И. Пфлаумер - Проклятие Марены

— Эти? Подсобить? С такими-то бандитскими рожами? Это ж лиходеи, подлинные душегубы, разве ж можно провидцу с такими…

— Не злословь, матушка, нехорошо это, — прервал Монах. — Коли хочешь, чтобы мир в дом твой вернулся, оставь нас на ночь, я за то тебе всех злыдней повыведу. Сойдёмся на том?

Баба ещё раз оглядела нас и задумалась. Чувствовала подвох, но почтение перед скитником в облачении служителя Белобога не позволяло усомниться в словах Монаха.

— Будь по твоему, скитник. Наверху две комнаты свободны, только они не запираются.

Мы двинулись наверх.

— А ты погоди!

Я оглянулась, но не сразу поняла, что хозяйка обращается ко мне.

— Да, ты, чернокосая, подойди-ка сюды.

Как только я приблизилась к женщине, она прошипела.

— Тут в таверне мои девки трудятся, так что задницей не виляй особо. Ежели твоим хахалям одной тебя не хватит, я своих девах пошлю. Они-то хоть не совсем срам потеряли, мужской одежды не носят.

Несколько секунд до меня доходил смысл её слов, а потом тело среагировало само — я потянулась к карману с ножами, и жизнь несчастной бабы спасло только вмешательство Одноглазого.

— Шшш, не надо, красавица. Нам сейчас осложнения ни к чему.

Я нехотя подчинилась, но на тот момент больше всего на свете мне хотелось воткнуть парочку ножей в жирное тело хозяйки постоялого двора и медленно проворачивать лезвия, слушая, как баба заливается криком.

Мы расположились в комнатах. Ройко, Вердо и Одноглазый заняли комнату побольше, но продуваемую ветром вдоль и поперёк. Дыра в крыше, кое-как прикрытая соломой, пропускала капли начавшегося дождя. Здесь было чуть суше, чем на улице. Нам с Монахом досталась каморка, в которой две из четырёх стен были каменными, поэтому тут было теплее, а кровля оказалась целой. Служанка выдала нам набитые соломой тюфяки. Они воняли прелой травой и давно не стираной тканью. Ройко притащил спальные мешки и сообщил, что конюшня оказалась не лучше самой гостиницы, но там хотя бы было сухо.

Ближе к полуночи появился Шторм. Ему удалось договориться с капитаном одного из кораблей контрабандистов. За кругленькую сумму тот взялся доставить нас до Асами — самого северного города Ромнии, дальше мы должны были перейти через границу в Филоркет — соседнее королевство, выходящее к северному морю. При мысли о таком путешествии начинала болеть голова. Я никогда не покидала пределов Ромнии, и все остальные королевства, материки и океаны казались мне чем-то далёким и даже вряд ли существующим.

Промаявшись пол ночи без сна, я обнаружила, что Монаха нет на месте, а Шторм стоит у открытого окна, вслушиваясь в стук капель. В тучах появилась брешь, через который проникал свет луны, но судя по тому, как ныли мои не раз ломаные кости, ясная погода установилась ненадолго. Несколько секунд я разглядывала широкую спину Шторма, обтянутую камзолом из грубой ткани.

— Чего не спишь? — поинтересовалась я, садясь на тюфяке.

— На том свете отосплюсь.

— Не шути так. Дурная примета

— А кто шутит? — натурально удивился Шторм, поворачиваясь. Луна осветила его вытянутое лицо, высокие скулы, ямочку на подбородке, узкие губы, длинный нос с горбинкой от перелома, раскосые глаза с морщинками, чуть нахмуренные брови и морщины на лбу от этой постоянной хмурости. Даже когда Шторм улыбается, морщины не исчезают, просто становятся чуть менее заметными.

— А что, если там нет никаких сокровищ? — задала я вопрос, который всё время крутился в голове.

