Ксения Баштовая - Сумасшедшее путешествие

– Ну? Мы идем или нет?

На что Луис ответил:

– Подожди еще минут десять.

Я стала ждать.

Наконец, Луис встал:

– Пошли?

Можно подумать, я против.

* * *

Луис постучал в дверь, долгое время никто не отвечал, наконец, она распахнулась, и на порог вышел хозяин комнаты. Он уже успел побриться, и у меня не осталось никаких сомнений: перед нами стоял Франсуа. Он посмотрел на меня, на Луиса и спросил:

– Чем я могу вам помочь?

Я не выдержала:

– Франсуа, неужели ты меня не узнаешь?!

Он холодно взглянул на меня и промолвил:

– Прошу простить меня, миледи, но я не имею чести знать ни вас, ни то имя, которое вы назвали.

Я собралась возмутиться, но Луис бесцеремонно ткнул меня локтем в бок и заявил:

– Я прошу простить мою спутницу, просто она перепутала вас с одним ее знакомым, но дело в том, что нам действительно надо с вами поговорить. Вы разрешите войти?

Франсуа посторонился, пропуская Луиса и меня:

– Да, конечно.

Когда мы, наконец, вошли в комнату Франсуа, тот промолвил:

– Итак, чем я могу вам помочь? – обращался он только к Луису.

Похоже, в глазах короля Торенты я находилась километра на два ниже уровня местной канализации.

Ничего, дайте мне только возвратиться в Торенту, уж там–то он у меня попляшет.

Вампир принял царственную позу (королевственную – как–то не звучит) и начал:

– Скажите, имя «Франсуа» действительно ничего вам не говорит?

– Абсолютно, – отрезал его собеседник.

Ню–ню. Я оглянулась в поисках какого – нибудь стульчика, на который можно было бы присесть. На единственной в этой комнате кривоногой табуретке гордо восседал Франсуа. И конечно же, он не собирался уступать мне место.

Подумав несколько мгновений, я взяла с его кровати подушку, бросила ее на пол и уселась на нее. Глаза короля Торенты вылезли из орбит, но он ничего не сказал.

А вампир лишь поперхнулся и продолжил:

– Тогда не назовете ли вы свое имя, чтобы я… мы знали, как к вам обращаться?

Франсуа помрачнел и пробормотал:

– Я… я не знаю….

Луис замер, не ожидая, похоже, такого поворота событий, но тут в дело вступила умная я:

– Значит, так, спокойно. Проведем маленький ассоциативный допрос, – я повернулась к Франсуа. – Значит, так: я говорю любое слово, а ты, миль пардон, вы – то, что первое придет на ум. Например: Мышь – сыр. Все ясно?

Франсуа кивнул. Похоже, мой рейтинг поднялся с двух километров ниже уровня канализации до одного километра девяносто девяти сантиметров.

– Тогда начнем, – улыбнулась я. – Солнце.

– Луна.

– Звезда.

– Ночь.

– Торента.

– К сожалению, я не имею чести знать….

– Стоп! – перебила его я. – Не знаешь – говори просто: «Не знаю».

– Как вам будет угодно.

Один километр девяносто восемь сантиметров.

– Продолжим. Дерево.

– Листья.

– Птица.

– Полет.

– Фрейстер.

– Не знаю

И что же мне делать? Он не помнит ни своей родной страны, ни столицы… Стоп! А если назвать мое имя? Вдруг он скажет что–нибудь, вроде: «Дорогая», «Родная», «Любимая», и я смогу вытянуть за эту ниточку что–нибудь еще?

– Кошка.

– Мышь.

– Земля.

– Небо.

– Эжени?..

– Стерва!

За моей спиной раздались странные сдавленные всхлипы. Я резко обернулась. Это Луис изо всех сил пытался сдержать смех. Удавалось ему это с большим трудом. Франсуа начал оправдываться:

– Миледи, я… я не понимаю, откуда вообще вырвалось это слово. Если честно, я даже не знаю этого имени.

Я мрачно глянула на него и сообщила:

– Вообще–то, это – мое имя.

Луис вообще сполз по стенке от смеха.

* * *

Я водила Франсуа по городу, пытаясь вызвать его на разговор. На все мои вопросы он отвечал однозначно: «Да, миледи», «Нет, миледи», «Не знаю… миледи…».

Вообще–то, это была идея Луиса, предложившего, чтобы я пока погуляла с Франсуа по городу (вдруг он еще что–нибудь вспомнит), а вампир тем временем поищет какого–нибудь лекаря, способного излечить Франсуа от склероза.

На мое робкое предложение отправить его в Торенту и уже там искать врача, вампир ехидненько поинтересовался, что я буду делать, если во время какого–нибудь официального приема, посвященного приближающейся свадьбе, мой жених заявит, что он видит меня в первый раз в жизни.

Мне ничего не оставалось, как повести Франсуа на экскурсию.

Для тех, кто не понял – это произошло на следующий день после нашего «знакомства».

Итак, я водила Франсуа по городу, когда мое внимание привлекла толпа народа, скопившаяся на главной, как мне показалось, площади. Не раздумывая, я потащила Франсуа туда.

Пробившись через всю толпу, я увидела, что она окружала высокий помост, на котором сейчас ораторствовал невысокий мужчина неопределенного возраста:

– Братья и сестры мои, мы собрались в этот прекрасный солнечный день для того, чтобы покарать преступницу, совершившую одно из страшнейших преступлений! Она хранила у себя кувшин с джинном и не сообщила об этом мне, управителю города! К сожалению, мы не смогли узнать, где сейчас этот кувшин, но мы все же покараем эту преступницу. За то ужасное дело, что она совершила, она приговорена нашим умнейшим, величайшим, справедливейшим, – толпа начала зевать, – судом к смертной казни через отрубание головы!

Одна половина толпы закричала, радуясь «справедливейшему» правосудию, а другая – глухо застонала, жалея неизвестную мне преступницу.

О, нет! Что–что, а казнь я смотреть не хочу. Я с детства боюсь крови! Когда дома у меня из пальца брали кровь на анализы, я теряла сознание. Ну уж нет, здесь я не останусь.

Стражники вывели на помост зареванную девочку лет семи–восьми.

Неужели, она и есть эта ужаснейшая преступница?! Да она же еще ребенок! Нужно же что–то делать!

Я повернулась к Франсуа, чтобы сообщить ему свои мысли и не обнаружила его рядом с собой. Поискав его взглядом, я увидела, что он пробирается к месту казни с обнаженным мечом в руке. Идиот.

А Франсуа тем временем взобрался на помост, разогнал трех стражников, развязал руки девчонке и отпустил ее в ту часть толпы, которая горевала по поводу ее ареста. Тем временем откуда–то слева повылезали еще штук двадцать стражников, и между ними и Франсуа завязалась драка.

Я не знала, что мне делать: то ли бежать за Луисом (только где я его сейчас найду), то ли попытаться помочь Франсуа (да я ж даже фехтовать не умею, я меч в руках держала два раза в жизни).

Внезапно, пока я стояла раздираемая этими чувствами, рядом со мною как из ниоткуда возник Луис:

– Что происходит?! Где Франсуа?!

Я молча кивнула на помост.

– О, черт! – выпалил вампир и рванул туда.

Я молча пошла за ним.

Некоторое время я, как и Луис с Франсуа, помахала мечом (каким – то чудом не попадая по себе, любимой, этой тяжеленной железякой), но силы были слишком не равны: около ста воинов на троих – это явный перебор (пусть даже среди нас был вампир).