Маргарет Уэйс - Сын Китиары

– Палин, осторожно!

Брат всей своей массой толкнул Палина и, сбив с ног, повалил на палубу как раз в тот момент, когда что–то темное и ужасное прогромыхало над головой с бешеными хлопками.

– Ты в порядке? – озабоченно спросил Танин. Поднявшись, он протянул Палину руку. – Я не хотел так сильно тебя толкать.

– Думаю, ты переломал мне все кости! – прохрипел Палин, пытаясь восстановить дыхание. Он поглядел в сторону носа судна, туда, где чудовище исчезло за бортом. – Во имя Бездны, что это было? – Он посмотрел на Дугана. Гном, также несколько смущенный, поднимался с палубы.

С лицом красным, как его бархатные бриджи, Дуган принялся отряхивать с себя опилки, кусочки пеньки и морскую пену, как вдруг его окружила орда лопочущих маленьких существ, старающихся помочь ему.

– Эй! – раздраженно заорал Дуган, отмахиваясь руками от добровольных помощников. – Отойдите! Отойдите, я сказал! Занимайтесь своей работой!

Подчинившись, существа разбежались, однако кое–кто все же задержался на пару секунд, чтобы поглазеть на трех братьев. Одно из них даже подошло к Палину и протянуло ручку, чтобы потрогать Жезл Магиуса.

– Пошел отсюда! – закричал Палин, прижимая жезл к себе.

Засопев, существо отступило, но продолжало жадно пожирать взглядом жезл. Затем, проворчав что–то неразборчивое, убралось восвояси.

– Карлики! – в ужасе проговорил Стурм, опуская меч.

– Э… да, – пробормотал Дуган смущенно. – Моя… э… команда головорезов.

– Боги, помогите нам! – взмолился Танин. – Мы на корабле карликов.

– А то, что делает столько шума? – Палину страшно было задавать этот вопрос.

– Это… э… парус, – промямлил Дуган, выжимая воду из бороды. Потом изобразил рукой неясный жест. – Он снова будет здесь через несколько минут, так что… э… будьте готовы.

– Что, во имя Бездны, делает гном на корабле карликов? – спросил Танин. Дуган смутился еще сильнее.

– Да… так… – пролепетал он, накручивая длинный ус на указательный палец. – Это – длинная история. Может, как–нибудь расскажу…

С трудом удерживая равновесие на качающейся палубе при помощи жезла, Палин смотрел на море. У него возникло подозрение, и настроение его начало опускаться примерно с такой же скоростью, с какой уходила из–под ног палуба. Солнце находилось сзади, они направлялись на запад на корабле коротышек с капитаном–гномом…

– Серый Камень! – проговорил Палин.

– Да, друг! – воскликнул Дуган, хлопнув юного мага по спине. – Дал ящерице прямо в глотку, как говорят овражные гномы. Именно поэтому я на этом… э… столь особенном судне, и именно такова, – продолжил Дуган, выпятив пузо, – цель моего похода!

– Какова? – недоверчиво спросил Танин.

– Братья, – сказал Палин, – кажется, мы отправляемся в путь в поисках легендарного потерянного Серого Камня Гаргата.

– Не в поисках, – поправил Дуган. – А его уже нашел! Мы отправляемся в поход, чтобы прекратить все походы! Мы идем забрать Серую Драгоценность и… ой, друзья, берегитесь, – с тревогой оглянувшись, Дуган шлепнулся на палубу. – Парус приближается, – проговорил он.

Парусник карликов представлял собой настоящее чудо техники. (Чудом было, как выразился Стурм, не столько то, что корабль плыл, сколько то, что он вообще держался на плаву!) Годы потребовались на его разработку (еще более долгие годы ушли на совещания комиссий), и потом целые столетия – на его изготовление, так что теперь корабль коротышек являлся ужасом морей. (Это абсолютная правда. Почти все суда в ужасе бежали при виде флага карликов – золотого шурупа на темно–коричневом фоне, но это происходило из–за того, что паровые котлы имели досадную привычку взрываться. Карлики утверждали, что однажды напали на пиратское судно минотавров и потопили его. На самом же деле минотавры, обессилевшие от хохота, по недосмотру слишком близко подошли на своем судне к кораблю карликов, и тогда те в панике выпустили из бочонков сжатый воздух, при помощи которого управляли судном. Мощный взрыв разметал минотавров, а коротышек сбил с курса на двадцать миль).

И пусть другие народы издеваются над ними, но карлики знают, что их корабль опережает время по практичности, экономичности и внешнему виду. То, что он продвигается по воде медленнее всего, способного плавать, развивая при спокойном море и сильном попутном ветре примерно пол–узла, ничуть гномов не беспокоило.

Карлики, в общем–то, догадывались, что у всех кораблей есть паруса. Парус необходим, чтобы корабль считался кораблем. Поэтому посудина карликов имела парус. Однако коротышки, изучив суда, построенные другими, менее разумными народами, решили, что это будет излишняя трата места захламлять палубу мачтами, тросами и парусиной и ненужный расход энергии ставить и убирать паруса, пытаясь поймать ветер. Таким образом, лихие парни использовали один гигантский парус, который не просто ловил, но и буквально загребал ветер.

Парус как раз и делал конструкцию этого судна революционной. Громадное сооружение из брезента, с реем, размером в десять крепких дубов, парус стоял на трех смазанных деревянных рельсах, два из которых проходили по бортам и один посередине судна. Огромные канаты, протянутые вдоль судна, передающие усилия от гигантской паровой машины, находящейся внутри, приводили в действие это чудо современной техники, на большой скорости протаскивая парус по смазанным деревянным рельсам. Парус, проносясь вдоль корпуса, создавал собственный ветер и двигал судно вперед.

Когда парус завершал свой грандиозный пробег над палубой и достигал кормы… (Все–таки существовала небольшая проблема. Судно невозможно было развернуть. Поэтому корма имела точно такой же вид, как и нос. Карлики преодолели этот недостаток конструкции при помощи того, что сделали парус таким, чтобы он мог двигаться в зависимости от необходимости и взад и вперед, и приделали к судну две гальюнные скульптуры – пухлых девах, впереди и сзади, держащих в руке шуруп и решительно глядящих вдаль.) О чем мы говорили? Ах да. Когда парус достигал кормы, он аккуратно сворачивался и проходил под днищем судна к носу корабля. Там он выскакивал из воды, опять разворачивался и с грохотом проносился над палубой.

По крайней мере, это совершал парус на чертежной доске и в многочисленных испытательных бассейнах гномов. В действительности же рычаги, управляющие механизмом сворачивания, почти сразу заржавели в соленой воде, и парус часто ударялся о воду либо полностью, либо частично развернутым. В таком виде он проходил под днищем, развивая огромное усилие, которое иногда оттаскивало судно назад на большее расстояние, чем то, на которое оно продвинулось вперед. Однако считалось, что это маленькое неудобство полностью компенсируется непредвиденным преимуществом. Когда развернутый парус двигался в воде, он действовал как сеть, зачерпывая целые косяки рыбы. Когда он поднимался над носом, на палубу дождем сыпалась рыба, обеспечивая обед, ужин и иногда сотрясение мозга, если на кого–нибудь, к несчастью, падал тунец.