Дмитрий Щербинин - Просторы Многомирья

Поначалу подъём не казался особо сложным, и держался он, главным образом, на энтузиазме: быстрее достичь вершины стены, а уж там, глядишь, и легче будет…

Но, чем дальше они отдалялись от металлической поверхности исполинской сферы, тем сильнее становилось притяжение к этой сфере. И вот уже начали подгибаться колени и Винд и Эльрика уже не шли, а ползли, вцепляясь руками и ногами в тонкий мостик… А до вершины было ещё так далеко…

Через какое–то, показавшееся очень долгим время, Эльрика простонала:

– Но ведь мы не могли идти так долго, чтобы погибнуть так просто…

– Да, – кивнул Винд. – Крылов погиб, а мы не погибнем…

Впрочем, Винд не мог объяснить, почему это Крылов и ещё – многие–многие другие, случайно встретившиеся на их пути, но не менее достойные, погибли, а вот они не могут погибнуть.

Просто надо было во что–то верить, вот они и верили…

* * *

Винд и Эльрика лежали, вцепившись ладонями в металлическую, холодную поверхность и глядели вниз.

Высоченные стены остались позади, а подъём на них представлялся теперь кошмаром: долгим–долгим в своей протяжности и всё же мгновенным в воспоминаниях. Но это ещё не было концом пути. Если они хотели достигнуть цели (а они страстно хотели её достигнуть), то новые испытания ожидали их впереди… точнее – внизу…

Там, куда глядели они, окружённый стенами, вытягивался вверх, но всё же не достигал до них город. Никакого движения в самом городе не было видно: ни машин, ни старомодных карет, ни людей, ни роботов, ни птиц, ни зверей – просто – мёртвое, холодное, недвижимое…

И всё же в центре города неустанно работали исполинские механизмы. Что–то они там выкачивали или вбивали, а под ними была воронка. Тёмная, страшная, похожая на неизбежную смерть. Воронка эта уводила в глубины сферы, туда, где должно было находиться Многомирье.

Туда теперь должны были спускаться Винд и Эльрика. Какие у них были шансы на успех? Да, в общем–то, они чувствовали, что сил уже мало; и, скорее всего, не удастся преодолеть сотни тяжёлых метров, а, может, и километров. Ну а что им ещё оставалось? Просто лежать на этой холодной железной поверхности и ожидать смерти?.. Нет – они не могли смириться с этим…

И вот Эльрика указала на одну из спускающихся вниз под углом железных конструкций, проговорила:

– Полезем там… – и закашлялась.

– Да, конечно, – кивнул Винд. – Мы сможем… Спустимся…

И начался спуск…

Приходилось вцепляться руками и ногами в холодное, под большим углом изгибающееся вниз железо, отталкиваться, продвигаться, из последних сил стараясь не сорваться вниз, в страшную бездну.

Притяжение здесь было больше, чем во всех местах, где уже довелось побывать Винду и Эльрике. Казалось, что далёкая железная поверхность сферы вцеплялась в них незримыми отростками и тянула к себе, чтобы сорвались они, разбились. А спускаться надо было ещё долго–долго…

Так, с превеликими трудами, проползли метров двести от верхней площадки; и, тяжело дыша, повалились на железной платформе. Запястья рук были расцарапаны в кровь, а, вместе с облачками пара, при дыхании, вырывался из них и кашель.

Винд, перегнувшись через край платформы, молвил:

– До следующего места, где мы сможем так передохнуть – метров пятьсот. Но потом – будет легче. Сейчас главное – этот участок преодолеть.

– Да, конечно, – кивнула Эльрика.

– Мы не должны сдаваться, хотя бы – ради нашего ребёнка…

И он осторожно дотронулся ладонью до слегка вздувшегося живота Эльрики.

Они уже знали, что родиться должен мальчик – это определил сканирующий аппарат на корабле землян, но ещё не обсуждали, какое дадут ему имя. И вот теперь Винд спросил:

– Как назовём его?

– Виктором, – ответила Эльрика. – Я знаю: он родится красивым, сильным, добрым, умным… Мы ему будем во всём помогать, будем любить его…

– Да, хорошо, – кивнул Винд. – Мне нравится имя Виктор. Надеюсь, он не будет знать горестей: голода, боли, разочарований.

Эльрика, проникновенно глядя в глаза своего любимого, молвила:

– Он родиться, любимый мой… Обязательно родится… И родится в Многомирье… Скоро мы уже будем там…

Винд вцепился сначала ногами, потом и руками в уходящую вниз железную конструкцию и начал спускаться. Эльрика последовала за ним. Отдыхать дальше они не стали потому, что чувствовали, что вовсе не отдыхают, а леденистый, безжизненный воздух лишает их последних сил.

Последующие часы прошли в неустанной борьбе с рвущим вниз притяжением; было очень больно и тяжело. Казалось, что тела разламываются, летят вниз, в бездну.

Но самым скверным было то, что невозможно было остановиться где–нибудь посреди пути между двумя платформами. Тут же руки и ноги начинали скользить. А скользить никак нельзя было, потому что ледяное, неровное железо расцарапывало тела.

Так прошёл час. Целый час… А Винду и Эльрике показалось, что не час, а несколько суток. Вниз старались не глядеть, потому что тяжело было сознавать, сколь ничтожное расстояние до следующей платформы они преодолели…

Эльрика, которая находилась в метре над Виндом прохрипела, кашляя:

– Я больше не могу…

– Но ты должна! Эльрика! Ради нашего сына…

– Я знаю. Но Винд, милый, прости… тело моё совсем окоченело. Не слушается меня.

– Я тоже устал, Эльрика. Чертовски устал, но всё же я борюсь…

– И я борюсь. Не обращай внимания на мои стоны. Извини… Поползли дальше…

И они продолжили этот мучительный спуск. Если бы кто–либо вгляделся в лицо Винда, то он увидел бы в этом лице страдание. Но ещё большее страдание было в лице Эльрики.

Как тяжело ей было сознавать, что ей не стать матерью, что её, не рождённый ребёнок, погибнет вместе с нею. Но что она могла поделать? Силы покидали её, она уже почти не могла пошевелиться, а ведь надо было постоянно бороться, преодолевать столь сильное притяжение…

Вот Эльрика совершила неосторожное движение, соскользнула, и острая железка расцарапала её руку едва ли не до кости. В глазах у Эльрики потемнело, она ещё раз дёрнулась. И уже не чувствовала ни ног, ни рук, боль ещё рвала тела, но и она постепенно отступала.

– Эльрика!! – бешено закричал Винд, когда она, падая, промелькнула рядом с ним.

Он, пытаясь схватить девушку, вытянул руку, но – уже слишком поздно; уже превратилась она в маленькую, стремительно летящую вниз фигурку.

И падала она не на платформу, к которой они спускались (потому что платформа эта находилась сбоку), а прямо в бездну, по краям которой работали громадные механизмы. И что уж теперь кричать? Не услышит она. А если услышит – то какой в этом толк!..

Слёзы выступили на глазах Винда, он скрежетал зубами, а сердце его колотилось, словно отбойный молоток; того и гляди – выскочит из груди. И тут почувствовал он жар.