Дана Рассветных - Точка невозвращения

– Это с детства. Просто однажды за непослушание отец запер меня в фамильном склепе. А мои почившие родственники страдали оживанием в ночное время суток. Мне тогда было всего пять по человеческим меркам. На всю жизнь, чтоб мой папаша в гробу перевернулся, запомнил.

Я тихо присвистнула, чем заработала еще один мрачный взгляд Мефистора.

– Ну… ты со мной. Так что бояться тебе нечего, – постаралась я утешить закомплексованного на тему детства мужчину.

Хотя кто бы говорил! Сама тем же страдаю… А у нас, оказывается, похожие истории.

– Переживу, – фыркнул Меф, ничуть не успокоившись. Но, сделав глубокий вдох, все–таки шагнул за околицу кладбища.

Я с облегчением последовала за ним. Надоело стоять на одном месте.

К слову сказать, кладбище демонов было очень даже уютным. Прямо как у меня в Гнезде.

Я ощутила привычное умиротворение, которое возникало каждый раз, когда я была в обители умерших. Призвание дает о себе знать.

Когда мы прошли вглубь кладбища, я сделала Повелителю знак остановиться. Тот с опаской замер на одном месте, оглядываясь по сторонам и дергаясь от каждого шороха.

Я закатила глаза. Нет, ну надо же!

Перепуганный демон – это поистине что–то. Кому сказать, не поверят…

Я стала копошиться в своем поясе и вскоре вынула оттуда склянку с Мертвой водой (чем больше – тем лучше) и небольшие деревянные дощечки, на которых были начертаны призывающие руны, выложив это все на стоящее рядом надгробие.

– И что ты собираешься делать? – в недоумении покосился на меня демон. – Или это какие–то людские заморочки, связанные с кладбищем?

Я хитро улыбнулась, но решила все–таки не мучить его и объяснить. Правда, не удержалась от маленького баловства.

Нарочито медленно подойдя к Мефистору, встала на цыпочки, чтобы приблизить свое лицо к его, и предвкушающе прошептала, глядя ему в глаза:

– Не все то солнышко, что встает…

Мужчина несколько секунд ошалевшее на меня пялился. Но когда до него дошел смысл сказанной мною фразы, он как–то странно напрягся и вдруг порывистым движением руки ослабил ворот рубашки.

– Ты… ты это о чем сейчас? – голос Повелителя как–то резко охрип.

– О покойниках, конечно, – теперь настала моя очередь удивленно на него пялиться.

Лицо демона вытянулось.

– О покойниках… Ну конечно, о чем еще ты можешь говорить? – пробормотал он, отводя от меня взгляд и отходя на пару шагов. – Всегда только о трупах…

– А о чем ты подумал? У тебя было такое забавное выражение лица.

– Неважно, – услышала я бурканье в ответ.

И что это с ним?

Ах да, это, наверное, из–за того, что придется поднимать покойника. Но он сам на это подвязался, так что пусть теперь не жалуется.

Махнув на Мефа рукой, я взяла с надгробия дощечки с рунами и стала раскладывать их прямо на земле в виде большого эллипса, благо широкое расстояние между могилами позволяло. Краем глаза я увидела, что Мефистор внимательно следит за моими действиями с нахмурившейся физиономией.

Наконец я выпрямилась, закончив поправлять одну несимметрично расположенную дощечку, и попросила демона передать мне оставшуюся склянку. Тот не глядя схватил бутылочку и незаметным движением перекинул ее мне. Все произошло так быстро, что если бы не известная реакция некромантов, я бы не успела перехватить. Я укоризненно посмотрела на Повелителя:

– А что если бы я не успела схватить? Эта бутылочка, твоему сведению, из стекла сделана, так что вполне могла разбиться.

– Это с некромантской реакцией? Сомневаюсь, – слабо усмехнулся мужчина в ответ.

Да–а, видать, кладбище на него действительно худо действует. Вон, бледненький какой стал.

Ловко откупорив склянку, я вылила ее содержимое в центр образованного эллипса. С легким шипением жидкость растеклась по рыхлой поверхности.

Теперь нужно подождать, пока Мертвая вода не впитается в землю. Это займет около пятнадцати минут, учитывая, из чего она состоит.

Я вышла из эллипса и уселась на ближайший мемориальный постамент. Он оказался невысоким (примерно мне по пояс), и я без труда забралась на него. Затем повернулась к все так же напряженно стоящему демону:

– Пятнадцать минут мы можем ничего не делать. Присядь куда–нибудь, если хочешь.

– А потом? – настороженно спросил тот, тем не менее усаживаясь на рядом лежащий холмик могилы. Правда, когда он увидел, на что именно сел, то, судорожно втянув воздух, молниеносным движением поднялся и на всякий случай отошел подальше от могилки, добавив, – Спасибо, я постою.

– А потом я буду оживлять покойника, – насмешливо глядя на Мефа, промурлыкала я.

Повелитель хмуро на меня глянул, сцепив руки на груди и недовольно махая из стороны в сторону свои забавным хвостом.

– Зачем это вообще надо? Неужели нельзя обойтись без этого, – тут Повелитель непроизвольно поежился, – оживления?

Я задумчиво вытянула губы трубочкой, размышляя, сказать или нет. Решив, что да (все равно скоро поймет), начала объяснять:

– Это действительно необходимо. Понимаешь, мертвые имеют неразрывную связь со Смертью. Здесь я имею в виду существо. И только через покойников можно донести какое–то сообщение до него. В данном случае это будет просьба о встрече.

Мефистор посмотрел на меня, как на идиотку. И, скривив губы в издевательской ухмылке, саркастично поинтересовался:

– Ты что, всерьез думаешь, что сама Смерть откликнется на зов какой–то некромантки? Если да, то самомнение у тебя определенно страдает чрезмерной раздутостью.

– Во–первых, Смерть – не она, а он, – спокойно поправила я его. – А во–вторых, да, я уверенна, что он придет. И поверь, у меня есть причины для подобной уверенности.

Я лгала. На самом деле у меня были сомнения. Но ведь он сам сказал, что всегда придет…На меня нахлынуло воспоминание из далекого прошлого:

«Мне шесть лет.

Я сижу за обеденным столом в трапезной вместе с матерью и меланхолично накалываю на вилку маленькие горошины со своей тарелки. В комнате царит напряженная атмосфера – отец должен был вернуться уже пять часов назад с конференции магов в столице, но его до сих пор нет. Мама нервничает, хотя и пытается это скрыть. Но я–то знаю, что скрывается за ее безмятежной маской на лице.

Мать очень любит отца. Так, как никогда не любила и, я прекрасно понимаю это, не полюбит меня. Им обоим повезло – брак по расчету превратился в брак по любви. Говорят, папа с первого взгляда полюбил свою будущую жену Морену, урожденную Ратковскую. А та не смогла устоять перед столь откровенным обожанием. Так мне рассказывала наша кухарка, Ефимарья.

Часы, стоящие в трапезной, пробили девять вечера. Мать вздрогнула и уронила нож, которым собиралась намазать ломтик хлеба маслом. Волнуется.