холму. Нужно было во что бы то ни стало убрать оттуда лучника. Но как подобраться к нему незамеченным Алимет не знал. Сверху стрелок-разбойник видел всех. Люди внизу были для него отличной мишенью, и лучник этим пользовался. Выхватив из колчана одну за другой три стрелы, он, точно горошины рассыпав, выпустил их прямо в чародея, который по-прежнему сидел на лошади в стороне от битвы, съежившись от испуга. Сабля опустилась в руках у Алимета. Он не успел даже подумать, что трусливому незнакомцу настал конец, как чародей, увидев летящие в него стрелы, вскрикнул и выставил вперед ладони. Стрелы замерли в воздухе, дрожа на ветру, и осыпались на землю. А чародей резко махнул рукой в сторону лучника. С его пальцев скатился шар зеленого огня, и кочевник на холме весь с головы до ног оделся пламенем. С диким визгом он покатился по снегу и остался лежать неподвижно, превратившись в кучу едва тлеющих углей. Волшебник проследил за ним широко раскрытыми от испуга глазами и судорожно вздохнул.

- Я убил человека! - пролепетал он, - Ой, я убил человека!

- А я - пять! - доложил за спиной Алимета бодрый голос.

Старшина купцов оглянулся и увидел, что битве пришел конец. Только был он совсем не таким, как следовало ожидать. Благодаря неожиданному вмешательству незнакомцев, чаша весов склонилась в сторону защитников каравана, и кочевники были разбиты. Большинство из них были повержены двумя всадниками и гномом, оставшиеся в живых удрали. Топот их коней заглушила степная буря. Снег кружился над опрокинутыми повозками, разбросанными тюками, телами павших, разбредшимися верблюдами и лошадьми. Три героя уже шли к Алимету, на которого Орсуф, выбравшийся из-под придавившей его телеги, указал как на старшего.

- Пятеро! - гордо повторил гном, помахивая чужой саблей, - Будь у меня мой меч и топор, я бы этих злодеев еще и не так порубил! Как тебе боевое крещение, Евглен?

- Понравилось, - ответил молодой человек в кожаной куртке и коротком плаще из темно-красного сукна и добавил, скромно потупив глаза, - Правда я насчитал всего трех убитых врагов.

- Для первого раза неплохо, - гном поднялся на цыпочки и похлопал юношу по плечу, - А ты сколько насчитал, Эзельгер?

- Я не считал, - пожал плечами воин с двумя саблями, - Но если ты, Нок, прикончил пятерых, а ты, Евглен, трех, значит, остальные, - он оглядел землю вокруг повозок, усеянную телами кочевников, - засчитываются мне.

Тот, кого называли Евгленом, возмущенно фыркнул, слыша такую наглую похвальбу. Незнакомец по имени Эзельгер насмешливо улыбнулся уголком рта. Только сейчас Алимет понял, что он не человек, а эльф. Из копны волнистых светлых волос выглядывали острые уши. "Странная компания, - подумал Алимет, - Эльф, гном, чародей и человек. Почему они вместе?" Но не время было разгадывать загадки. Незнакомцы спасли караван от погибели, и как старшина купцов Алимет должен был их поблагодарить. Как только храбрые чужестранцы поравнялись с ним, Алимет отвесил им поклон. Учитывая обстоятельства, он сделал это от души, не боясь принизить свою купеческую гордость.

- Мы в неоплатном долгу перед вами, господа, - сказал старшина купцов, - Вы спасли нас от неминуемой гибели.

- Да ерунда какая, - небрежно махнул рукой гном, - А ты не поймал моего пони?

- Его сейчас приведут, - кивнул Алимет и жестом подозвал двух мальчишек-прислужников, - Мое имя Алимет, я здесь за главного. Могу я узнать ваши имена и то, куда вы направляетесь?

- Я Эзельгер с Роорвинда, - представился эльф, - это Евглен, воин Крылатого Льва, и Нок из Ильрагарда. И его светлость Юн, Колдун Востока.

Он отвесил почтительный поклон трусливому чародею, все еще ежившемуся в седле. В его движениях и голосе Алимету почудилась скрытая насмешка. Купец отметил про себя, что волосы у эльфа не по-эльфийски волнистые и лука при нем нет.

- Мы доедем с вами до Перепутья, - добавил эльф, и эти слова очень успокоили Алимета, не желавшего, чтобы нападение кочевников повторилось.

- Если всех нас не занесет снегом, - проворчал Восточный Колдун и зябко повел плечами, - Я же говорил, что не отвечаю за последствия! То разбойники, а теперь этот жуткий холод и ветер! С этим мириться нельзя.

Не успел он произнести эти слова, по степи пронесся особенно сильный, могучий порыв ветра. Вместе с ним над заснеженной землей прокатился странный звук, похожий на голос. Сначала он походил на рокот огромной волны, а потом рассыпался звоном серебряных колокольчиков.

- Бараум! - произнес голос, и буря в ту же секунду стихла.

Тишь и покой опустились на степь. Снег улегся, ветер исчез. И даже воздух, казалось, потеплел. Люди, ехавшие в караване, изумленно переглядывались друг с другом. Алимет безо всякой насмешки почтительно поклонился чародею.

- Ваша светлость!

- Это не я! - замотал головой Восточный Колдун, - Это какое-то постороннее колдовство.

Странные слова вдруг прокатились по степи и растаяли в воздухе. Буря прекратилась, как по волшебству. Вернее именно по волшебству. Ни Элиа, ни Кадо и Ронф в этом не сомневались.

- Ух, ты, колдовство! - удивился Ронф, оглядывая посветлевшее небо и притихшую степь.

- Это царица, - с уважением сказал Кадо.

- А что она сказала? - с любопытством спросил Ронф, - Какое-то чудное слово. По-эльфийски что ли?

- Нет, - ответил Элиа, - Это Старая Речь, язык древности. Этим словом обозначается колдовская сила, дающая начало всему. Оно используется чародеями как охранное заклинание.

- Только не произноси его вслух, - попросил Кадо.

В его голосе прозвучало опасение. Это смутило Элиа и опечалило обоих друзей.

- Я стал слишком..., - начал Элиа.

- Не то что бы, - поспешно перебил его Кадо, - Но лучше тебе не говорить заклинаний.

- Это из-за того, что у него такие бешеные глаза? - совсем неделикатно поинтересовался Ронф, - Да, лучше тебе помалкивать, Эл. А то людишки тебя пугаются. Надо лошадей ваших успокоить. Не то разбегутся, и сами будем тащить всю кладь. Столько подарков насовали коротышки вашему Чародею. Слушай, Элиа, а где ж твоя Гвендалева булавка?

Элиа ощупал плащ на груди в том месте, где должна была находиться золотая булавка для галстука с изумрудным глазком, подаренная Чародею Олто Твинклусом. Булавка исчезла.