Танит Ли - Владычица Безумия

— Не бойся, — проговорила призрачная старшая сестра настоящей. — Олору высвободил меня из тебя и Олору дал мне власть сказать тебе об этом.

— Что… что ты такое? — пролепетала девушка.

— Твоя тень. Некая часть тебя, но не ты сама. С моей помощью и с помощью вот ее, — она указала на вторую тень подле себя, — это чудовище, Лак-Хезур, осуществляет свои желания. Ему кажется, что он обладает властью над духом и плотью человеческими, но это не так. Его чары слабы, как молодое вино. Когда мы вернемся к вам, вы даже не почувствуете, что мы отлучались.

— Но ты — моя бессмертная душа! — воскликнула девушка, напуганная еще больше. — Что за гадости он вытворяет тут с вами!

— Нет, мы не души. Души выглядят иначе. Мы — лишь подцвеченный воздух. Позволь, я вернусь на свое место, и ты проймешь, что ничего не изменилось.

— Конечно, возвращайся! — поспешно согласилась старшая сестра, гадая одновременно, не кошмар ли ей снится. Но призрак вошел в нее, едва скользнув по коже, как скользит лунный луч. С великим облегчением девушка увидела, что ее тень снова на своем месте — на полу и стене коридора.

— Теперь иди и приведи сюда ту, которой принадлежу я, — сказала вторая тень, и девушка не без содрогания заметила, что призрак говорит голосом точь-в-точь как у ее сестры.

— Но этот… — сказала она, — указывая на тело Лак-Хезура, простертое на полу.

— Он теперь занят другим.

— Но где же тогда мой брат Олору? — спросила старшая сестра. Вернув тень она успокоилась и вновь обрела ту уверенность, с какой собиралась ворваться в спальню гостя. Но призрак не ответил, только нахмурил брови и притопнул маленькой ножкой — так, как это делала младшая сестра, когда сердилась.

Девушка поняла, что лучшим решением сейчас будет бежать вниз и привести из залы младшую. Мысленно вознеся богам молитву за брата: ведь это он сделал так, что ее тень вернулась к ней в целости и сохранности, — она помчалась в залу, начисто забыв, что именно брат был причиной исчезновения этой самой тени.

Но зачем же понадобилось Олору устраивать всеобщий переполох? Что за корысть ему была оставить герцога-колдуна посреди ярко освещенной спальни в обществе белесых призраков? И в самом деле, если Олору сам являлся сведущим магом, зачем же ему понадобилось вовлекать в свою игру Лак-Хезура, который явно не мог справиться с такой задачей в одиночку?

Вниз, вниз, вниз. Мили и мили вниз, за пределы людских земель, за пределы людского понимания. Вниз, к Нижнему Миру, к стране демонов.

Границу этой страны обозначала Спящая река, лениво влекущая свои тяжелые черные воды из ниоткуда в никуда. Берега ее поросли леном, белым, как снег, прямым, как путь вниз. Здесь, на этих льняных берегах часто слышался лай и шум погони: это кроваво-красные гончие ваздру преследовали беспомощную дичь. Добычей им служили не львы и не олени; собаки гнали вдоль черной ленты реки души спящих людей, и те с криками бежали прочь. И хотя это были души всего лишь смертельно больных или безумцев, ваздру искренне наслаждались погоней. Впрочем, пойманную рыдающую дичь всегда отпускали — охотников гораздо больше интересовал сам гон, нежели добыча. Теперь же охоты устраивали редко — равно как и другие увеселения: танцы, игры, праздники любви. Драхим Ванашта притих, словно пораженный страшной болезнью. Даже молоты дриннов, этих кузнецов и ювелиров Нижнего Мира, с некоторых пор стучали реже и тише. Всякая тварь, ползучая или крылатая, певчая или безголосая, всякий родник с чистой звонкой водой, всякий цветок словно закутались в траурные вуали. Тише был щебет, бледнее краски; всяк старался залезть поглубже в свою норку. Азрарн страдал, и вся его земля страдала вместе с ним.

И все же, пусть притихший и поблекший, Нижний Мир по-прежнему переливался красками, которые не снились ни одному человеку. Столетия назад Казир — при помощи колдовства, разумеется, — пересек Спящую реку. Он отправился сюда, чтобы в одиночку сразиться с самим Азрарном. Но, хотя Олору тоже был поэтом, ему показалось слишком опасным пускаться в такой путь одному, и он прихватил с собою Лак-Хезура. И какие же песни сложат потом об этом! Вот как искушал он своего повелителя, и тот не устоял.

Обычно смертные не могут проникнуть в мир демонов, если только те сами не расчистят им путь. Для того, чтобы попасть в Нижний Мир, поэту следовало заручиться помощью могущественного колдуна. Легенды говорят, что Казира сопровождала сюда сильнейшая магия. Олору же решил просто прихватить мага с собой.

Дело в том, что в Нижний Мир может попасть только душа человека, его астральная субстанция, нечто гораздо большее, чем простая игра теней и света. И хотя она похожа на тень человека, душа в таких странствиях сохраняет все знания и умения своего хозяина, какими бы они ни были.

Видимо, умения и знания Лак-Хезура показались Олору вполне достаточными для такого путешествия. А вот уж за то, что привело сюда кичливого колдуна, Олору не в ответе. По его мнению, герцога вело то же, что заставляло великого Азрарна целыми днями тосковать в своем пустом дворце. Безумие.

Когда все приготовления были завершены, женщин оставили лежать за столом, словно заснувших пьянчужек, а Лак, воодушевленный вином и лестью своего поэта, взялся совершать все действа, требуемые для извлечения души из тела.

— Но прошу тебя, — умолял его трусливый Олору, — не подвергай тому же испытанию и мою душу. Возьми меня с собой, как Азрарн взял с собой Сивеш — он стал орлом, а Сивеш — малым перышком у него на груди. Ты — повелитель повелителей, а я… я всего лишь цветная отделка на твоем плаще.

Герцог лишь высокомерно улыбался. Пределов его могущества не знал никто, он и сам их, вероятно, не знал. Но то, о чем говорил Олору, было ему, как видно, вполне под силу.

Дыхание магии медленно заполнило спальню, тело Лак-Хезура стало холодно и неподвижно, а душа оправилась странствовать. А Олору исчез. Исчез, не оставив ни малейшей пылинки в ярко освещенной спальне. Ну разве что ресницу на шелковой подушке.

Воды Спящей реки всегда полны образов, смутных призраков и дымных плодов долгих раздумий. Сквозь эту суетливую, странную толпу не так-то просто пробиться незванному гостю: ведь нет ничего более заманчивого и загадочного, чем чужие сны и грезы. Но колдун и его верный поэт благополучно миновали эту преграду и в конце концов оказались на берегу, поросшем белыми цветами льна.

Встав на ноги, они какое-то время изумленно озирались вокруг, созерцая просторы серебристых лугов и удивляясь свету, исходящему отовсюду и ниоткуда одновременно.

Впрочем, на ноги встал один только Лак-Хезур. Даже здесь, в мире мертвых, его душа выглядела так, как подобает выглядеть душе владыки. Но души Олору он подле себя не увидел. Ни даже единого следа. Хотя, нет, как раз один след и остался: на груди герцога горел мягким светом прозрачный топаз, похожий на те камни, что создают все маги, когда хотят заключить в них демона или просто призрачного слугу. Лак-Хезур вгляделся. Да, это, несомненно, был Олору.