Елена Волкова - Ведьма

Рыжую он встретил почти через три года — на улице, случайно, как и хотел когда-то, но перестал хотеть, и встреча оказалась неожиданной. Он и не узнал бы ее — он всегда ходил по улицам, едва видя, куда идет и чудом не налетая на прохожих. Было лето, он держал вступительные экзамены в консерваторию и ни о чем другом не думал. Поэтому даже не отреагировал на "Привет!", прозвучавшее в спину и обернулся, когда услышал:

— Эй, Музыкант!

Рыжая выходила из двери какого-то магазина одежды, держа в руке пару бумажных пакетов на тесомочных ручках, и как раз в этот момент снимала темные очки. Если бы она не сняла очки, он бы ее не узнал.

Прошло три года — они были уже не подростки. Они были взрослые молодые люди. Рыжая не то что бы изменилась… она, как принято говорить, «оформилась», стала еще привлекательней именно потому, что стала взрослой. Мини-одежда, так любимая ею и в школе, теперь с большей выгодой подчеркивала изгибы ее форм, ведь теперь ее тело было не телом подростка, пусть даже и пятнадцати ранней зрелости лет, а телом взрослой восемнадцатилетней — «настоящей» — молодой женщины. Только волосы, по-прежнему кудрявые и длинные, она выкрасила в какой-то яростный красно-малиновый цвет, и цвет этот Магнусу не понравился. Но все равно — он замер, не веря своим глазам и ушам: Рыжая Кари цвела самым буйным цветом первой юности.

— Привет… — прошептал он, не зная, что скажет дальше и как вообще держаться после их такого прощания — без прощания…

Но Кари не выглядела ни смущенной, ни растерянной:

— Как дела?

— Так…

— Так как же? — и она опять засмеялась, как тогда, давно — ему казалось, что все было так давно.

— Вот… поступаю. Завтра экзамен по вокалу.

— Куда поступаешь?

— В консерваторию

— Ух ты! — в ее синих глазах заблестело восхищение, а это ведь всегда приятно, когда тобой восхищаются… — Так ты не отказался от своей мечты? Я думала, это у тебя было так, детство…

Она улыбалась, был яркий солнечный день, и ее малиновые волосы искрились под солнцем, и она окликнула и остановила его, узнала — наверное, через стекло витрины, ведь она выходила из магазина… "Может быть, она поумнела? — подумал он. — "Может, она раскаивается в том своем неумном поступке, как в приступе глупости, когда ляпнешь что-нибудь, а потом приходится только настаивать на совершенной глупости, потому что покаяться и попросить прощения не получается: тогда надо признать, что совершил ошибку, а значит — балда неразумная…" Он улыбнулся ей в ответ:

— Это не было детством. Я с детства все делал всерьез.

Она засмеялась еще радостней:

— Это всегда было заметно. Ты спешишь?

— Ну, как бы… — он растерялся так же, как три года назад. — Я не домой иду. — И тоже засмеялся: разговор делался точно такой же, как тогда. — Я присматриваю за… э… Старым Домом.

— Каждый день?

— Нет. Но как раз сегодня — да…

Тут у него перехватило дыхание: понял, что сболтнул лишнее, что не надо было говорить про Старый Дом, а то как бы она не напросилась составить компанию, а там, учитывая обстоятельства, еще неизвестно, чем бы все кончилось, или как раз наоборот — очень даже хорошо известно, а он не хотел бы этого сегодня. Завтра, после экзамена — да! Но не сегодня. Сегодня было его бдение над оружием в ночь перед посвящением в рыцари…

Но Рыжая Кари не стала настаивать на компании. Она только предложила проводить его до угла. На углу остановилась и принялась смотреть ему на пуговицу на рубашке и эта направленность ее взгляда страшно его смутила.

