Гарри Тертлдав - Владыка Севера

Вдруг сердце его подпрыгнуло. Впереди шагал Дарен — меч в одной руке, щит на другой. Он крался по лесу, вертя головой во все стороны и петляя между деревьями. Услышав шаги за спиной, молодой человек стремительно обернулся, готовый драться.

— Я не враг, — сказал Джерин, хотя юнцам, у которых едва начинала пробиваться бородка, любые старшие родственники, а в особенности отцы, зачастую казались чуть ли не самыми главными на свете врагами.

Однако Дарен воспринял его слова именно в том смысле, который Джерин вложил в них. И задал тот же вопрос, какой тот мысленно задавал сам себе:

— Мы побеждаем?

— Гореть мне в пяти чистилищах, если я знаю, — ответил Лис, но тихо, чтобы не привлечь внимания гради.

Возможно, с излишней предосторожностью, так как лес буквально гудел от криков самого разного свойства. И все же лучше проявить излишнюю осторожность, чем недостаточную: последняя зачастую приводит к печальным последствиям.

— Не знаю, — повторил он. — Но мы углубились далеко в лес, и они не вытеснили нас из него, поэтому могу сказать, что мы не проигрываем.

Произнеся эти слова, он вспомнил, как Бейверс говорил ему то же самое посреди схватки с Волдар и богами гради. Нет, подумал он, не посреди, а, вероятно, в самом ее начале, ибо по всем признакам она все еще продолжается. Она может длиться еще многие дни и, насколько понимал Джерин, даже годы. Богам ведь не нужно есть или спать в любом значении этих понятий, и их к тому же гораздо труднее убить, чем обычных людей.

Он вытянул руку и похлопал по щиту Дарена своим мечом.

— Идем, — сказал он. — Посмотрим, что за миленькая компания нас ожидает.

Они прошли совсем немного и оказались перед шеренгой кустов, обрамлявших небольшую поляну. И вновь обстановка жутким образом напомнила Джерину поляну в божественном Домегради. Сражение, кипящее здесь, вряд ли можно было назвать менее беспорядочным и менее диким, чем то, из которого вышвырнула его Волдар.

— Бейверс! — крикнул Дарен и ринулся в бой.

Джерин бы на его месте предпочел вступить в схватку, не привлекая к себе внимания, и, возможно, зарубить при этом одного-двух гради, прежде чем те приняли бы его в расчет.

Что ж, теперь уже было поздно.

— Бейверс! — закричал он и устремился следом за сыном.

Один гради, обернувшийся на крик Дарена, в следующее мгновение был убит трокмэ, с которым сражался и которому показал спину. Похоже, открытым бесшабашным наскоком можно обескуражить врага ничуть не хуже, чем действуя тихой сапой. Джерин решил обязательно обдумать это, но позже, когда никто не будет пытаться лишить его жизни, если он, конечно, до этого доживет.

Если такой момент и должен был настать, то не скоро. Здесь, на поляне, его люди и гради прекрасно видели друг друга и могли драться и драться. Чем они и занимались, разя противников мечами, копьями, ножами и топорами, а также камнями, вывернутыми из земли либо собственноручно, либо руками врага, уже отсеченными, но все еще цеплявшимися за мелкие выбоины в них сломанными ногтями.

— Волдар! — кричали гради вновь и вновь.

Джерину приходилось слышать этот клич гораздо чаще, чем ему бы хотелось, но благодаря этому он мог оценить его эмоциональную подоплеку. И то, что он слышал сейчас, вселяло в него надежду. В голосах гради уже преобладала не угроза, а скорее мольба. Словно они уже давно не имели вестей от своей покровительницы и в отчаянии упрашивали ее до них снизойти.

— Волдар мертва! — крикнул он в лицо захватчикам.

Некоторые из них достаточно понимали по-элабонски, чтобы прийти в ужас от его заявления. Лис прекрасно сознавал, что нагло солгал им. Но ему было наплевать. Если гради не способны доказать обратное — а судя по их виду, именно так все и обстоит, — то не такая уж это и ложь. Волдар, которая так занята битвой на плоскости богов, что не может прийти на помощь своему народу, который, согласно ее намерениям, должен был вскорости взять власть над всеми северными территориями, могла с тем же успехом считаться и мертвой.

Но даже если Волдар и не склоняла естественный ход событий в пользу гради, они по-прежнему оставались умелыми и безжалостными противниками. Один из них, выкрикивая что-то непонятное, что, однако, по мнению Джерина, никак нельзя было принять за комплимент, замахнулся на него топором. Лис закрылся от удара щитом, так что лезвие топора задело его шлем лишь плашмя, а не разрубило, однако этого было достаточно для того, чтобы он пошатнулся. Гради ринулся на него. Лис вскинул свой меч, чтобы парировать следующий опасный удар, но тот выбил клинок из его рук.

Издав победный рев, захватчик вновь взмахнул топором, чтобы прикончить увертливого элабонца. Джерин схватил врага за запястье и стал его выворачивать. Гради снова взревел, на этот раз от испуга и боли. Джерин еще сильнее выкрутил его руку, потом перекинул противника через бедро и повалил на землю. Он все еще оставался одним из лучших борцов в северных землях, а вот гради, как выяснилось, даже понятия не имел, что такое борьба.

При падении гради выронил топор, но тут же пополз к нему. Джерин ударил врага ногой под ребра, затем в лицо и сам подхватил топор, поскольку тот валялся ближе, чем меч. Он замахнулся, ударил. Кровь хлынула из жуткой раны. Конечности гради задергались в конвульсиях. Джерин ударил еще раз. Враг хрипло кашлянул и испустил дух.

— Бейверс! — проревел кто-то за спиной Лиса. Рев был настолько свирепым, что он оглянулся через плечо и едва успел отскочить. Очень вовремя — Дранго, сын Драго, уже опять вскидывал меч.

— Дранго, олух, я твой господин! — завопил Джерин. Дранго в недоумении уставился на него.

— О, это вы, лорд принц, — сказал он голосом, в котором слышалось неподдельное изумление. — Я увидел топор и решил, что вы — гради. Я не подумал, что кто-то из нас может отнять топор у врага.

Джерин вздохнул. Дранго был не слишком хорош там, где требовалось пошевелить мозгами. Драго Медведь, его отец, был таким же. Однако в бою не плошали ни тот ни другой.

Вот на поляну выскочили еще несколько элабонцев и трокмуа. Потом подоспели и гради. Но их было не слишком много.

Через какое-то время на пятачке не осталось ни одного захватчика, который мог бы стоять. Земля была усыпана стонущими и навек умолкшими воинами. Люди Джерина, оставшиеся в живых, ходили по пропитанной кровью траве, приканчивая раненых гради из тех, что не успели или не сумели покончить с собой.

— Идемте, — сказал Джерин, когда жестокий обряд завершился. Он указал в глубь леса. — Там еще осталось немало этих сукиных сынов.

Некоторые из его воинов, даже из тех, кто только что проявлял чудеса храбрости, заколебались, прежде чем войти в лес. Он не мог их за это винить. Сражаться на открытом пространстве они умели. А вот лавирование между деревьями больше смахивало на охоту, за тем лишь исключением, что добыча тоже охотилась на охотников.