Гарри Тертлдав - Владыка Севера

Вздохнув, Лис сказал:

— Если они не выйдут к нам, нам придется пойти к ним.

Он надеялся, что Вэн попытается отговорить его от этой мысли. Но чужеземец, наоборот, вскрикнул от радости, расплылся в улыбке и хлопнул Лиса по спине, едва не вытолкнув того из колесницы.

— Время от времени, Лис, мне нравится ход твоих мыслей, — сказал он.

— А мне нет, — сказал Джерин.

Когда Лис выкрикнул своим людям приказание сойти с колесниц, чтобы драться с гради в пешем порядке, Адиатанус велел своему вознице подвезти его к нему и сказал:

— Ты что, свихнулся? Воевать с ними в лесу? Именно этого они от тебя и хотят.

— Посмотрим, как они этого захотят, когда получат, — ответил Лис. — Я признаю, что рискую. Но это наша земля. Наша по праву. Если мы не попробуем разбить гради, когда им не помогают их боги, значит, нам следует попросту развернуться и предоставить им право хозяйничать всюду, где они пожелают.

— Но они — гради! — воскликнул Адиатанус. Эти слова были пронизаны страхом, усиленным воспоминаниями о многочисленных потерях. — Одно дело сражаться с ними на колесницах или отбиваться от них, сидя в крепости, но здесь…

— Если ты против, возвращайся обратно, на тот берег Вениен, — резко ответил Джерин.

Если Адиатанус и трокмуа действительно уйдут за Вениен, битва обречена. Его сердце словно набили острыми осколками льда. Но, даже обреченный, он все равно атакует гради, чтобы те поняли, кто тут главный. Пристально посмотрев на Адиатануса, он добавил:

— Если я выиграю эту битву плечом к плечу с тобой, это будет замечательно. Если же я выиграю ее один, ты станешь клятвопреступником и настанет твой черед.

Он не шутил. Адиатанус это прекрасно видел. Вождь трокмуа закусил губу. Джерин холодно смотрел на него, стараясь дать трокмэ понять, кого тому следует бояться больше, чем гради. После долгой паузы Адиатанус произнес:

— Я не клятвопреступник. Мы будем сражаться не хуже вас.

— Докажи это, — ответил Джерин и спрыгнул с колесницы.

Вэн грузно приземлился рядом с ним. Через мгновение Дарен тоже стоял на земле и привязывал лошадей к кустику, который на деле ничему не помог бы, если бы им вдруг вздумалось высвободиться.

— Да пошел ты, лорд принц! — воскликнул Адиатанус и тоже спрыгнул на землю.

Увидев, что враги спешиваются, гради принялись кричать:

— Волдар! Волдар!

Имя чужой воинственной богини отдалось в ушах Джерина звоном. Но, как бы громко ни вопили захватчики, Лис не ощущал ни в воздухе, ни где-либо никаких признаков присутствия Волдар. Значит, ему придется сражаться не с разъяренной богиней, а всего лишь с ее свирепыми подопечными, которые, однако, тоже кое-чего стоят.

Он повернулся к своим воинам.

— Наш клич — Бейверс!

Нет, как и в случае с Волдар, Лис вовсе не ожидал, что элабонский бог примет участие в битве, но, во-первых, он мог и ошибаться, а во-вторых, эти крики могли достичь слуха Бейверса и помочь ему там, наверху, в божественном Домегради. Через минуту он продолжил:

— Если мы выиграем эту битву, думаю, выиграем и войну. Мы уже отогнали их далеко назад. Теперь можно поставить точку, не позволив тому, что нами проделано, ускользнуть у нас из рук. Что вы на это скажете, парни?

— Бейверс!

Этот воинственный клич заглушил крики гради и, кажется, сильно их обескуражил. Они, видимо, до сих пор еще не привыкли к мысли, что кто-либо, пусть даже какой-нибудь бог, может осмелиться противостоять им или их божествам. Им же хуже, подумал Джерин. Жизнь полна неожиданностей. Он взмахнул рукой, и элабонцы с трокмуа ринулись к лесу.