— Я слышала, — пробормотала она тихо, — у тебя тогда были неприятности в школе? Может быть, ты не поверишь, но мне правда жаль, что так получилось. Я не хотела…

У него перехватило дыхание. Чуть не сказал: "Эх, ты! Дуреха! Ну, теперь ты поняла? Больше не будешь?.." Но вместо этого сказал:

— Не было неприятностей. Так, небольшой конфликт. Быстро разобрались.

— Я рада, — и она опять посмотрела ему в лицо. — Мы сегодня идем в дискоклуб "Черный Кот". Ты не сможешь?.. Ах, да, у тебя завтра экзамен… А завтра вечером сможешь?

— Завтра смогу… А вы каждый день ходите в дискоклуб?

— Нет, — и она опять замеялась и он тоже улыбнулся: разговор делался какой-то смешной, они словно передразнивали друг друга. — Но как раз сегодня — да…

— А «вы» — это кто?

— Ну, так… — пожала она плечами. — Приятели…

На том они попрощались и расстались. Он шел по улице и старался не взбалтывать неприятный осадок, вызванный этим «мы», "приятели" и уговаривать себя, что теперь-то, встретив его, она не пойдет ни в какой дискоклуб, а завтра вечером он пойдет с ней хоть куда угодно, хотя в дискоклубах он глохнет от грохота и задыхается от табачного дыма, а потом они поедут в Старый Дом и зажгут свечи в старинных бабушкиных канделябрах… тут он едва не споткнулся на ровном месте, вспомнив, что они ведь так и не договорились, когда и где встретятся: "Прямо как тогда…" Но тогда всегда была возможность встретиться в школе. А как же теперь? Он помнил ее адрес — тот, трехлетней давности и, если они не переехали, он найдет ее по тому адресу… Он так решил.

Он бродил по большому старому дому, с досадой замечая новые неполадки и необходимость срочного ремонта. Вспоминал, как бабушка приговаривала, что дома тоже имеют душу и они хотят, чтобы в них жили, тогда их старение происходит не так скоро, оставаясь же пустыми, они ветшают столь быстро, как никогда бы не обветшали, будучи обитаемы… "Я буду здесь жить, — шептал он. — В конце концов, это мой дом!.. Мы будем здесь жить! Я отвоюю ее у всех приятелей. Она поймет, что я лучше их…" Он не боялся предстоящего экзамена и не волновался — он был готов к нему. Просто накануне важного шага ему требовалось побыть одному.

В десять тридцать вечера он выключил телевизор, вызвал по телефону такси и вышел на улицу. Сказал водителю название дискоклуба и тут же испытал острое желание вернуться в дом: "Я не должен этого делать!.." Но было поздно — волна несла его. "Я заберу ее оттуда! Какие такие приятели?! Может быть, она просто не решилась сказать, что хочет вернуться в этот дом?.. Или не надо? Сказать водителю, чтобы повернул?.. Слишком поздно!.."

В зале дискоклуба было, как и положено, темно, накурено, играла громко музыка, колонки вибрировали и у Магнуса сразу заложило уши. Он не оглох в прямом понимании этого слова, но звуки различал слабо и совсем уж собрался обратиться с вопросом к бармену, не появлялась ли тут этакая барби с малиновыми волосами, как сам увидел ее. Блестящее мини-платье похоже было на закрытый купальник больше, чем на платье, он платье-то и увидел сначала, а потом уж разглядел кудрявую гриву над ним, обрамляющую накрашенное лицо — и остолбенел. Рыжая была сопровождаема высоким интересным парнем, тот обнимал ее за талию, и они ворковали, как голубки. Ее глаза искрились, а губы улыбались и шептали что-то. Диск-жокей поставил "медленный танец" и пары пошли танцевать, чтобы в темноте и беспорядочном мелькании светомузыки пообжиматься под благовидным предлогом. Хотя им и до того не требовалось никакого предлога… Рыжая Кари прижалась к своему спутнику, гладила его по спине и продолжала улыбаться. Потом они стали целоваться в танце…