И. Пфлаумер - Фигуры из песка

I

Хей-Ди. Самый загадочный корпус Ормрона. Здесь не слышно возбуждённого щебета младших учеников — нитто-хей и топота сотен ног. Воздух пропитан запахом бальзамических веществ — миррой, кассией и щелоком. Ни горячее дуновение самума — знойного дыхания пустыни, ни северо-восточный хамсин, несущий пыль и песок, ни нежный тёплый сирокко, за которым приходит долгожданный дождь, не могли выдуть этот запах из тёмных коридоров, в углах которых в любое время дня метались, словно запертые, тени.

Вэн не любил синий корпус. Чёрная черепаха, сидевшая на венчавшем крышу башни шаре, казалось, следила за каждым, кто осмелился приблизиться к обители дато Моры. Чёрные глаза статуи были вырезаны очень искусно. Рука мастера сделала их почти живыми, отчего казалось, что символ стихии воды глядит прямо на тебя.

Атмосфера, окружающая синий корпус вырывала его из реальности. Даже в самый светлый и тёплый день башня Хей-Ди выглядела как напоминание о тёмных безлунных ночах. В самые непроглядные часы перед рассветом, когда уличные фонари уже погасли, а лампы в домах ещё не зажигались, синий корпус выглядел особенно мрачным и величественным.

Тишина и нависающая над головой громада башни заставляла мастера Вэна как можно медленнее передвигать ноги, хотя его провожатые явно торопились. Им приходилось останавливаться после каждой пары шагов, дожидаясь, пока мастер настигнет их. Но дорога от ворот магической школы до входа в обитель Моры не становилась длиннее. Рано или поздно, как не оттягивай этот момент, высокие тёмные двери, украшенные мозаикой почти непрозрачного синего и тёмного стекла встанут на пути и медленно приоткроются, словно нехотя впуская ничтожного смертного в обитель знаний.

Двери холла закрылись за спиной с тихим, едва слышимым шорохом. Вэн каждый раз напрягался в ожидании этого звука — он казался слишком вкрадчивым и жутким. Даже топот городской стражи, преследующей тебя по следам, звучит веселее.

Спустившись по пяти лестницам, Вэн и его попутчики оказались у дверей кабинета Моры. Провожатые бесшумно откланялись и заскользили вверх по каменным ступеням. Слуги Моры умели казаться големами, сотканными из воды и воздуха. Или они и были таковыми?

Вэн вошел не постучавшись. Дато медленно вскинула голову и уставившись на гостя светло-голубыми, почти прозрачными глазами. Её взгляд соскользнул по долговязой, нескладной фигуре, и невыразительному лицу приглашенного.

— Мастер Вэн, — Мора встала из-за стола и плавно двинулась навстречу вошедшему. Она чуть протягивала шипящие согласные, отчего её холодный низкий голос становился похожим на шипение — Вы не торопились.

— Все идём к смерти, а к ней не опоздаешь, — заметил Вэн, процитировав кого-то из классиков магической школы.

— Это верно, — бледное идеальной формы лицо Моры не отражало никаких эмоций. — У меня есть для вас поручение. Вот, возьмите.

Дато протянула Вэну тонкую папку. Мастер, не дожидаясь приглашения, сел в кресло. Конечно, это было наглостью с его стороны, но если долго стоять в присутствии Моры — ноги словно начинали примерзать к каменному полу.

В подозрительно тонкой папке оказался только портрет девушки лет четырнадцати. На оборотной стороне было написано "Год 3848, Альрауне".

— Это всё? Фотография мёртвой девицы? — девушка на фотографии определённо не выглядела живой.

— Почему вы решили, что она мертва?

— Это не так?

Мора не привыкла к тому, что на её вопросы кто-то отвечает вопросами. Взгляд прозрачных глаз буквально воткнулся в сидящего в кресле мастера, пригвождая к месту. Прядь чёрных, отливающих синевой волос, выбилась из высокой причёски, и тут же, подчиняясь воле хозяйки, вернулась на место.

— Она жива. И вы вернёте её в Ормрон.

— С помощью портрета? — Вэн протянул руку и положил папку на каменный стол дато. Для пущего эффекта он бы встал на ноги, но в присутствии Моры и это требовало определённых усилий. — Невозможно.

— Вам это не по силам? — в голосе Моры появилось презрение. "Хоть какая-то эмоция", — подумал Вэн.

— Если вы знаете кого-то, кому это по силам, обратитесь к нему.

С усилием мастер оторвался от кресла и двинулся к двери. Он, конечно, понимал, что разговор далёк от завершения, но пора было приступать к торгу.

— Три тысячи золотых, — грандмастер прекрасно знала правила игры.

Вэн замедлил шаг, но не остановился.

— Пять тысяч золотых.

Вэн присвистнул бы, если бы не опасался, что это будет стоить ему головы. Похоже, дато Море очень была нужна эта девушка.

— Пять тысяч золотых дополнительная информация об этой… Альрауне, — огласил мастер свои условия.

— Альрауне? — Мора на секудну запнулась — Ах да. Она отправилась в Лусканию. Это всё.

— Наверняка ей понадобилась помощь кого-то из школы, чтобы пройти через портал. Если допросить этого человека…

— Невозможно, — прервала размышления Вэна Мора. — Он, в некотором роде, больше не доступен.

Если бы Вэн впервые общался с дато Морой, в этом месте он бы покрылся холодным потом. Никаких сомнений в том, почему этот несчастный "Больше не доступен" не возникало. Воображения Вэна не хватало, чтобы представить все возможные виды пытки, которым подвергли предателя, если у того не хватило ума самостоятельно вскрыть себе живот. Впрочем, для грандмастера-некроманта и это не составляло проблемы.

— Пожалуй, это мне понадобится, — Вэн шагнул к столу и протянул руку к папке. Мора притянула её к себе, отрицательно покачав головой.

— Никакая информация об этом, об Альрауне, — поправила себя Мора, — не должна выйти за стены моего кабинета.

Вэн кивнул, вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и не смог сдержать облегченного вздоха. Его не услышал никто, кроме дато Моры. Она откинулась в кресле, и удовлетворённая улыбка мелькнула на бледных с голубыми прожилками губах.

Дома Вэн первым делом отправился в подвал. Там он осторожно расстегнул рубашку и, аккуратно вытащил из воротника тонкую булавку с округлой красно-оранжевой головкой. Пинцетом мастер открутил верхнюю часть, обнажив сложный механизм. При помощи тонкой, чувствительной к свету плёнки и выпуклой линзы, Ван всегда мог получить изображение нужного предмета.

Теперь оставалось перенести его с плёнки на бумагу, увеличить, и изучать во всех нужных ракурсах. Интуиция — самое развитое из чувств мастера, подсказывала ему, что это «поручение» таит в себе бездну секретов. И, хотя, при его специализации любопытство было скорее излишней роскошью, Вэн никогда не пренебрегал возможностью получить информацию. Поскольку именно информация лучше всего превращалась в блестящие золотые монеты. Едва специальный раствор коснулся листа бумаги, на нём начало проступать изображение. Сначала первое — лицо девушки, которую ему нужно было отыскать, а затем и второе, на данный момент интересовавшее Вэна больше всего — размашистая подпись на обороте портрета. Мастер усмехнулся, взял лупу и принялся досконально изучать надпись.