Роберт Сальваторе - Последняя битва

Ятол прикусил нижнюю губу и демонстративно отвернулся, однако не мог надолго отвести взгляд от решительной, сильной молодой женщины.

Астамир откашлялся, привлекая к себе внимание.

— Я снова пошлю Аграделеуса поискать сбежавших солдат, что направляются в Хасинту.

— Конечно, — кивнула Бринн. — Мы совсем не заинтересованы усилить гарнизон аббата Олина.

Так они действовали вот уже на протяжении недели на пути из Дариан-Дариалла в Хасинту. Дракон, меры против которого принимать теперь было некому, осуществлял разведку, что давало им бесценное преимущество. Одну за другой они обнаруживали группы уцелевших бехренцев и одну за другой заставляли их свернуть с пути в Хасинту, рассеивая по пустыне.

— Неужели ты и впрямь веришь, что сможешь нанести поражение Хасинте? — сквозь зубы процедил ятол Де Хамман;

— Я верю, что Хасинта сама нанесет себе поражение — если уже не сделала этого, — отозвалась тогайранка. Ятол устремил на нее вопросительный взгляд. — Разве вы не сдали страну королю Эйдриану? Разве не отказались от своего наследия и образа жизни под натиском захватчиков с севера?

Судя по выражению лица Де Хаммана, Бринн удалось задеть его за живое. Она не сомневалась — у ятола нет никаких иллюзий относительно истинных намерений аббата Олина.

— Какая вам польза от этого, ятол Де Хамман? — спросила тогайранка. — Или, выражаясь точнее, какая вам будет польза от этого?

— Что ты имеешь в виду?

— Позиция ятола Маду Ваадана упрочилась. Именно этого все мы и желали, когда Эаким Дуан пал и сражения между нами у ворот Дариан-Дариалла прекратились.

— Выходит, мы достигли цели! — воскликнул ятол.

— Отнюдь. Хотя бы потому, что решения правителя Бехрена зависят теперь от желаний аббата из Энтела, — возразила Бринн. — Да ты и сам прекрасно все понимаешь. Я уверена в этом так же, как в том, что на самом деле ты собирался напасть на Дариан-Дариалл. Сможешь открыто признаться в этом или нет? И кто отдал приказ напасть на город, ятол Ваадан или аббат Олин?

— Это была ошибка…

Тогайранка презрительно улыбнулась.

— Глупец. Что ж, если тебе так нравится, держись и дальше за свою гордыню и за свою ложь. Я спасу самобытность Бехрена от короля Эйдриана — с твоей помощью или без нее.

— Ты и впрямь веришь, что можешь нанести поражение Хасинте, — насмешливо изрек ятол.

Бринн обвела взглядом ряды воинов — их было много, несколько тысяч. На открытом пространстве она могла одолеть армию, вдвое или даже втрое превышающую ее собственную. Однако против хорошо укрепленного города большинство ее преимуществ теряли силу.

— Нет, Хасинту мне не одолеть, — признала она и добавила, заметив, что Де Хамман непроизвольно расправил плечи: — В одиночку.

Губы ятола презрительно скривились.

— Неужели ты рассчитываешь воскресить дух ятола Бардоха? — бросил он. — Натравить бехренцев друг на друга?

— Король-захватчик слишком многих восстановил против себя, — ответила тогайранка с загадочным выражением лица и пришпорила Крепыша.

— Те немногие, кто сумел вернуться…

Ятол Ваадан едва мог говорить. Впрочем, его слушатели — аббат Олин, недавно возведенный в ранг ятола Пароуд и магистр Маккеронт, только что вернувшийся из Энтела, — и так прекрасно понимали ситуацию. Де Хамман был наголову разбит у Дариан-Дариалла. Бехренские солдаты, и без того не слишком жаждущие сражаться со знаменитым Тогайским Драконом, потерпели поражение, бежали, но в Хасинту вернулись лишь немногие.

От ярости Маду Ваадан не находил слов, и эта реакция была всем понятна.

— Судя по донесениям, твои потери не так уж велики, — заметил аббат Олин.

— Не так уж велики, говоришь? — завопил ятол Ваадан. — Сотни, может быть тысячи, убиты. Мало того, неизвестно, сколько человек скитаются теперь по бесплодной пустыне. Ты не в состоянии в полной мере понять, что это значит, Бехрен не Хонсе-Бир.

— Ну, по крайней мере, этого Тогайского Дракона выманили из норы, — хладнокровно сказал аббат.

— Тогайру опаснее всего в открытой пустыне, — осмелился вставить ятол Пароуд.

— Только не против монахов церкви Абеля, — заявил Олин.

— Из оставшихся в живых у Дариан-Дариалла возвращаются сюда немногие, — напомнил Пароуд, и аббат бросил на него злобный взгляд.

— Довольно! — потребовал ятол Ваадан.

— Что задумала Бринн Дариель? — спросил аббат Олин. — Метаться по пустыне, нанося удары по маленьким городкам? Или напасть на Хасинту? На мой взгляд, это было бы чистой воды безумием.

— Скорее всего, она предпочтет сражения в открытой пустыне, — ответил ятол Ваадан.

— Ради чего? — Старый аббат встал и принялся расхаживать по комнате; давно уже никто не видел его таким оживленным. — Время работает против тогайранки. Ей неоткуда пополнять ряды, а потери будут лишь возрастать. Она не может нанести нам поражение и, следовательно, удовлетворив жажду мести, снова уберется к себе в нору. Все, что от нас требуется, — это перегруппировать силы и ждать.

Маду Ваадан бросил на него сердитый взгляд.

— Ну что ж, на данном этапе нам не удалось полностью воссоединить Бехрен, — продолжал Олин. — Дариан подождет до тех пор, пока король Эйдриан сможет уделить все внимание Бехрену. Это произойдет скоро.

— Когда из Хонсе-Бира придет подкрепление, Бринн уже благополучно спрячется за своими стенами, и дракон вместе с ней, — возразил ятол Ваадан.

— Для короля Эйдриана это не составит особого затруднения, — заверил его аббат Олин. — Король Хонсе-Бира без труда расправится с драконом. Ты воспринимаешь сражение под Дарианом как бедствие, друг мой, но, боюсь, плохо вникаешь в детали.

Во взгляде Маду Ваадана мелькнула искорка любопытства.

— Помнишь? Моим монахам удалось сбить дракона. Однако все их молнии и огненные шары — ничто по сравнению с могуществом молодого короля.

— Ныне все твои монахи мертвы, — напомнил аббату ятол Ваадан.

— Это были братья, не обладающие особо выдающимися способностями. Их легко заменить. Нам нужно держаться и по возможности избегать сражений с дерзкой тогайранкой до тех пор, пока король Эйдриан не сможет лично заняться ею. Пусть Бринн Дариель нападает на мелкие города, но при этом она будет нести потери, и замену выбывшим, как я уже сказал, найти ей будет нелегко. В конце концов она вернется в свой город, и тогда мы пошлем новую армию, которая осадит Дариан-Дариалл. Когда появится король Эйдриан, мы уничтожим Тогайского Дракона и ее жалкую армию.

Слушая аббата Олина, ятол Пароуд восторженно кивал, глаза у него сияли. Однако Маду Ваадан не разделял его воодушевления. Неужели аббата Олина не волнует гибель тысяч бехренских граждан? Неужели он не понимает, насколько древние племена Бехрена привержены традициям, возникшим в незапамятные времена? На протяжении сотен лет Бехрен был един только на словах, и даже во времена правления Эакима Дуана уклад жизни его жителей носил скорее племенной характер.