Веда Талагаева - Забытая башня

— Маг чертовски хитер, владыка, — Зиирх, наконец, задышал ровнее и смог сесть на полу, — Он покинул школу через одну из башен. Защита замка рухнула, башня разлетелась на куски, а он был таков. Правда и от меня он ускользнул. Боюсь, больше мы его не увидим.

— Боюсь, увидим, — с мрачной ухмылкой возразил Эверонт, — Этот алчный негодяй еще возникнет на нашем пути, когда ему будет выгодно. Но в любом случае, нам он больше не нужен. Обойдемся без него. Кое-кто в Спрятанной долине и в Стране Чародеев думает, что мало-помалу переманивает удачу на свою сторону. Но они не знают, о силе, которую я обрел.

Оборотень хрипло закашлялся при этих словах.

— Тень? — сипло прошептал он, — Да ее могущество огромно, владыка. Но ведь чары волшебной страны, судя по всему, восстановлены. Что вы будете с этим делать?

— Ничего, — Эверонт вкрадчиво улыбнулся, — Пусть сами делают, что захотят. Что смогут. Они не знают, что проиграли в любом случае. Восстановят ли чары, защитят ли от моих темных эльфов нечистый народ. Пусть даже растопят снег, если получится, — он рассмеялся, — Они не смогут остановить восход Черного Солнца.

— Черное Солнце! Все условия, изложенные в пророчестве, так или иначе, сбылись. Осталось лишь последнее! — ахнул оборотень, во все глаза воззрившись на своего господина, — А я совсем позабыл об этом.

— Кажется, об этом позабыли все, — с пренебрежением покривился Эверонт, — Но не я. Время, Зиирх, работает на меня. Кроме того, есть и другие козыри.

Он протянул руку к цепочке, висевшей на груди под плащом, и крепко сжал в ладони предмет, подвешенный к цепочке в атласном мешочке-талисманнице. Зиирху показалось, что по башне прокатился тихий стон.

— Колдовской камень? — сказал оборотень.

— Мне нужен Гвендаль Рено, — хищно прищурив глаза, молвил владыка Эверонт, — А мальчишке нужен камень. Пусть найдет мне Чародея в обмен на свое сокровище. Пусть не останавливается, пока не отыщет его.

— И вы отдадите ему камень? — с удивлением спросил оборотень.

Коварная усмешка искривила губы темного эльфа.

— Может быть.

Черная башня содрогнулась от шпиля до фундамента. Лед у ее подножия покрылся трещинами. Столб огня взметнулся в ночное небо, и башня рухнула, сотрясая землю и воздух. Элиа проснулся и вскочил на постели, тяжело дыша. Ледяная рука, казалось, тянулась к нему издалека и сжималась на сердце. Несколько минут он сидел на постели, прежде чем смог, наконец, увидеть, что его окружает уютная обстановка в доме Дарфиона, что за окном поднимается новый ясный день, а зима в Спрятанной долине серебриться свежими морозными красками. Элиа оделся и вышел за дверь. Застекленная галерея вела в трапезный зал. По галерее навстречу Элиа быстро шел Кадо.

— Наконец-то ты проснулся. Приехал Эгмар. Он и царица побывали в Нумаре, — Кадо поник головой, — Арника перешла на темную сторону. Она заколдовала Итэри и мою сестру. А волшебство, которое Юн послал в Нумар для их защиты, заколдовало саму Арнику. Теперь все Великие Колдуны погружены в глубокий сон, как Агенор когда-то.

— И кто же их разбудит? — с тревогой спросил Элиа.

— Я надеюсь узнать об этом у Генимар.

Первые дни нового года выдались морозными и ясными. Сквозь стеклянный купол, накрывающий оранжерею в башне, виднелось чистое небо над Спрятанной долиной. Солнце золотило и могучие сосны, и снега на склонах гор, и растения зимнего сада. Ноги сами принесли Орна к скамейке, на которой он виделся с Тарилор в волшебном сне. Поглощенный воспоминаниями об этом свидании, демон присел на край скамейки. Прямо перед ним было окно, обставленное кадками с лимонными деревцами и увитое плетьми цветущих настурций. Орн обратил взгляд за окно на заснеженную долину с ее покрытыми инеем кленовыми рощами, с замерзшими водопадами и не сразу заметил, что находится в зимнем саду не один. На другом конце скамейки сидел эльф в дорожной серебристо-серой одежде. Его не по-эльфийски короткие черные волосы на висках поблескивали сединой. Эльф тоже глядел в окно, но Орну показалось, что на самом деле тот исподтишка наблюдает за ним. Орн невольно отодвинулся подальше. Ему уже доводилось вот так сидеть на этой скамье, и в прошлый раз демон тоже опасался, что его распознают. Орн уже начал подумывать, не уйти ли подобру-поздорову, как эльф вдруг обернулся к нему и улыбнулся широко и приветливо.

— Я не помешал? — спросил он, казалось, даже не замечая опасений своего собеседника, — Это любимый сад Нарилен и Ийнариэль, дочерей князя Дарфиона. Они вырастили его своими руками. Вижу, вам здесь тоже нравится?

— Да, — ответил Орн, обводя глазами круглые стены оранжереи, — Я бывал во многих местах, но ни где мне не было так, как здесь. Спокойно.

Эгмар согласно кивнул.

— Мне тоже довелось много где побывать, — задумчиво проговорил он.

— И многое увидеть, — осторожно заметил Орн, указав на седые виски эльфийского путешественника.

Демон знал, откуда появилась эта седина, и помнил время, когда ее не было. Эгмар усмехнулся. В его улыбке была легкая грусть и в тоже время какая-то самоирония.

— Вот это как раз появилось не от всевидения и всезнания, — заметил он, — Скорее наоборот.

— А от чего же? — все так же настороженно глядя на Эгмара, полюбопытствовал Орн.

— Просто-напросто от страха, — сделав такое признание, эльф неожиданно для Орна негромко рассмеялся, — Это случилось во времена Великого Раскола. Многие в Дивном Крае знают, что я целый год провел в плену у Умадана в подземелье его замка Кортран. Думаю, вы понимаете, что значит для эльфа жизнь без солнечного света, без шума воды, без запаха травы. Я объездил полсвета и, правда, многое повидал, но то черное подземелье сломило меня. Во всяком случае тогда.

Эгмар немного помолчал. Его глаза затуманила дымка воспоминаний, их взгляд словно был обращен внутрь себя.

— Знаете, — продолжил Эгмар, снова улыбаясь, — От страха и отчаяния многое начинает казаться не таким, как на самом деле. Куда более ужасным. В подземелье меня навещал демон. Он жил в волшебном зеркале, был рабом Умадана. Демон изводил меня, терзал, мучил, запугивал. Так мне казалось в то время.

— А теперь нет? — от удивления Орн привстал со своего места.

— А теперь я понимаю, что это был маленький демоненок. Ребенок, до которого никому не было дела, к которому никто не чувствовал ни привязанности, ни жалости. Он пытался привлечь к себе внимание так, как мог это сделать маленький демон — жестокими шалостями и выходками, — Эгмар пожал плечами, — Если бы я понял это раньше, возможно, и седины у меня было бы меньше, и из подвалов Кортрана я выбрался бы быстрее. И даже не один.

Орн слушал рассказ эльфа, не веря своим ушам.