Мария Чернокрылая - Сестра Смерти

Семь лет. Безумно долгий срок. И в то же время такой короткий. Всего лишь нужно понять, относительно чего считать. Семь лет не видеть своих родных — невыносимо долго, но, как это ни странно звучит, только первые три года. Да и те проходят в ожидание того, что скоро вы увидитесь и снова будете вместе. Семь лет обучатся чему-либо. Если тебе интересно то, что ты изучаешь — то это безумно мало. Или же страшно долго, если те знания, которые пытаются тебе поведать, не интересны тебе или приносят страдания. Семь лет жизни после смерти родного существа. Долго ли это? Да. Проходят года и острые углы выравниваются, жизнь возвращается в прежнее русло, каким уже не будет никогда, потому что чего-то важного больше нет рядом. Это как идти по дороге, ничего не видя, а у тебя отобрали палку, с помощью которой ты и передвигался. Я пережила это, когда лишилась матери. Семь лет, что были прожиты нами с сестрой без нее показались безумно долгими. Пришлось учится тому, чему никогда не думал учится. Неужели Десе пришлось пережить все это вновь, потеряв меня? Правда ли то, что она счастлива? Надеюсь, что да. Хочу верить, что тот так и незнакомый мне тип смог позаботится о моей сестре. И все же, я не могла сказать точно, правда ли то, что Деса счастлива? Стоит ли мне вернуться в тот день, когда уже семь лет назад я исчезла из мира Минор? Что будет тогда? Как изменится все, что уже произошло? Смогу ли я смириться, если из-за моего возвращения Деса, Хастин и Дравенн не будут счастливы?

И чем дольше я думала обо всем этом, тем сильнее возвращалась ко мне пустота в чувствах. К счастью, уже не такая беспросветная. Но все же… Отец пытался отвлечь меня от моих мыслей и, признаюсь честно, у него это почти получалось. Мое «расписание» стало гораздо свободнее. Теперь приблизительно раз в семь дней папа вытаскивал меня на арену, чтобы я могла от души помахать любым оружием. Именно помахать, потому что луки, автоматы, пистолеты и арбалеты мне в руки не давали. Отец выпускал фантомов на арену, и на какое-то время я забывала все свои мысли, уступив место боевому азарту, который, впрочем, не накатывал на меня так, как когда-то давно. Но мне это все же помогало держаться за ту тонкую грань сознания, которая вернулась ко мне после встречи с братом.

Единственно, что так ко мне и не вернулось — огонек в сердце. И от этого было невыносимо холодно, хотя вокруг не было ничего, то есть это было невозможным. А что такое «невозможное»? Как убеждают меня последние годы — ничего невозможного нет. Может, так оно и есть. Я даже почти поверила в это. Поэтому молча терпела этот невыносимый холод, заменивший в сердце теплый огонек.

После того, как я полностью освоила науку поиска троп сквозь Вечность, отец начал меня учить тому, как проводить чужие дороги. Это мне нужно было знать для того, чтобы помогать тем Странникам, которые путешествуют по Вечности на удачу. Вернее будет сказать, что такие Странники идут не туда, куда им хочется, а туда, где они нужны. Поэтому отец меня так же научил прислушиваться к Вечности, чтобы стало понятно, нужен ли где-либо кто-либо. Слушать Ее было гораздо проще, чем касаться, что меня несколько радовало. Даст Вечность, и мне и вовсе никогда не придется касаться Ее после окончания обучения. А зачем? Я, все же, не собираюсь здесь оставаться. Правда, все зависит от того, будут ли оставлять Странники за собой заброшенные тропки… Очень хотелось верить, что нет. А с созданием чужих тропок отец справится и без меня.

Кажется, семь лет назад воплощение Вечности пообещало мне, что после обучения или во время него я пойму, кто я такая. И еще пойму, что открылась моя Сила в полной мере. Странно, что об этом я вспомнила только сейчас. И поняла, что ни того, ни другого еще не произошло. И я начала сомневаться, произойдет ли вообще. Единственное, что все еще оставляло мне крохотную надежду — это то, что отец мне ни разу не лгал. Он просто не может мне лгать. Почему — я тоже еще не поняла. Наверно, это непонимае должно было бы вызвать во мне массу возмущения, но за последние четыре года мне стало все равно. Что мне даст знание того, кто я такая? Не думаю, что многое. Что мне даст знание того, зачем я все это учила? А какая теперь разница? Ведь выучила. От этих мыслей становилось чуточку грустно, хотя по прежнему было все равно.

И чем больше места занимал в моей голове пофигизм, тем быстрее забывалась встреча с Дравенном. Когда она произошла? Кажется, совсем недавно, а может быть безумно давно. Снова стало на душе тяжело, и отец не мог этого не заметить. Он пытался со мной об этом поговорить, а я при этом только замечала оттенок вины и грусти в его глазах, совсем не вслушиваясь в смысл произнесенных им фраз. Мне было не понятно, почему отец чувствует вину. Неужели из-за того, что со мной стало? Так я его не осуждаю. Уже не осуждаю. Нет виновных в том, что я родилась такой, какой родилась. Интересно, а что бы было, если бы этого тридцать семь лет назад не произошло вовсе? Сильно бы от этого изменилась параллель? Думаю, в таком случае моя мать не умерла бы в ссоре с Судьбой, а Деса не была бы вынуждена так рано становиться исполняющей долг семьи перед мирами и параллелью. Тогда бы Хастин встретил кто-нибудь другой, и я не уверена, что дал бы ей именно это имя. И в мир Аэ'нгнели не погрузился бы в смуту из-за того, что один из богов забыл о нем из-за меня, а богиня не отвлеклась от всего только ради этого бога по моей просьбе. Тогда бы у воплощения Вечности никогда бы не было дочери, из-за которой на него свалилось столько проблем и обязанность обучения ее уму-разуму. Вот только одно мне было неизвестно — было ли бы тогда лучше? Может быть. А может и нет. По крайней мере, все это было бы другим.

Бросив бесполезные попытки разговорить меня, отец поступил поистине мудро — удвоил мои тренировки, заполнил каждое мгновение моей жизни делом, что весьма поспособствовало изгнанию из моей головы глупых мыслей. На тренировках с оружием меня вновь начали гонять до потери сознания. А я-то в прошлом наивным образом поверила, что учить меня в этом деле больше нечему. Оказалось, что перед папиными улучшенными иллюзиями мне выстоять удается только каким-то чудом. В прочем, может это из-за того, что я уже успела потерять форму? Не знаю, а проверить это стало уже невозможным. В дни после и перед тренировками, меня гоняли по всему изученному материалу о тропах Вечности и постоянно добавляли что-нибудь новое, что было весьма важным, но по «случайности» упущено отцом. Так же теперь у меня где-то раз в десять пробуждений наступали дни знаний, в которые мне проводили лекции на самые разные темы. По большей части, конечно, это была история Странников и теория троп. Интересней всего мне показался материал, в котором папа по совершенной случайности (не знаю почему, но я была в этом уверена) рассказал мне немного о свободных драконах. Правда, совсем чуть-чуть. Лишь то, как они путешествуют между мирами. Такие дни знаний были для меня с одной стороны утомительны, а с другой совсем наоборот. Другая сторона оправдывается тем, что мне выдавали перо, карандаш и бумагу. Я вновь училась рисовать…