Наталья Авербух - Напарница

«А сын синдика — он не клялся, что я здесь буду в безопасности?!» — возмутилась я, но вампир был не расположен спорить.

«Если вы хотите помочь вашему другу, дитя моё, одевайтесь и выходите ко мне, — отрезал он. — Не переживайте из-за двери, она запирается только на засов».

После этого разговора мне ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться, а именно, кое-как натянуть на себя те части острийского наряда, для которых не требовалась посторонняя помощь, закутаться в чёрный плащ, который напарник, по счастью, оставил мне, и выйти из комнаты. Лампу я решила не брать, так что оставалось лишь надеяться на память и внушённое напарником умение верно запоминать направление. Если я пришла с той стороны, и там же парадная лестница, то, значит, мне в другую сторону. Определившись, я на цыпочках прошла по коридору, очень нащупала перила и спустилась к чёрному входу. Мастер был прав: хоть эту дверь и можно было закрыть на ключ, хозяева больше доверяли тяжёлому засову, который хотя бы снаружи не отодвинешь. Хотя… кто решится ограбить дом синдика? Несколько донельзя неприятных минут, пока я бережно, чтобы не заскрипел, отодвигала засов — и вот я на воздухе. Пока я возилась, закат отпылал, и над городом воцарилась ночь.

— Итак, дитя моё, вы пришли, — тихо раздалось над ухом, и сухая старческая рука опустилась мне на плечо.

— Да, Мастер, — поспешно ответила я, подавляя внутреннюю дрожь. Не по себе делалось от одной мысли, что ко мне прикасается старик, умерший несколько сотен лет, и за это время убивший больше людей, чем я когда-либо видела… нет, это уже чересчур, наверное, одёрнула я себя. Мастер издал тихий смешок.

— Дитя моё, не будем тратить время на пустые разговоры, — предложил старик. — Я добрался до города вчера на исходе ночи, и едва успел до рассвета договориться обо всём с хозяйкой Поликсеной. Однако, дитя моё, вы, я надеюсь, понимаете, какой опасности подвергаемся мы все?..

— Опасности? — недоумевающе переспросила я. О чём именно он говорит?

— Я говорю, дитя моё, о той печальной участи, которая постигла моего друга, когда он попытался спасти своего ученика. Мне бы не хотелось повторить его судьбу.

У меня опустились руки. Нам так и не удалось узнать, от чего погиб наставник Беренгария, и я не могла теперь заставить Мастера вот так же рискнуть своей жизнью ради нас. Старый вампир утвердительно кивнул.

— Именно так, дитя моё. Поэтому, прошу вас, выслушайте моё предложение. Оно касается вашего будущего.

— Я вас слушаю, сударь, — покорно кивнула я, смахивая набежавшие слёзы. Напарник погиб. Его никто не спасёт… или спасёт Дрон Перте, который без труда превратит меня в наилучшее средство давления на вампира. Может, конечно, Беренгарий бросит меня, и спасётся сам… о моей участи в таком случае страшно даже подумать.

— Всё не так печально, дитя моё, — возразил Мастер. — Я могу забрать вас отсюда, уведя из-под носа и контрабандистов и вашего бюро дейстрийской безопасности, которому давно пора бы усвоить, что не-мёртвые — не способ решать человеческие проблемы. Новое имя, деньги, быть может — люди, которые вполне искренне примут вас как дальнюю родственницу… или близкую, если вы захотите. И, разумеется, вас не только никогда не найдут, но и не заподозрят по новой. Согласны?

— Я… — опешила я от подобной щедрости. Не об этом ли я когда-то мечтала, едва только осознав, что спасение вампира из рук его врагов оборачивается вечным пленом для меня? Но… напарник… будто в ответ на эти мысли в голове послышался сдавленный стон, и запястья обожгло огнём. Я закричала… почти закричала… хотела открыть рот и крикнуть, но гортань сковало холодом, и я не сумела издать ни звука.

— От этого я тоже избавлю вас, как только вы согласитесь на моё предложение, — тихо сообщил Мастер, избегая касаться моих запястий.

— А напарник? — так же тихо спросила я. Вампир покачал головой; я едва разглядела движение в тусклом свете фонарей. — Что будет с ним?

— Боюсь, наш с вами юный друг обречён. Зная его… думаю, через какое-то время он умрёт, потому что пытку серебром и голодом долго не выдерживают. Однако ваша безопасность будет ему утешением, мне кажется, он всё-таки достаточно сильно к вам привязан.

— Нет! — воскликнула я.

— Мне очень жаль, дитя моё, — с искренней грустью в голосе произнёс Мастер. — Но это единственный выход. Вас я могу спасти, его же… — Старый вампир развёл руками.

— Нет! — повторила я, но уже не так решительно. Запястья жгло огнём, но пуще того мучил бесконечный ад жизни, которую я вела по милости напарника… Ведь что ему стоило помочь мне как-нибудь иначе? Он мог не оставлять меня в бюро, а подкинуть куда-нибудь, вот как сейчас предлагает Мастер. Это понимание заставило меня похолодеть от страшной мысли. Что, если Беренгарий просто обманул меня, когда говорил об угрожающей мне опасности? Когда уверял, мол, не защищай меня бюро, контрабандисты немедленно отыщут меня и снова посадят на цепь, как собаку?! С какой стати, зачем я им? Вампир просто не собирался меня отпускать, всего ли хотел завести себе живую игрушку… запас крови на голодные ночи… Я зябко закуталась в плащ. Обманул, провёл как девчонку — какой я, в сущности, и была — и тогда, и сейчас. Как смешно ему было моё доверие, тот страх, с которым я цеплялась за него, боясь хотя бы на месяц остаться одной. Как же, защищает меня бюро! Защищает вампир! Сколько раз по его милости…

— Вы несправедливы к мальчику, дитя моё, — мягко возразил Мастер. — Наш юный друг не подлец, как вы только что вообразили. Он всего лишь ребёнок, не стоит на него обижаться.

— Ребёнок… — сердито ответила я. — Людьми в игрушки играет.

— Какой ребёнок, такие и игры, — сухо ответил Мастер, словно обидевшись на меня за что-то. — Он взял с меня слово, что я не выпью ни капли вашей крови, пока он жив, дитя моё, поэтому свою помощь я предлагаю бескорыстно — пока. Чуть позже вам придётся… ну, скажем так, проявить некоторую щедрость — в тех пределах, которые я обозначу сам. Могу только пообещать, что вы останетесь живы, и вас никто не заподозрит в общении с не-мёртвыми.

Ошеломлённая, я отшатнулась от Мастера, но старый вампир удержал меня за плечо.

— Чем вы так напуганы, дитя моё? — с лёгким оттенком насмешливости осведомился Мастер. — Уж не думали ли вы, что я отпущу доставшуюся мне в наследство жертву, даже не испробовав её крови? Девочка, ни один не-мёртвый так не поступит, это противоестественно.

— Но… Мастер, — пролепетала я, от испуга забыв даже о горящих запястьях. — Я думала… то есть мне казалось, вы… Вы ведь всегда… то есть никогда!.. О, Мастер!

Старый вампир развернул меня к себе и заставил успокоиться: в отличие от Беренгария, Мастер не смущался таким вмешательством в мой внутренний мир, и в отличие от него же, делал это безболезненно.