Дмитрий Щербинин - Среди миров

Вот раздался быстрый стрёкот крыльев, и на уровень галереи поднялась стрекоза внушительных размеров. В её выпуклых, состоящих из многочисленных тускло–поблёскивающих долей глазах Владар увидел свои многочисленные отражения.

Он заметно возмужал с тех пор как покинул родной мир Яблочный. Всё же пять лет прошло, и ему сейчас – двадцать три года. Одет он был в слегка растрёпанный после спортивного поединка с советником Тщен–тор–Гортом костюм. Сам – высокий, статный, хорошо сложенный, с аккуратной, небольшой бородкой, и светлыми усиками. Волосы у него были средней длины, светлые; лицо благородное, задумчивое.

Глядя в это подвижное, живое стрекозье зеркало Владар поправил причёску и только потом посмотрел на жабу, привольно развалившуюся на спине гигантской стрекозы.

Этот посыльный Тут–ил–Даааар квакал (а Владар через устройство на своей шее понимал его):

– Правитель Бадор–гул–ЗагЗагЗаг созывает всех высокопоставленных чиновников на собрание.

– Ого, – квакнул спутник Владара – Тщен–тор–Горт. – Вроде, до конца недели никаких собраний не намечалось.

– Не намечалось, однако, дело очень важное.

– Какое же?

– Не знаю. Ничего кроме этого не было сообщено. Через три часа, в тронном зале – собрание. Всё. До встречи. Мне ещё многих найти нужно.

Наездник дёрнул поводья, и стрекоза, обдав Владара и его спутника зеленоватым, зловонным облачком, развернулась, и полетала вверх, туда, где также находились галереи многоэтажного, грандиозного сооружения.

Советник Тщен–тор–Горт квакал:

– Действительно – произошло нечто выдающееся, если нас созывают так неожиданно.

– Да уж, да уж, – кивнул Владар. – У вас здесь жизнь идёт медленно, без особых событий, всё тянется–тянется, всё по расписанию. Всё как на боло… э–э… Ну да, кругом же болото.

– Знаю, знаю, друг мой. Хочется тебе на солнечный мир, а ты уже третий месяц у нас прозябаешь.

– Ты знаешь, Тщет–тор… меня здесь вполне устраивает. Ну, по крайней мере, сейчас. Можно отвлечься от суеты, и заняться своими рукописями. Ладно, встретимся через три часа у тронной залы.

Тщен–тор–Горт квакнул на прощанье, и запрыгал дальше, ну а Владар приложил ладонь к едва приметной, но уже хорошо знакомой ему выемке на стене. И тут же отодвинулась вбок плита, открылся проход в те несколько комнат, которые были выдАнны для дипломата Владара.

Когда Владар переступил порог, плита так же бесшумно задвинулась на место.

Владар прошёл в боковую комнату, там скинул помятую одежду и залез в ванную. Вода подавалась по трубам снизу, из болота, и, несмотря на то, что очищалась, всё же была темноватой и попахивала плесенью. Но Владар уже привык к подобным купаниям – тем более, что у него с собой были водоросли Тра с далёкого морского мира, вот они отлично, лучше всякой мочалки, смывали грязь.

Вымывшись и одевшись в свежую одежду светло–серого, с золотистыми прожилками цвета, Владар прошёл в основную комнату, уселся за дубовым столом, который привёз со Светграда.

На шее у Владара висел ключик, и этим ключиком он раскрыл шкатулку, достал из неё толстую тетрадь в кожаном переплёте. Тетрадь была наполовину исписана…

Юноша задумчиво перелистывал страницы, там были стихи, а также – прозаические отрывки и его дневник. Стихи он, в основном, посвящал царевне Анне…

Вот и последняя заполненная страница. Обмакнув перо в чернильницу, Владар старательно вывел:

«23 ясеня 6584 года по Светградскому летоисчислению».

