Роберт Сальваторе - Последняя битва

— Что же, остается лишь радоваться, что Бог даровал нам Эйдриана, — отозвался герцог Калас. — Чтобы помочь пережить тяжелые времена…

— И на мудрость каких же советников опирается молодой король? — перебил его епископ. — На твою, разумеется, и в этом нет ничего дурного. Но скажи, прошу тебя, на чью еще? Кто это справа от молодого короля? — Даже с такого расстояния Браумин Херд смог разглядеть, как напряглось лицо герцога Каласа. — Мыслимое ли дело? Если мои глаза не обманывают меня, значит, я вижу Маркало Де'Уннеро! Не так ли, герцог Калас?

Браумин понимал, что это решающий момент для столпившихся на стене защитников города. И действительно, как только он произнес проклятое имя Маркало Де'Уннеро, люди начали перешептываться.

— Тот самый Де'Уннеро, который когда-то правил Палмарисом? Тот самый тиран, который от имени отца-настоятеля Маркворта подверг его жителей истинному террору?

Шепот и крики недовольства в толпе стали сильнее.

— Король Эйдриан, — ответил герцог Калас, — взошел на престол, опираясь на слова самого короля Дануба. Он, в своей мудрости…

— Он, в своем неведении о том, что Джилсепони уже была матерью, имел в виду ребенка, которого новая королева может родить от него! — прервал его епископ Браумин.

Вот, дело сделано: он открыто и недвусмысленно отверг притязания Эйдриана на престол, выказал ему полное неприятие.

Вдохновленный этой мыслью, Браумин Херд продолжил:

— Мы здесь, в Палмарисе, примем Эйдриана как законного короля тогда и только тогда, когда принц Мидалис даст ему благословение. Мы не угрожаем вам, а просто предлагаем вернуться в Урсал и оставаться там до тех пор, пока принц Мидалис, брат короля Дануба и единственный законный наследник, придет из Пирет Вангарда и либо предъявит права на трон, либо согласится с тем, что королем станет Эйдриан. Только тогда жители Палмариса принесут этому человеку клятву верности.

— Я… Мы пришли сюда не для того, чтобы вступать с тобой в переговоры, епископ Браумин Херд! — взревел герцог Калас. — Ты… — Он драматическим жестом взмахнул рукой, как бы отметая все услышанное. — Вы все присягали на верность короне Хонсе-Бира. Мы пришли сюда, чтобы отпраздновать великое событие, дабы сообщить, что в соответствии со словами и желаниями короля Дануба Брока Урсальского корона перешла к Эйдриану Будабрасу. Открывай ворота, епископ Браумин, и прекрати изменнические речи. Твой король пришел к тебе с визитом!

— Отправляйся домой, герцог Калас, — без колебаний ответил Браумин Херд. — Мы слышали твои слова и теперь знаем, что Эйдриан претендует на трон. Однако на наше решение это не влияет. В особенности с учетом того, что вы явно посягаете и на церковь Абеля.

— Открывай ворота и приветствуй нового короля с должным уважением! — предостерегающим тоном крикнул Калас.

— Когда прибудет принц Мидалис, мы встретим его как положено, — отозвался Херд.

Герцог Калас вперил в епископа яростный взгляд, перевел его на стену и прищурился с угрожающим видом.

— Значит, таково решение Палмариса? — спросил он.

Ответом ему послужил град презрительных насмешек.

— Ну что ж, так тому и быть. Надеюсь, ты позаботился выдать городским могильщикам побольше лопат?

Калас надел шлем с плюмажем, развернул коня и поскакал назад.

— Ты все сделал правильно. — Стоящий рядом с епископом человек похлопал его по плечу.

Браумин с благодарностью кивнул, задаваясь вопросом, будет ли этот человек испытывать те же чувства, когда стены Палмариса превратятся в руины.

— Тут чувствуется рука Джилсепони, — заявил герцог Калас, вернувшись к королю Эйдриану. — Ты недооценил влияние матери, и теперь ворота Палмариса перед нами захлопнуты!

— В таком случае мы, возможно, должны быть ей благодарны, — заметил Маркало Де'Уннеро, и все остальные удивленно воззрились на него.

— Если все королевство по доброй воле объединится вокруг короля Эйдриана до того, как принц Мидалис покинет Вангард, война закончится, не успев начаться, — сказал герцог. — Для нас было бы лучше…

— Ты боишься сражения? — резко прервал его монах. — Падение Палмариса может оказаться полезным уроком для всего остального королевства. Настало время показать людям, во что им обойдется сопротивление Эйдриану Будабрасу.

Многие вокруг согласно закивали. Калас не стал продолжать спор и посмотрел на молодого короля в ожидании приказа.

Взгляд голубых глаз Эйдриана, казалось, ввинчивался в мозг герцога, напоминая о том, что однажды он уже погрузился в мир теней и это он, Эйдриан, вырвал его оттуда. Эти глаза ясно сказали герцогу о том, что король, а не абеликанская церковь владеет секретом жизни после смерти, тайной подлинного бессмертия.

— Вперед, герцог Калас, — приказал Эйдриан. — Если они не откроют ворота, мы их попросту разобьем в щепки.

Герцог кивнул в знак согласия и направил коня к группе подчиненных.

Держась рядом с Эйдрианом, Садья искоса, оценивающе поглядывала на него. Он, несомненно, обладал силой. И этот юноша отличался редкой дальновидностью. Он был настолько значительнее всех остальных, включая Де'Уннеро, его окружала такая аура величия, что чувствовалось — он не боится вообще ничего. Поистине, он король — и Хонсе-Бира, и остального мира за его пределами. Поистине, весь мир должен склониться перед ним, потому что он… выше его.

Певице пришлось сделать глубокий вдох, настолько ее поразила эта мысль. Она пристально смотрела на Эйдриана, на его яркие голубые глаза, сверкавшие сквозь прорези шлема, на светлые, выбившиеся между золотыми пластинами волосы. Она смотрела на его доспехи, самые лучшие в мире, и понимала, что при всем их великолепии человек, которого они прикрывают, несравненно великолепнее их.

Сердце Садьи затрепетало, но тут она заметила в глазах молодого короля что-то еще. Проблеск сожаления, быть может?

Потом взревели трубы, и тысячи королевских солдат устремились в сторону города.

Певица взяла лютню и заиграла песнь победы.

Епископ Браумин наблюдал за приближением армии с тяжелым сердцем. Пути назад не было, переговоры закончились. Он сказал жителям Палмариса правду, как понимал ее, и они сделали выбор, решив оказать сопротивление молодому королю. И теперь вся эта мощь надвигалась на них.

Несколько стрел полетели в сторону наступающих, но упали, не долетев до них. Браумин хотел призвать людей не тратить стрелы зря, но сдержал себя. Нервы их и так напряжены, понимал он.

Начали действовать и катапульты Палмариса, однако эффект оказался таким же.

Херд медленно повернул голову влево, потом вправо. Немногие оставшиеся с ним братья получили магические камни, с помощью которых они должны были выполнить особые задачи. Епископ постарался разместить их таким образом, чтобы добиться максимального эффекта.