Когда гради увидели, что враги атакуют их в пешем строю, некоторые из них выскочили из зарослей, чтобы сойтись с ними в поле. Однако несколько элабонцев и трокмуа, еще не оставившие колесниц, схватили луки и принялись стрелять в смельчаков. После того как кое-кого из них пронзили стрелы, остальные ретировались обратно в лес.

По крайней мере, на пару-тройку гради за деревьями теперь меньше, подумал Джерин. Он старался держаться впереди Дарена. Как бы там ни было, сражение предстояло тяжелое. Его сын уже храбр, как настоящий мужчина, но из качеств, присущих настоящим мужчинам, ему пока что недостает ни силы, ни осторожности. Если битва в условиях леса позволит, Лис постарается его защитить. Исходя из рациональных соображений, он понимал, что забота о безопасности двоих человек одновременно лишь снижает вероятность того, что хотя бы один из них уцелеет. Ну и черт с ней, с этой рациональностью, решил он.

Тут из-за ствола дуба выскочил гради. С криком «Волдар!» он взмахнул топором, занеся его для смертельного удара. Джерин отбил удар своим щитом. Следя за тем, чтобы грозное лезвие сшиблось с ним под углом, а не перпендикулярно. Иначе оно могло с легкостью прорубить тонкую бронзовую обшивку, а потом через кожу и дерево добраться и до руки.

Он сделал выпад. Гради парировал его топором, отклонив клинок Лиса в сторону. И отступил на шаг-другой. Взгляд его стал напряженным и подозрительным. Он явно не имел опыта боя с левшой, тогда как Джерин всю свою жизнь сражался с правшами.

Гради вновь взметнул свой топор. На этот раз Джерин отбил удар мечом и пошел вперед, тесня гради щитом, пока здоровяк-северянин не зацепился ногой за корень и не упал. Джерин, работая мечом, словно кинжалом, пронзил ему горло. Оттуда вырвался булькающий крик: враг захлебнулся собственной кровью.

Джерин поднялся на ноги и огляделся вокруг. Не увидев Дарена, он грязно выругался. Он ведь, сверх всех своих планов на это сражение, планировал и приглядывать за юнцом.

Но после первой же схватки с гради умудрился потерять его из виду. Единственное, что ему теперь оставалось, — это метаться по лесу, пока в нем больше не останется захватчиков, способных сражаться.

Он никогда не участвовал в подобных битвах. Он практически не мог ничего контролировать. Поле обзора в любую сторону не превышало нескольких футов. Как для него, так и для остальных, не важно — своих или гради. Он перебегал от одной мерзкой свалки к другой, помогая элабонцам и трокмуа и делая все возможное, чтобы гради валились на землю и оставались лежать там.

Он умел управлять десятками колесниц, даже сотнями. Их отряды с проворством военных галер на воде перемещались по его воле. Тут же все было иначе. То два гради выскакивали из-за соседних деревьев и набрасывались с топорами на одного элабонца, то три элабонца и один трокмэ налетали с мечами на пару гради, спиной к спине пытавшихся дать им отпор, пока кто-то из них не падал, а потом не приканчивали второго. Лес наполняли крики и вопли вкупе, а также зловоние выпущенных наружу внутренностей с металлическим привкусом свежепролитой крови.

Каждый раз, видя своих людей, он отсылал их в сторону последнего попавшего в зону его видимости скопления гради. Когда же он видел гради, то призывал своих людей сразиться с ними. Вскоре он обратил внимание, что на земле почти нет раненых. И быстро сообразил, что каждая из сторон приканчивает раненых врагов, валяющихся под ногами. Он закусил губы. Сражения между элабонцами и даже между элабонцами и трокмуа обычно такими жестокими не бывали.