Робин Бейли - Стужа

И вдруг Стужа услышала, как беспомощно заржал Ашур. Этот звук проник ей прямо в мозг. Единорог снова заржал, потом еще и еще, и каждый раз это как будто вытягивало Стужу из той бездны, в которую ее засасывал чудовищный Глаз. Она сосредоточилась на этом звуке, представляя себе мучения друга, питая этим свою ярость и ненависть, которые ослабляли действие чар Зарад-Крула. «Мы не сдадимся, Ашур, — мысленно поклялась она. — Мы не погибнем».

Она напряглась. Пот струился по ее лицу и шее. Меч задрожал в ее руке. Кровь стучала у нее в висках, а мышцы сводило от боли, пока она билась за право распоряжаться собственным телом.

Ее веки затрепетали. Неимоверным усилием, ей удалось опустить их…

И чары рассеялись. Как только она сумела отвести взгляд, тело вновь стало подчиняться ее воле. Дикое рычание слетело с ее губ. Она взмахнула мечом, и, описав широкую сверкающую дугу, он врубился в зеленую массу. Неистово и отчаянно она рубила мечом и рвала рукой траву и цветы, что сковали нижнюю часть ее тела. Там, где цветы-кровососы впивались в нее, оставались красные следы. Крегана было почти не видно в пышной цветущей растительности, сквозь заросли можно было разглядеть лишь часть лица. Ноги животных тоже были спутаны, а цветы тянулись к их шеям. Ни Креган, ни Нери не шевелились, словно Глаз пригвоздил их к земле, а вот Ашур бешено мотал головой, хотя и не мог двигать ногами.

Возможно оттого, что единорог — неземное существо, он не был подвержен гипнотическим чарам Глаза. Стуже некогда было раздумывать об этом, она снова вспомнила слова Незнакомца о том, что единорог — оружие против Зарад-Крула.

С победным криком она оторвала от себя последнего кровососа. Прикрывая глаза рукой, Стужа подняла меч. Он почти не встретил сопротивления, проходя сквозь глазную ткань, и рассек черный зрачок.

Дымящаяся кровь и глазная жидкость стали выплескиваться на землю. Хищные цветки жадно набросились на эту омерзительную массу и принялись всасывать ее.

Стужа с удовлетворением оглядела свою работу. Сначала в Глазу отражалось лишь крайнее изумление и только потом боль, по мере того как содержимое Глаза — желтоватая вязкая жидкость — вытекало из него, словно из разбитого яйца, и медленно впитывалось в землю. Прозрачная оболочка являла собой тошнотворное зрелище. Некоторое время она еще колыхалась, вися в воздухе, а потом упала на землю. Стужу чуть не вывернуло наизнанку, когда она увидела, как смердящий студень испаряется, превращаясь в черное пятно.

Затем она неожиданно почувствовала, что в мозгу раздался невыносимо громкий крик, на мгновение оглушив ее. Но когда Стужа пришла в себя, она злорадно улыбнулась: в далеком Шардахе колдун Зарад-Крул навсегда ослеп на один глаз.

Креган вышел из оцепенения и принялся срывать с себя путы. Он яростно отдирал толстые жгуты растений от своих щиколоток и бедер. Ашур и Нери уже вырвались на свободу, и единорог старательно истоптал цветы.

Стужа улыбалась, но ее радость была недолгой. В воздухе послышался шум, от которого все внутри у нее оборвалось. Она взглянула в небо, потом посмотрела на Крегана. Он тоже слышал его — мерное хлопанье легких крыльев.

— Это те самые бабочки? — Страх прозвучал в его голосе.

— Скачи! — прокричала она Крегану, взлетая на спину Ашура. — Скачи так, будто за тобой черти гонятся!

Они неслись по равнине, и их тени, летевшие впереди них, искажались на каменистой земле. А справа, заслоняя звезды, летела еще одна тень, и сопровождавшее ее ритмичное хлопанье преследовало их по пятам. Креган бросил через плечо полный ужаса взгляд и прокричал что-то, пытаясь перекрыть свист ветра.

— Если мы продержимся до рассвета, они оставят нас в покое, — крикнула она в ответ.

Единорог шел все так же ровно, его выносливость была поистине сверхъестественной. Но Стужа боялась за Нери. Хотя у маленькой лошадки было храброе сердце, она слишком устала, чтобы долго выдерживать такую скачку.

Однако, задолго до того как в небе вспыхнули первые лучи солнца, хлопанье крыльев стало стихать. Стужа оглянулась и увидела удаляющуюся в сторону севера тень. Она придержала Ашура, не веря своим глазам. Рой бабочек держал путь на север. Она подала знак Крегану. Они остановились.

— Еще далеко до рассвета, а они почему-то улетели. — Шондосиец поскреб подбородок. — Сегодня ночью Зарад-Крул выбился из сил, — наконец предположил он. — Без глаза он вынужден управлять этими насекомыми одной только волей, а на таком расстоянии это требует невероятного напряжения.

Бабочки скрылись из виду, их поглотила тьма. Стужа и Креган спешились и повели животных на поводу. На Нери сегодня ночью уже нельзя было ехать верхом.

— Его безумие пустило глубокие корни, — заключил шондосиец. — Существует множество способов видеть на огромном расстоянии, но чрезмерная тяга к внешним эффектам заставила Зарад-Крула избрать для этой цели часть своего тела, что сделало его уязвимым.

— Тем не менее это позволило ему проверить свои возможности, — заметила она. — Эти цветочки не похожи были на простую демонстрацию силы.

— Это точно, — согласился он. — Практикуя такого рода магию, нельзя просто сидеть в безопасности в своей башне и пялиться в хрустальный шар. И все же он недооценил находчивость своих противников. Я шондосийский маг, а ты вообще нечто особенное.

Стужа пропустила его последние слови мимо ушей.

— Что же он сделает в следующий раз? Креган пожал плечами:

— Разве можно предугадать действия безумца? По крайней мере, в первом бою благодаря тебе мы одержали победу. Наверное, колдун просто умирает сейчас от боли, ведь остаться без глаза — это не шутка.

— Всего лишь маленькая победа в большой войне, — ответила она мрачно. — А раненое животное всегда смертельно опасно.

Стайка ночных птиц пролетела у них над головами, держа путь на юг, в сторону Календского моря.

Стужа вспомнила тех крылатых тварей, которых она видела сидя у костра в Кундалаконтире. Посланники, как сказал Креган. Шпионы — так поняла она.

Твари легко их выследили. Стужа и Креган так спешили, что даже не пытались сбить их со следа, а теперь делать это было поздно. Зарад-Крул уже узнал, куда они направляются, к тому же одежда Крегана выдала шондосийца. Не надо быть магом, чтобы догадаться, куда они держат путь.

— Долго еще? — спросила она.

— Трудно сказать, слишком темно. Около суток верхом. Если будем идти пешком, то дольше.

— Я хочу пересечь границу еще до захода солнца, — сказала она своему товарищу. — Нери выдержит?

— Выдержит, — уверенно ответил он. — Только ей надо немного отдохнуть. Но через реку Кокитус, по которой проходит граница между Роларофом и Шондо, можно переправиться всего в трех местах.