Веда Талагаева - Потерянный король

Евглену показалось, что Эзельгер опять насмехается над ним да еще и над Вернигором в придачу. Он хотел было снова обидеться, но, поразмыслив, решил заметить лишь чуткий поступок эльфа, а не его лукавые слова. Дрозд между тем настроил лютню и обвел глазами слушателей.

- Мне, конечно, далеко до Лариэль, - скромно признал он, - Но как певец людей, я не на последнем месте.

С этими словами Дрозд провел пальцами по струнам, и из-под них полилась прозрачная мелодия, легкая, как дуновение ветра, невесомая, как серебристый иней на ветвях деревьев. Голос у певца оказался неожиданно низким и сочным для его тщедушной внешности. Слова же, в переводе на Язык Всех немного утерявшие свою поэтическую прелесть, повествовали о вечной тоске эльфийского народа по краям, где рождается солнце:

Обратно в Западные земли ехали не так скоро, как в столицу. Гроссмейстер словно нарочно медлил с возвращением в Азатан. Он гораздо чаще позволял своим воинам делать остановки в пути, менять лошадей, греться и отсыпаться на постоялых дворах. С самого момента отъезда из королевского замка глава ордена Крылатого Льва пребывал в задумчивости, которая с каждой новой милей пути становилась все глубже и мрачней. Казалось, гроссмейстера страшит возвращение в родной край. Дорога проходила по пустынным местам, зимой еще более опасным, чем летом. Впереди уже показались каменные возвышенности Шепчущего нагорья, преграждающего дорогу к Изумрудному лесу, когда Вед наконец решился прервать молчание, тянувшееся несколько дней.

- Что вы намерены делать? - спросил он осторожно и негромко, чтобы не услышали другие воины.

Они с гроссмейстером ехали впереди отряда на некотором отдалении, и слышать их никто не мог, но Вед тем не менее понизил голос, заговорив на столь опасную тему.

- Делать? - переспросил Вернигор.

- Ну да, - кивнул молодой прислужник, - С тем, что сказал король.

- Ума не приложу, - сухо ответил гроссмейстер, которому расспросы любопытного ученика пришлись не по душе, - Задача, как ты сам сказал, не из легких. Видно придется обратиться к оракулу.

- Вы поедете в Нитар? - удивился Вед.

- Нет, - покачал головой гроссмейстер, - Страна Чародеев далеко, а времени у меня немного. Да и оставить Западные земли без присмотра я сейчас не могу. Я поеду к самому ближайшему оракулу - в Кзинтарис.

- Тогда нам следует у Развилки повернуть на северо-восток, - сказал Вед.

- Мне, - возразил Вернигор, - Без отряда я доберусь быстрее и быстрее смогу воротиться в Азатан.

- Нам, - возразил Вед, - Отряд поедет в Азатан, а я поеду с вами. Так положено.

С уст Вернигора сорвался вздох, полный досады.

- Не спорьте, - упреждая возражения гроссмейстера, сказал Вед, - Так вам самому будет удобнее. Я буду у вас под рукой, и вы сможете меня убить, если я буду болтать лишнее.

- Тогда я убью тебя прямо сейчас, - вздохнул Вернигор, - Ты только и делаешь, что болтаешь.

Через полчаса впереди показалась Развилка - огромный каменный столб, испещренный Старыми Рунами, огибая который широкая дорога распадалась на несколько дорог поуже, ведущих во все стороны света. Отряд воинов Крылатого льва простился с гроссмейстером и поскакал по дороге на запад. А гроссмейстер и Вед остались у Развилки. Они задержались у каменного столба, потому что гроссмейстер некоторое время медлил, задумчиво глядя на запорошенную снегом каменистую пустошь, по которой убегала дорога на северо-восток.

К Перепутью купеческий караван доехал почти затемно. Закат догорал в небе далеко на западе, и свет дня угасал над заснеженными равнинами, когда впереди на развилке дорог показался припорошенный снегом и обросший инеем каменный крест. Его покрывали руны и рисунки, вырезанные на камне давным-давно и почти стершиеся от времени. Доехав до креста, караван повернул на дорогу, ведущую на восток, в шумный и гостеприимный город Алзарин. На развилке же осталась странная компания из чужестранных путников, которые настороженно приглядывались друг к другу. Гном недоверчиво косился на гоблина, отвечавшего враждебными взглядами. Кадо неодобрительно посматривал на чародея, зябко перепрыгивавшего с ноги на ногу. Молодой воин Крылатого Льва без симпатии наблюдал за Элиа, который в свою очередь с любопытством разглядывал эльфа. И только эльф старательно делал вид, что его здесь вообще нет, и глубже надвигал капюшон плаща, скрываясь от взглядов юноши. Какое-то время все пребывали в нерешительности; прервав молчание, первым заговорил Евглен.

- Итак, вот и Перепутье, - сказал он, - Отсюда на юг уходит дорога, которая приведет нас к подножию Лазурных гор. Однако, сейчас зима и все пути, ведущие вглубь горной страны, занесены снегом, все тропы и перевалы закованы во льды. Хотел бы я знать, как мы попадем в таинственное место под названием Спрятанная долина, если проход в горы закрыт? Сейчас, когда мы объединились для достижения общей цели, среди нас есть целых два вожака, которые, надеюсь знают, что нам делать.

Евглен бросил два вопросительных взгляда поочередно - на Эзельгера и на Элиа. Остальные участники похода при этих словах Евглена тоже воззрились на юношу и эльфа. Эзельгер и Элиа невольно переглянулись.

- Ничто не укроется от мудрого взора Генимар, - первым ответил эльф, - Думаю, она уже знает, что мы ищем встречи с ней, и знает о наших трудностях.

- И чего теперь, ждать пока твои дружки-эльфы нас сами найдут и притащат в свое логово? - проворчал Ронф.

- Уж тебя-то они оставят здесь, - заметил Нок себе под нос и сжал кулаки, но Эзельгер успокаивающе положил руку ему на плечо.

- Со слов твоих друзей, Элиа Рассказчик, мне известно, что ты друг эльфов из Парладора, - сказал он, - Большая удача, что мы повстречали тебя на пути. Эльфы князя Дарфиона скорее пришлют нам помощь, если ты отправишь в Спрятанную долину письмо голубиной почтой.

- Это хорошая мысль, - обрадовался Элиа, - К утру письмо будет уже в Парладоре. Я попрошу прислать нам проводника.

- А до тех пор мы должны мерзнуть среди дороги? - возмутился Восточный Колдун, - Это тебе все равно, Элиа, а я умираю с голоду.