— Они там. За этой картой многие охотились. Кто знал, что она осядет у старого мошенника? — Шторм усмехнулся и присел на подоконник. — Неплохое наследство тебе досталось, девочка.

— Не называй меня девочкой. Это меня бесит!

— Потому и называю.

Я не нашлась, что ответить и в комнате снова стало тихо, только капли за окном отстукивали странную, лишь им ведомую мелодию.

— Как вам удалось снять комнату бесплатно?

— Это Монах постарался. Навешал хозяйке лапши о злыднях и проклятиях. Тоже мне, пресветлый схимник Белобога. Кстати, где он сам?

— Отправился лошадей проверить. Вердо наложил на конюшню пару охранных заклятий, но Монах считает, что глаз надёжней.

— А ты-то как сюда пробился? Неужто три золотых заплатил?

— У меня неотразимая улыбка, девочка. Вот если бы тут мужик заправлял, было бы сложнее.

Я неодобрительно хмыкнула. Да уж, популярность Шторма у слабого пола стала в Кулаке притчей во языцех.

Чуть слышно скрипнула половица. Мы переглянулись, я двинулась к двери, Шторм отодвинулся от окна и стал неразличим в ночной тьме.

Дверь отворилась с лёгким скрипом. Я нащупала на поясе нож и вжалась в стену. Звякнул арбалет. Болт вошел в тюфяк Монаха, скрипнула солома. Тёмная фигура метнулась к моему тюфяку, в руке нападавшего блеснул кинжал. У нас было преимущество — мы сидели в темноте очень долго, а головорезы только что вышли из коридора, куда проникал свет снизу. "Хотя, кто тут ещё головорезы?" — подумала я, наблюдая, как одним молниеносным движением Шторм перерезал горло несчастному бандиту. Я отпрыгнула от двери, входящий в комнату человек заметил меня слишком поздно — один нож вошел ему в горло, а второй в грудь. Третий головорез даже не успел пикнуть — Шторм хорошенько приложил его головой о стену и втащил в комнату.

— Чёрт, похоже, я перестарался. — Шепотом выругался Шторм и встряхнул потерявшего сознание грабителя. Это был совсем ещё юный парнишка, даже борода расти не начала. Чёрная кровь медленно заливала коротко остриженные волосы.

— Посмотрю, как там остальные, — отрапортовала я, вынимая из мужского тела драгоценные ножи. Ганарец согласно кивнул, вытирая окровавленный кинжал о куртку первого головореза. Тёмное пятно расплывалось по тюфяку.

В коридоре оказалось светлее — свет из нижнего зала рассеивал темноту. Было очень тихо. Гораздо тише, чем когда мы сюда пришли. То ли пьянствующие внизу матросы разбрелись по комнатам со шлюхами, то ли их всех там перебили.

Прежде чем войти, я постучала трижды. Так было условлено ещё в старые времена. Как раз на случай, если придётся заходить в комнату, где тебя не ждут. Нежданных гостей в Кулаке не любили — можно было получить сапогом в лицо, прежде чем народ разберётся, что к чему.

Внутри пахло палёным мясом. Ройко сидел на окне, зажимая плечо. Вердо с отсутствующим видом сидел на тюфяке. Одноглазый сосредоточенно обыскивал труп, лежащий посреди комнаты. Ещё трое валялись в углу, верхний мертвец тихо тлел; ткань куртки медленно скукоживалась, изредка вспыхивая красными огоньками.

— Вы как тут?

— Жить будем, — отозвался Одноглазый. — Пацана слегка задело, в остальном всё путём. Где Шторм и Монах?

— Монах где-то внизу, Шторм, скорее всего, за ним пошел. Дай я посмотрю — я подошла к Ройко, и он покорно убрал руку. Я раздвинула разрезанную рубашку и осмотрела рану. Порез был неглубоким, хотя сильно кровоточил. Парень дышал чаще, чем обычно, на коже выступили капли пота.