Дальше уже не так старался:

«Утром – завтрак, зарядка. Разговоры с Рпао–вро–Еаро о поставках клещевых водорослей на Светград и мир Якун. Обед. Читал «Царевна и роза», писал свою поэму…

Всё вспоминаю о Анне. Зачем? Чего ради? Почему, несмотря на все старания, не могу изгнать мысли о ней? Ведь помню же, что мы с ней не пара. Она – царевна. Я – крестьянский сын. И что ж из того, что когда–то я спас её отца – царя Романа? Я был достойно награждён, остался при дворце, получил хорошее образование. Теперь я – дипломат. Да, именно, дипломат, а не царевич. Именно за сынка правителя какого–нибудь крупного мира желает выдать свою дочь царь Романа. И я понимаю Романа… А Анна… Что ж, достаточно вспомнить, как она ещё в первые недели моего пребывания на Светграде заходила ко мне в библиотеку, как, по её приглашению, гуляли мы в парке, и как, узнав об этом, был недоволен царь Роман… Конечно, я помню и последующую беседу с Романом. Он говорил, что, если я захочу, он подарит мне мешок золота, но чтобы с дочерью его бесед не вёл… Да я и сам понимал. К чему эти встречи? К чему растравливать сердца и себе и ей? Потом я стал избегать её. Чувствовал, что она вспоминает обо мне…

А, впрочем, довольно! Как там, интересно, поживает друг мой сердечный Саша и его Мария? Пять месяцев их уже не видел. Да – три месяца назад я был на Светграде, но они в то время патрулировали на внешних границах владений Светграда. Вот они – хорошая пара. Живут неразлучно и, кажется, не ссорятся. Жаль только, первенца у них ещё не появилось. Хотя, понимаю – такая жизнь, вся в полётах – не до детей. Месяц мне осталось жить на Тсех–тун–Даааааре, а потом, надеюсь, увижусь и с Сашей, и с Марией, и с родителями…

Да, с родителями… Всё стараюсь понять, почему тогда, пять лет назад, они так и не остались в Светграде? Пожили три месяца в подаренном им Романом доме, а потом вернулись на Яблочный. Говорили, что соскучились по родине. Потом, конечно, навещали меня, но… Хотя, когда они жили в Светграде, я у них был крайне редким гостем…

Надо – обязательно надо будет посетить Яблочный, а то ведь я там ни разу за последние пять лет не был!

Скоро надо будет идти на неожиданное собрание у местного правителя Бадор–гул–ЗагЗагЗага. Вот уж действительно, интересно, что могло стрястись в этом болоте?

Так, ну а теперь, пока ещё осталось время – продолжу свою поэму…»

В назначенное время возле входов в главный зал заседаний мира Тсех–тун–Дааааара собралось несколько десятков наиболее важных обитателей этого мира – Туг–ил–Дааааров…

Зал заседаний находился в верхней части башни, которая на несколько десятков метров поднималась над болотом. Внешняя, широкая галерея опоясывала этот зал по кругу. На зеленоватых стенах выделялись более ярким, но тоже, конечно зелёным цветом двери…

Владар стоял со своим приятелем, советником Тщен–тор–Гортом, время от времени обменивался с ним репликами, а со всех сторон доносилось кваканье, которое неустанно переводила закреплённая на шее Владара пластина.

Вот к ним подпрыгнул Пуут–арт–Магас. Он отличался небольшим (всего лишь полтора метра) ростом, и из–за своего преклонного возраста (Туг–ил–Даааары жили, в среднем, по девяносто лет), имел более тёмный, чем у своих сородичей цвет кожи. Но, несмотря на почтенный возраст, этот Пуут–арт–Магас был одним из самых неутомимых и пронырливых обитателей этого мира. Должность же у него весьма специфическая – он ловил самых лучших, самых жирных мошек для правителя. Говорили, что у него можно было узнать всё, что происходило во дворце.