Роберт Сальваторе - Последняя битва

— Я слишком долго был в отставке, — выговорил наконец Шамус. — И у меня нет желания снова выходить на открытую дорогу, мой герцог.

— Я не собираюсь выводить тебя ни на какую дорогу, — отозвался Калас. — Мне требуется лишь отсутствие беспорядков в этих деревнях. И, по моему мнению, ты можешь обеспечить ее для короля Эйдриана.

— То есть, заняв позицию против принца Мидалиса?

— Справедливый вопрос. Скажу вот что: я творю молитвы, чтобы до драки между ними дело не дошло. Потому что, если Мидалис выступит против Эйдриана, принц будет уничтожен. Так что, развязав войну, он получит по заслугам. В данный момент я хочу лишь быть уверен, что в Кертинелле и Ландсдауне все будет тихо и мирно. Надеюсь, удастся уговорить вернуться тех, кто сбежал, — их опасения совершенно необоснованны. Король Эйдриан по натуре не завоеватель. Он питает искреннюю любовь к своей стране и ее жителям.

Эти слова звучали слегка наигранно, и все же Шамус Килрони пошел бы против истины, сказав, что не рад их услышать. Дело было не в том, кому принадлежит его верность — Джилсепони или придворным Урсала; в конце концов, он давно не виделся с бывшей королевой и никогда — с ее сыном, так что бывшему капитану было трудно по-настоящему разобраться в происходящем. Да он к этому не слишком и стремился. В данный момент его волновало как раз то, о чем говорил герцог Калас: мир и спокойствие в Кертинелле и Ландсдауне.

— На нашу долю выпало слишком много сражений, — задумчиво произнес Шамус.

— Ну, так рекомендую держаться в стороне от всех будущих баталий. Поддерживай в деревнях спокойствие и безопасность. Убеждай людей, что король Эйдриан всегда будет оказывать им поддержку и заботиться о них, чего бы это ни стоило.

— Тогда почему ты пришел сюда едва ли не с целой армией, герцог Калас? — осмелился спросить капитан Килрони. — Если ты сказал правду, почему было просто не послать гонца, который сообщил бы новости и передал просьбу нового короля о поддержке?

— Потому что весьма вероятно, что без войны не обойдется, и нам неизвестно, когда она может начаться, — без обиняков ответил герцог. — Значительная часть гарнизона Палмариса — в сущности, просто введенные в заблуждение люди — покинула город. Откуда нам знать, где и когда мы можем наткнуться на них?

— И ты хочешь быть уверен, что Кертинелла и Ландсдаун не дадут им приют в зимние морозы, — сделал вывод Шамус.

— Сомневаюсь, что они где-то поблизости, — сказал Калас. — Но в общем ты прав. Я вскоре уйду отсюда, однако оставлю солдат, которые будут охранять деревни и помогать людям на протяжении трудных зимних месяцев. И мне хотелось бы, чтобы ты содействовал им в этом.

Шамус Килрони молчал, пристально глядя на собеседника. Он понимал, что на самом деле выбора у него нет. Прежде всего и больше всего его преданность принадлежала этим городкам, которые он называл своим домом, и поднимать их жителей против армии короля было бы чистой воды безумием.

Мгновение за мгновением утекали прочь. Бывший капитан королевской армии погрузился в тягостные размышления.

— Ты всегда был другом Джилсепони, а не Де'Уннеро, — неожиданно произнес герцог Калас.

— Верно, я был ему не большим другом, чем ты.

— Верно подмечено. Значит, я могу сообщить королю Эйдриану, что капитан Килрони от его имени будет поддерживать порядок в Кертинелле и Ландсдауне?

Шамус, отгоняя мрачные мысли, тряхнул головой и ответил:

— Мы не будем воевать с теми, кто придет к нам не как враг.

Герцог Калас, по-видимому, понял, что большего ему не добиться, и удовлетворился этим. Он встал и сделал солдатам знак покинуть дом.

— Я оставлю тебе небольшой отряд, — сказал герцог. — В твою задачу не входит сражаться с принцем Мидалисом, если он тут объявится, — а я уверен, что он не минует этих мест. Просто разошли во все стороны гонцов, чтобы мы могли защитить провинции вокруг Палмариса.

— Мы не хотим никаких сражений в этих местах, — заверил его Шамус. — Однако дай мне слово, что не станешь охотиться на Джилсепони.

— Старая преданность не умирает, верно? — усмехнулся Калас. — Маркало Де'Уннеро страшно не понравилось, что Эйдриан отпустил ее из Урсала. Он хотел тут же броситься вдогонку за ней в Тимберленд, если она действительно туда отправилась. А лично я надеюсь, что просто больше никогда ее не увижу.

Шамус Килрони поджал губы, но счел за лучшее оставить его реплику без ответа.

Все прошло даже удачнее, чем он ожидал, однако капитан был искренне рад, когда закрыл дверь за герцогом и вернулся в комнату.

Как раз в этот момент из камина вылез весь покрытый сажей Роджер Не-Запрешь.

— Ты все слышал?

— Каждое слово, — отозвался Роджер. — Я, конечно, человек уже немолодой и хвори начинают меня одолевать, но со слухом у меня все в порядке. В особенности если речь идет о том, что дорого моему сердцу. — Он, отряхиваясь, засмеялся. — Удивительно, как это герцог Калас так легко поверил тебе. Он должен понимать, что две эти, как он пренебрежительно называет их, деревни, кстати не такие уж маленькие, наверняка будут играть существенную роль в планах принца Мидалиса. Их населяет тысяч пять человек, и больше половины, причем самых сильных и выносливых вояк, в данный момент находятся на пути к Мидалису.

— Герцог Калас не доверяет мне ни на грош. Просто он знает, что я солдат и, стало быть, человек чести, — сказал Шамус. — Думаешь, зачем он оставляет тут отряд? И для того тоже, чтобы приглядывать за мной. Уверяю тебя, при первых же признаках того, что я готов переметнуться на сторону принца Мидалиса, меня закуют в кандалы и отволокут в Урсал.

Улыбка с лица его собеседника исчезла.

— Смотри, Роджер He-Запрешь, будь осторожен. И, молю тебя, береги Джилсепони. Боюсь, победить в этой войне будет очень и очень нелегко. В отличие от борьбы с приспешниками демона-дракона, тут сразу и не разберешь, кто друг, а кто враг. Будь крайне осмотрителен в выборе союзников!

— Неужели ты поверил в законность водворения Эйдриана на престол?

Бывший капитан пожал плечами с таким видом, словно это не имело особого значения.

— Мы далеко от Урсала. Умри король Дануб несколько лет назад, для нас мало что изменилось бы. Если этот Эйдриан не будет себя вести как тиран, не обложит нас зверскими налогами и не будет силой загонять людей на военную службу, какая нам, в сущности, разница?

— Не ожидал услышать такие слова от Шамуса Килрони! — сокрушенно воскликнул Роджер.

— Ничем не могу помочь. Это слова человека, который слишком много сражался.

— Твоя преданность не принадлежит более роду Урсалов?

— Почему? Я вполне ему предан.

— А как же тогда быть с принцем Мидалисом? Законным наследником престола?