Анна Котова - Сказания земли Ингесольской

Если мне не пойдет навстречу мое начальство, куплю, в конце концов, на свои деньги. В Тауркане их почти негде тратить, я за четыре месяца с хвостиком едва спустила то, что мне вернули за проезд сюда. Как раз с завтрашним вертолетом должны привезти и мою зарплату за осень. Разбогатею.

Еще я учусь печь пироги, пока пробовала — с ягодами и с рыбой. С рыбой хорошо получился, Хелена, которая мной руководила, похвалила. А из ягодного начинка с одной стороны вытекла, пришлось потом долго драить сковороду, но он все равно был вкусный.

Так что все отлично!

Если папа будет интересоваться, передай, что я пока удирать отсюда не собираюсь.

До свидания!

Ирена"

--

Приколола на дверь библиотеки объявление: "Улетела в Нижнесольск, вернусь послезавтра", забежала к Велке, попросила зайти пару раз — проведать кота.

Вертолет взмыл с берега, подняв винтом снежный вихрь, поначалу сквозь белую муть не было видно ничегошеньки. Потом поднялись выше, машина накренилась, поворачивая, и внизу повернулся засыпанный по окна снегом поселок. Над трубами висели бледные струйки дыма. Лес, казавшийся почти черным, качнулся и отодвинулся, исчезли сугробы крыш в деревянных рамочках заборов, проплыла внизу заросшая елями кочка — Чигир, тень вертолета заскользила по сверкающей глади замерзшего озера. Потом вновь приблизился лес — у юго-западного берега Ингелиме, — замелькали, сливаясь в колючий ковер, темно-зеленые с проседью хвойные кроны, сверху казалось — совершенно одинаковые. Где-то слева, должно быть, видно было Ингеролу, но Ирена смотрела в правое окно.

Затем мелькнула широкая белая лента — Сола, — и показался город.

Как быстро. Можно сказать, только поднялись в небо — и уже добрались до места. А кажется — Тауркан в несусветной дали. И не в километрах дело, хотя их не меньше семидесяти, наверное, а во времени. Тут, в городе, оно другое. Быстрое, цепкое…

Да, одичала я за четыре-то месяца в глуши. Мне уже сонный провинциальный Нижнесольск кажется стремительным, не отстать бы…

Время было — два часа. Она еще помнила, что "заведующий район" работает до пяти, и отправилась к мэрии пешком — торопиться некуда. Под ногами скрипел утоптанный, рыжеватый от дворницкого песка городской снег.

…Проблема видеоплеера оказалась куда проще, чем виделось из оннегирских лесов. Чиновник, услышав ее просьбу, снял телефонную трубку и сказал в нее:

— Коренца мне. Здравствуй. У меня тут сельская библиотекарша спрашивает насчет видеоплеера, у тебя не завалялось лишнего? Сильно навороченного ей не нужно, сам понимаешь, но только не рухлядь, чтобы работало. У них там чинить некому. Да… да… Хорошо, пришлю. Привет там твоей Марийке. Пока.

Нажал кнопку на телефоне.

— Завтра зайдешь в учколлектор к Коренцу, он тебе подберет подходящую технику. Подойдешь с его чеком в бухгалтерию, дальше не твоя забота. Фильмы сама ищи, но спроси Коренца, может, у него и диски есть. Тогда на них тоже чек и в бухгалтерию. Поняла?

Ирена поблагодарила, ошарашенная такой оперативностью, и вышла, забыв уточнить, где находится этот самый учколлектор. Ничего, завтра найду. У меня будет целый день.

И сейчас — целый вечер.

Попробую-ка я навестить Ерку Теверена в интернате.

--

Во дворе Нижнесольской школы-интерната была залита длинная и крутая горка — от забора к спортзалу, — и, похоже, все ученики были там. Ирена двинулась на радостные вопли. Минут десять никто не обращал на нее внимания, а она тщетно пыталась высмотреть в мельтешащей толпе знакомые лица. Потом откуда-то сбоку налетел щекастый Килу, старший сын Саукана, крича: "Ирена! Орей!" Тут же нашлись еще семь или восемь юных оннегиров, и Ерка прибежал. Некоторое время все подскакивали, галдели и одновременно задавали десять разных вопросов, не слушая ответов. Потом же как-то само собой оказалось, что Ирена тоже катится с горки вместе со всей прочей школьной братией, смеется и вопит.

Смеркалось, потом стемнело. Зажглись фонари. К горке подошел сурового вида дядька и напомнил, что кое-кому пора бы делать уроки. Говорил он, не повышая голоса, но явно пользовался авторитетом. Школьники среагировали ровно с таким запозданием, чтобы и послушаться, и проявить независимость — минуты через три.

— Ладно, пока, — сказал Ерка, пытаясь отряхнуть облепленные снегом штаны, — ты же к Аглае ночевать пойдешь? Передай привет и скажи, я в выходные обязательно забегу.

— Ага, — ответила Ирена. — Передам, конечно. — И посмотрела на свои собственные рейтузы. Ойя, ледяная корка толщиной в полпальца…

— А ты из какого класса? — спросил дядька, нахмурив брови, явно пытаясь вспомнить Иренкину физиономию. Недоволен, что никак не вспоминается.

— А я не из класса, — фыркнула девушка. — Я из Тауркана приехала, вот в гости зашла. До свидания.

Да, ты сегодня образец взрослости, библиотекарь Звалич…

--

Аглая при виде ходячего снеговика прыснула в кулак. Что ты такое делала? А, каталась с горки… все с тобой ясно, дитятко. Рейтузы и носки — на батарею, унты набить газетой, а сама — марш в ванную, и вот, держи старые лыжные штаны с начесом, а поверх майки наденешь вот эту фуфайку.

После горячей воды из кастрюли, после ковшика и корыта понимаешь, какое все-таки благо — настоящий душ. Подставляя тугим струям то одно плечо, то другое, то спину, то грудь, Ирена поймала себя на мысли: вот было бы здорово устроить душ дома, в Тауркане! Занятно — я хочу современного комфорта в варианте "завести его в нашей деревне", а не рвусь к маме, в большой город, где все это есть, и казалось бы, привыкла ведь с детства… Пожалуй, я охотно навестила бы маму, но ни в коем случае не хотела бы вернуться к ней насовсем. Почуяла вкус самостоятельности, что ли?

Или это Эноу-хаари переплавляет меня из варака в полноценного оннегира? Может, я и рыбий хвост найду, если поднатужусь?

Или это человек под елью наигрывает на дудке… Июль пахнет хвоей и багульником, голова кругом, теплое плечо под щекой, дыхание на волосах — "ты спишь, глупая"… Тьфу! Я не буду о тебе думать! Я о тебе целый день не вспоминала, и замечательно, кто тебя просил!.. Потрясла головой, прогоняя слишком яркую картину, нырнула в фуфайку, постояла немного, пытаясь выровнять дыхание. Я — о тебе — не буду — думать! Стиснула зубы и толкнула дверь ванной.

На столе уже ждал ужин.

--

…Но вышло так, что весь вечер именно о нем и говорили. Начали с ледяной горки, продолжили о школе, Аглая достала из шкафа альбом с фотографиями своих учеников — и он там был. Высокий хмурый подросток в мешковатом свитере.

— А это кто? — спросила Ирена. — Он мне кого-то напоминает.

— Так это автор твоей любимой книжки, — ответила Аглая. — Ты знаешь его в лицо?