Роберт Сальваторе - Последняя битва

Но теперь, если верить эльфу, появилась возможность отыскать отдельные нити сопротивления Эйдриану и сплести их в единую сеть…

— Я принимаю твои извинения, Белли'мар Джуравиль, — сказала Пони. — И принимаю предложенную тобой помощь. Ты и твой народ сможете помочь сделать мир таким, каким он был.

— Помочь тебе нанести поражение собственному сыну?

Логика подсказывала произнести: «Да, именно так», но все чувства женщины взбунтовались против этого. Пони и сама не знала, откуда к ней пришли эти слова:

— Нет, помочь мне спасти его.

Джуравиль и Смотритель с беспокойством и недоумением смотрели на женщину. О, она их понимала! По крайней мере, лучше, чем смысл собственных слов.

И все же не готова была от них отказаться.

Ведь если она утратит надежду, что еще ей останется?

На обратном пути Эйдриан часто прибегал к помощи магических камней, и, несмотря на пронизывающий до костей встречный ветер, времени на дорогу его отряд потратил меньше. Тем не менее и он сам, и солдаты испытали чувство облегчения, когда холодным зимним днем в конце второго месяца 847 года Господня снова увидели стены Палмариса.

Скачущему впереди колонны королю бросилось в глаза, что они усыпаны преданными ему солдатами Урсала.

— Маркало крепко держит город в узде, — заметил он, обращаясь к скачущей рядом Садье.

— Как и следовало ожидать, — ответила певица.

Эйдриан придержал коня, с подозрением глядя на нее.

— Ты все еще любишь его? — неожиданно спросил он.

Женщина с безразличным видом пожала плечами.

— Мое уважение к нему не уменьшилось… Да и с какой стати?

Теперь настала очередь короля пожать плечами.

— Ты сам поставил его в положение, уступающее по значимости разве что твоему, — продолжала Садья. — По какой причине?

Не получив от короля ответа, она сделала это за него:

— Потому что понимаешь, как много он для тебя сделал — и еще может сделать. Ты даже аббата Олина убрал с его пути, поскольку знаешь: если отцом-настоятелем церкви Абеля станет Маркало Де'Уннеро, трон Хонсе-Бира под тобой вряд ли сможет зашататься. Он честолюбив не меньше тебя — просто сейчас его амбиции сосредоточены на одном.

— Ты все еще любишь его!

— Если уважать Маркало и его честолюбивые устремления означает любить его, то да, люблю. И ты тоже.

Их взгляды встретились.

— Тебе совершенно ни к чему разыгрывать сцены ревности. А что касается Маркало… Слишком многие его заветные желания зависят от тебя, так что ему ничего не останется, кроме как держать ревность при себе.

— Если бы он знал Садью, как я, у него было бы одно заветное желание: удержать ее, — ответил Эйдриан, опустив взгляд.

Взрыв смеха едва не заставил его подскочить в седле.

— Слова не мужа, но мальчика, — продолжая смеяться, заявила певица. — Скажи мне, Эйдриан Будабрас, который собирается править всем миром, ты готов отказаться от своих планов и отречься от престола, если я об этом попрошу, пообещав, что в ответ буду любить тебя и исполнять все твои желания?

Молодой король, не зная, что сказать, молча смотрел на нее.

— Ну? Готов или нет?

И снова, не получив ответа, Садья ответила за него:

— Конечно же нет! Множество мужчин оказываются в ловушке сиюминутных желаний, лишаясь тем самым возможности смотреть вперед, видеть открывающийся перед ними путь. Однако ни ты, ни Маркало Де'Уннеро к числу столь недальновидных людей не относитесь. Да, Маркало придет в ярость, когда узнает, что я теперь с тобой, но, во-первых, он уже давно догадывался об этом, а во-вторых, возникшая напряженность не будет угрожать вашим великим целям и задачам. По крайней мере, я на это надеюсь.

Эйдриан промолчал и на этот раз. Пришпорив скакуна, он направился к западным воротам, откуда уже доносились приветственные крики; это действовало на него успокаивающе и помогало отвлечься от тревожных раздумий.

Лозан Дайк был не первым эльфом, которого видели тогайру, и все же, следуя за своими сопровождающими по улицам Дариан-Дариалла, он постоянно ловил на себе пристальные взгляды.

Эльф вошел в огромное здание с множеством коридоров, отделанных со вкусом, но без кричащей роскоши, хотя последнее, по слухам, было принято у большинства правителей-людей. По стенам коридоров висели гобелены, перед ними стояли различные изваяния. Установленные на постаментах золоченые чаши были наполнены тем, что представляло самую большую ценность этого засушливого региона — водой. И, судя по брызгам вокруг, посетители часто подходили к чашам и с удовольствием освежались. Под потолком вдоль стен коридоров тянулись длинные окна, верхняя часть которых представляла собой витражи; проникая сквозь них, солнечные лучи образовывали на полу разноцветные блики.

В конце длинного коридора, в зале за огромными дверями, Лозан Дайк снова увидел тогайранского рейнджера, которая несколько лет назад побывала в Тимвивенне в сопровождении Тилвин Тол. Его поразило, насколько возмужала за прошедшие годы Бринн Дариель. Физически это была все та же невысокая, привлекательная молодая женщина, но в глубине карих глаз, там, где прежде светилась юношеская неискушенность, он увидел огоньки мудрости и решимости. Эльфа приятно удивило, что одета она просто и без вычурности и не прячет природную грацию и красоту за немыслимыми головными уборами и многослойными кричащими одеждами, которые, также по слухам, обычно предпочитали многие люди-правители.

Тогайранка тепло, по-дружески улыбнулась Лозанну Дайку.

— Приветствую тебя, Бринн Дариель, — сказал тот на родном языке, мало отличающемся от языка тол'алфар, который Бринн выучила за годы обучения у них.

— Хорошо, что ты здесь. Мое сердце радуется при виде старого друга.

Выждав, пока она перевела сказанное стоящему рядом с ней человеку средних лет, по-видимому советнику, Лозан Дайк заговорил снова.

— Я думал, в твоих краях все спокойно, и был крайне удивлен, увидев за стенами города целую армию.

— Это долгая и сложная история, — ответила тогайранка. — Мы поговорим об этом после того, как ты расскажешь, с какой целью пришел в такую даль.

— Я здесь, чтобы сообщить тебе новости о том, что происходит к северу от гор, — объяснил эльф. Бринн перевела его слова Астамиру. — Твой друг Эйдриан захватил престол королевства Хонсе-Бир.

— Это я знаю. Он протягивает руки и к соседнему с ним Бехрену. Мы опасаемся, что, явившись туда под видом друга, по сути, новый король Хонсе-Бира действует как завоеватель.

— Твои опасения, к сожалению, не беспочвенны, — сказал Лозан Дайк. — Эйдриан с большой армией напал на земли Тилвин Тол.

Бринн потрясенно распахнула глаза.

— Он одержал верх над самой госпожой Дасслеронд, но, умирая, она надежно укрыла долину эльфов от всех — но также и от собственного народа. К тебе меня послал Белли'мар Джуравиль. Он хочет, чтобы ты была в курсе захватнических устремлений короля Эйдриана. Знай, Бринн Дариель, и не сомневайся в этом: тот, кто был когда-то твоим другом, крайне враждебен ныне к воспитавшим его Тилвин Тол и Тилвин Док.