Эрик Ластбадер - Воин Заката

— Умоляю вас, прекратите вы эти никчемные комментарии, — взмолился Саламандра, поднимая вверх руку, сверкающую перстнями. — Я сам в состоянии сделать выводы.

Инструктор выпучил глаза, которые стали вдруг слишком большими для его узкого лица. Он что-то беспомощно забормотал, пытаясь, однако, сдержать себя. Ронину было приятно увидеть такую картину.

Корлик тем временем продолжал наседать на него, нанося удары. Ронин не проводил контратак и защищался не так, как предписывали все правила и каноны. Он избрал тактику «ускользания», пуская в ход свой клинок лишь затем, чтоб отразить меч соперника.

Инструктор, видимо, усмотрев в отказе Ронина пользоваться изученными на уроках приемами личную для себя угрозу, попытался было увести Саламандру дальше. Но сенсей только смерил инструктора ледяным взглядом, и тот прикусил язык.

— Остановитесь-ка на минутку, ребята...

Корлик, который уже обливался потом, так что хоть выжимай рубашку, с облегчением опустил меч и сердито покосился на Ронина.

Саламандра лишь мельком взглянул на него и, почесав кончик носа, повернулся к Ронину:

— А тебя как зовут, молодой человек?

— Ронин.

— Ронин, сэр, — поправил его инструктор.

Саламандра с мученическим видом возвел очи горе.

— Будьте любезны, инструктор, не могли бы вы отойти подальше, чтобы не обременять меня больше своим присутствием, — выдал он на одном дыхании без единой паузы.

Инструктор молча поклонился. Желваки у него на лице нервно задергались. Он ушел, не сказав ни единого слова.

Вокруг стоял шум и гам, эхо разносило по залу гул голосов и скрежет клинков. В воздухе, точно удушливая пелена, висел запах едкого пота и страха.

— Сенсей, — подал голос Корлик, — я давно ждал такого случая. Я много и упорно работал в надежде заслужить ваше одобрение. Больше всего на свете я хотел бы стать вашим учеником.

Саламандра повернулся к нему. Взгляд черных глаз был тяжелым. Не глаза, а два кремня, подумал еще Ронин.

— Мальчик мой, — медленно, с расстановкой произнес сенсей, — со мной работают только особо отличившиеся ученики, проявившие действительно незаурядные способности.

Он окинул Корлика оценивающим взглядом.

— А ты, будь уверен, не из таких. А теперь помолчи, очень тебя прошу.

Корлик аж задохнулся и в ярости закусил губу. Но ему все же хватило ума заткнуться.

Саламандра опять повернулся к Ронину:

— А почему ты ведешь бой в такой манере?

Ронин на секунду задумался, пытаясь решить, как ему лучше всего ответить. В конце концов он сказал правду:

— Мне вообще скучно сражаться.

— Зачем же ты занимаешься тем, что скучно?

— Это мой долг.

Саламандра опять почесал свой длиннющий нос. Сверкнули перстни на пальцах.

— Да, я понимаю: твой долг. — Он умолк на мгновение, а потом вдруг добавил: — Ты не о том все время думаешь.

— Сэр? — испуганно переспросил Ронин.

— Когда ты сражаешься, — терпеливо разъяснил Саламандра, как будто Ронин был малым дитятей, который не понимает очевидных вещей, — ты думаешь не о схватке. Ты думаешь о посторонних вещах.

— Да, — признался немного обескураженный Ронин. — Когда я дерусь...

Лицо Саламандры болезненно исказилось:

— О, пожалуйста... Вести бой — это не драться, мой мальчик. «Дерутся» только животные. А боевое искусство — это действительно искусство, построенное на ритуале и практикуемое цивилизованными людьми.

— Я как-то об этом не думал, — Ронин произнес это с деланным равнодушием, хотя в нем уже подспудно начинал расти интерес, и это немного его смущало.

Саламандра же оставался невозмутимым.

— Мотивация — вот что самое главное, мальчик мой. У тебя есть врожденные способности, это и дураку понятно. Но мотивация — это нечто иное. Что нам такого сделать, чтобы пробудить в тебе интерес, а? Надо будет подумать.

С этими словами сенсей сделал шаг назад. На поясе у него висел длинный меч в красно-черных ножнах, украшенных ярким орнаментом.

— Да, этим стоит заняться. Защищайся, друг мой.

Против всех ожиданий Саламандра не вытащил меч. Из складок широкого алого пояса он извлек какой-то странный предмет, похожий на металлический веер. Ронин глазам своим не поверил, но тем не менее поднял меч. Веер описывал в воздухе замысловатые дуги, то открываясь, то закрываясь.

Атака Саламандры закончилась, едва успев начаться — так, по крайней мере, показалось Ронину. За считанные секунды он остался безоружным, а острый край металлического веера угрожающе засверкал у самого его горла.

— Ха-ха-ха! — возликовал Корлик, радуясь его поражению, но Ронин не обратил на него внимания. Все его мысли были заняты загадочным танцем странного веера.

Саламандра пристально посмотрел в бесцветные глаза Ронина, потом улыбнулся, сложил веер и спрятал его за пояс.

— Через три цикла приходи на мой уровень, — коротко бросил он. — Личных вещей с собой не бери.

Он повернулся к Ронину спиной и торжественно прошествовал через весь зал к дверям. Задержавшись только затем, чтобы назвать инструктору имена отобранных учеников, сенсей исчез в коридоре, мелькнув черно-красным одеянием, точно прекрасная и недосягаемая птица.

Он добрался до прохладного коридора, никого по пути не встретив. Здесь, наверху, посетители были редки. Коричневые стены, чистые и пустые, уходили ввысь, смыкаясь над головой арочным сводом. Обычный цементный пол был покрыт деревянными панелями, тоже покрашенными в коричневый цвет.

Цвет стен постепенно светлел. Теперь он стал почти кремовым. Ронин встал у огромных двойных дверей, украшенных по краю резными панелями, с тяжелыми металлическими молотками в виде изогнувшихся ящериц с высунутыми языками, пляшущих в языках пламени. Их рубиновые глазки поблескивали в искусственном свете. Ронин просто стоял перед дверью, не делая никаких попыток постучать.

— Да? — раздался вдруг голос, идущий будто бы ниоткуда.

Ронин даже не пошевелился. Зная всю процедуру до мельчайших подробностей, он громко и четко назвал свое имя.

После секундной заминки все тот же голос спросил:

— Бывший ученик?

— Да.

Скрип засова. Легкое жужжание.

— Проходите.

Из-за громадных размеров комната казалась просторной и светлой, создавая иллюзию открытого пространства, в котором и дышится как будто легче, хотя на самом деле она таковой не была, потому что такого во Фригольде просто не могло быть.

Стены с нарочито небрежной отделкой, покрашенные в нежно-голубой цвет. Белый потолок. Деревянный пол, покрытый синим лаком. Низкие кресла. Никаких украшений на стенах. Еще одни двери в дальней стене — точная копия тех, в которые только что вошел Ронин.

Ронин прошел через комнату к рабочему столу, за которым сидела женщина с волнистыми светлыми волосами и приятным, интересным лицом. На ней была голубая, под цвет стен, рубашка.