Анна Котова - Время Изерлона

Август перевалил за середину, и военная машина заработала на полную мощь. Двадцать второго передали репортаж о выступлении. Диктор методично перечислял уходящие с Хайнессена флоты — и сердце Мари отчаянно заколотилось, когда был назван 13-й. Они идут туда, навстречу лазерам и зефир-частицам Галактической империи. Олле, Ванья… Райнер! Глядя на телеэкран, она беззвучно шептала: "Только вернитесь. Только вернитесь живыми. Пожалуйста. Вернитесь". Промелькнуло лицо адмирала Яна. Великий Один, вот с кем я говорила тогда, провожая Фердинанда. Ну и ну. А я все гадала, где я видела этого парня… Пожалуйста, боги, сколько вас ни есть, пусть эти люди вернутся — все!

Потом на Изерлон прибыл штаб вторжения. На жизни Марии Сюзанны это не отразилось никак. Что она могла сделать? Только продолжать учиться да ухаживать за своими кабачками. И еще — слушать, не пропуская, вести с фронта. Где-то там, невообразимо далеко, шли бои. Где-то там погибали люди. Невыносимо было думать, что среди них могут быть и те, кто особенно дорог. Пока ничего страшного о 13-м флоте не передавали, но кто ее знает, альянсовскую цензуру — вдруг она замалчивает что-то серьезное.

В конце сентября она отправила в метрополию экзаменационные тесты. Теперь после работы нечем было занять голову, только телепередачами с Хайнессена и вестями с фронтов. В голосах дикторов звучало напряжение, но речи по-прежнему были бравурными. Нас встречают с распростертыми объятиями! Граждане Рейха понимают, что мы несем им процветание и гражданские свободы! В начале октября этим словам на Изерлоне не верил никто. Из уст в уста передавали: армия голодает. Все ресурсы уходят на прокорм захваченных территорий. Этих территорий слишком много. Но правительство не желает признавать ошибок, а командование подчиняется. Говорят, на окраинных планетах Империи начались бунты против союзных войск. Говорят, что кампания закончится крахом.

Хайнессен прислал аттестат. Ну что же, следовало приступать к следующему этапу — летной школе… Мари отправила по комму свои данные на Эль-Фасиль. Ответ пришел через несколько дней. Ее заявление рассмотрено и отвергнуто. Недостаточно прожить на территории Альянса четыре месяца, чтобы стать полноправным гражданином, а неграждан не берут в военные училища. Обратитесь к нам снова через пять лет.

Пять лет! И что, спрашивается, ей делать эти пять лет? Мария Сюзанна представила себе пять лет на бахче — и со всей ясностью осознала, что сельское хозяйство не ее призвание. Как временная работа — это замечательно. Как дело всей жизни — ни в коем случае. Даже год будет выдержать нелегко, а пять — невозможно.

Иногда она встречалась с Аннелизой. Та пристроилась в офицерской столовой. Подавала еду, убирала посуду, кокетничала с мужчинами — и заодно узнавала свежие сплетни из первых рук. Именно от нее Мари узнала о разгроме транспортного флота, шедшего в сторону фронта.

Они сидели на лавочке в сквере — кажется, на той самой, где она когда-то видела кошмарный сон, — и жевали бутерброды, запивая их жидковатым, зато сладким кофе из термоса.

— Парни говорят — началось, — сказала Аннелиза полушепотом, оглянувшись по сторонам. — Будет очень, очень плохо.

"13-й флот, — подумала Мари. — Райнер…" — а вслух спросила совсем о другом:

— Как ты думаешь, возьмут меня на здешние курсы механиков?

— Зачем тебе это? — изумилась Аннелиза. — Что ты забыла среди железок? Будешь ходить вся в машинном масле. Тоже мне — занятие для девушки. Это ж хуже огорода.

— Это ближе к истребителям, чем кабачки.

— А твоя летная школа?

— Накрылась. Не берут.

— Тогда, наверное, и в механики не возьмут.

— Я все-таки попробую, — вздохнула Мари. — Если не попытаюсь — потом буду жалеть.

— Не знаю, о чем тут можно жалеть, — пожала плечами подруга.

— Я хочу попасть во флот. Хоть как.

— Хоть тушкой, хоть чучелом… — хихикнула Аннелиза. — Не возьмут на курсы — нанимайся в судомойки. Глядишь, назначат на флотский камбуз.

— И наймусь.

Аннелиза поставила пластиковый стаканчик на лавку и взяла Мари за подбородок.

— Ну-ка посмотри мне в глаза. Признавайся, ради кого ты рвешься во флот. Ни в жизнь не поверю, что ты так уж мечтаешь стрелять по Империи.

— Мечтаю.

— Врешь, подруга. Дай-ка угадаю… Рыжий пилот? Нет? Аааа… знаю. Розенриттер с красивыми глазами. И нечего отворачиваться, вон как щеки-то порозовели. Послушай меня, Мари. С чего ты взяла, что тебе поможет военная специальность? Даже если ты попадешь во флот, ты можешь никогда не оказаться рядом с ним. Кораблей много, а ты одна. Ну не расстраивайся так. Что ты носом хлюпаешь? Перестань сейчас же!

— Я боюсь за него, — всхлипнула Мари. — Я боюсь, что больше никогда его не увижу.

…А на курсы ее взяли.

Когда она узнала, в каком полку он служит, в ней всколыхнулись давние детские страхи.

Розенриттеры, гроза Галактики. Демоны из страшных сказок.

Еще в школе училась — одноклассницы и соседские ребята рассказывали истории, в которых истина была спаяна с неуемной фантазией в сверкающий багровыми искрами монолит. Начиналось всегда одинаково: "воевали наши с мятежниками на планете такой-то, я точно знаю, там был сосед…." — или племянник сюзерена, или сын графа из той планетной системы, где выросла няня… — рассказчик сыпал именами и званиями, придавая достоверности своей байке. А потом появлялись розенриттеры. Они были железные. У них были зеркальные забрала, за которыми не видно лиц. Их доспехи были обагрены кровью, она не запекалась, а стекала густыми струйками под ноги, и там, где ступали их тяжелые сапоги, оставались громадные кровавые следы рубчатых подошв. В руках их свистели гигантские топоры с бритвенно-острыми лезвиями, прорубавшими любую броню, хоть стальную, хоть сталепластовую с алмазной нитью, прочней которой ничего на свете нет. Они двигались быстрее, чем это возможно для обыкновенного человека, — говорили, что в их скафандрах есть для того специальные ускорители реакции. Там, где они проходили, не оставалось никого живого. Только разрубленные на куски тела. И лишь редким счастливцам случалось затаиться, не попасться на глаза, и это было чудом, потому что за зеркальными забралами скрывались инфракрасные датчики, отслеживавшие тепло человеческого тела. Рассказывали, как уцелел некий рядовой, принятый за убитого, потому что порубленные его товарищи рядом с ним были еще теплыми, а он догадался закрыть глаза, почти не дышать и совсем не шевелиться.

Почему они назывались Рыцарями Розы, дети не знали, вокруг этого символа ходили легенды одна загадочней другой, но каждому было известно, что на левом рукаве у чудовища в доспехах непременно изображена красная роза. Рассказывали, что без доспехов розенриттера не отличишь от обычного человека, его хищные ядовитые клыки втянуты в десны, а острейшие железные когти — в пальцы, но от рисунка розы они не могут отказаться, и хоть где-то, хоть как-то она непременно будет присутствовать.