Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – конунг

Он явно подталкивает к большей откровенности, я уже раскрыл было рот, чтобы приоткрыться, но это же не только умнейший отец Дитрих, но и беспощадный Великий Инквизитор, а он может что-то понять не так, как буду объяснять, и я сказал с тяжелым вздохом:

– Отец Дитрих… предположим… только предположим!.. кто-то в таких видениях понял, что войны можно остановить, если церковь будет иметь больше власти… Как он должен поступить?

Лицо его оставалось неподвижным, но в глазах промелькнуло некоторое разочарование.

– Как он должен? – переспросил он медленно. – Думаю, сын мой… он сам наложит печать на свои уста, дабы не пополнить ряды безумцев, но будет истово трудиться, если не совсем уж равнодушный человек, на благо церкви… Ладно, дорогой Ричард, не буду отрывать от государственных забот. Помни, Господь с тобой во всех твоих добрых делах.

Я помог ему подняться, жест младшего в отношении старшего, почтительно проводил до двери. На пороге он благословил меня, я чувствовал новую ниточку, связавшую нас, он тоже, похоже, ощутил нечто подобное. Во всяком случае, во взгляде промелькнуло нечто новое.

Сэр Жерар почтительно проводил его дальше, я вернулся к столу, но злое нетерпение бурлит, я оглянулся, не привык надолго оставаться в пустой комнате, заорал:

– Сэра Растера ко мне!

От дверей и дальше по залу прокатился крик:

– Сэра Растера к его светлости!.. Сэра Растера к его светлости… Немедленно!..

Вот для того и толкутся в залах, мелькнула мысль, чтобы я не заморачивался поисками. Свистнул, и любой перед мои светлы государевы очи. Как лист перед травой. Хорошо быть властелином…

Правда, сэра Растера пришлось искать долго, он как раз не из тех, кто толчется в покоях. Явился с грохотом, как шагающая башня из железа, только непокрытая голова торчит из стального панциря, а дальше весь в броне, даже сапоги из настолько плотно подогнанных стальных пластин, что выглядят литыми.

Узкие щели для глаз между массивными надбровьями и мощными скулами выглядят еще уже, ноздри грубой формы носа слегка раздуваются, будто в гневе, грубые губы плотно сжаты, но тяжелый подбородок выдвинут вперед.

От фигуры все так же веет грубой нерассуждающей мощью, однако мне почудилось, что ветеран чем-то словно надломлен, во взгляде непривычная усталость.

По моему жесту сел в кресло, что сразу жалобно застонало, поднял на меня угрюмый взгляд.

– Да, сэр Ричард?

– Дорогой друг, – сказал я, – что случилось? Почему печаль на высоком челе?

Он пробурчал недовольным голосом:

– Да как тут все оказалось… сложно и некрасиво. У нас в Армландии никто в спину не тычет ножом…

Я вздохнул.

– Что теперь жалеть. Утраченного невежества не воротишь.

Он медленно, словно старик, вздохнул, взглянул исподлобья.

– Что будем делать дальше?

– Жить, – ответил я.

– Ну… это мне еще удается, – ответил он с неуверенностью. – Вроде бы. Когда в Гандерсгейм?

– Об этом я и хотел, – сказал я. – К сожалению, кому-то надо остаться и удерживать наши завоевания. Если все уйдем завоевывать страну варваров, сторонники короля могут захватить власть. Сэр Растер, я вижу по вашему лицу, что вам оставаться здесь очень не нравится! Но вы будете не один…

Он буркнул:

– А кто еще?

– Барон Альбрехт, – сказал я твердо. – Барон Торрекс… да много ваших друзей будут сдерживать противника здесь, а не в Гандерсгейме! Сэр Растер, больше славы сражаться здесь с рыцарями противника, чем с полуголыми варварами.

Он хмыкнул, но задумался. Блестящая сталь доспехов вся в отблесках пламени свечей, он как объятый пламенем, в самом деле живая башня из листов стали в два пальца, готовая повергать другие башни, а это не какие-то голопузые…

– Посмотрим, – прорычал он с сомнением. – Если в самом деле без меня не обойтись, я останусь. Но в Гандерсгейме точно будут бои и сражения, а здесь? Вдруг все останется тихо?

– Только потому, – заверил я, – что устрашатся вас, сэр Растер!

Он пробормотал:

– Это так, но… мне что с того?.. Может быть, мне тоже, как и вы сейчас, спрятаться? Чтобы потом, когда обнаглеют, выпрыгнуть и порвать всех на куски?

– Тактику выберете сами, – сказал я. – К тому же, сэр Растер, я вас любезно пригласил вот для какого дела… Как я уже говорил, вы были глубоко правы, а я не прав, когда запретил рыцарские турниры. В самом деле, турниры – дело чести, дело славы, дело доблести и геройства! Осознав ошибку, я решил, что турнир нужно провести незамедлительно.

Он встрепенулся, посмотрел орлом, даже парящим драконом, затем чуточку сник, бросил на меня непонимающий взгляд.

– Турнир?.. Сейчас?

Я сказал с неловкостью:

– Понимаю, проводить турнир в такое время не совсем честно, все-таки большинство доблестнейших рыцарей повели свои отряды в Брабант. Кое-кто уже там и готовит войска к выступлению, Макс муштрует пеших ратников, что так хорошо показали себя в боях с кочевниками, там уже Рикардо, Ульрих, эти уж точно поучаствовали бы в схватках… Однако, гм…

Он смотрел исподлобья.

– Что?

– Нам нужно поскорее исправить ошибку, – сказал я. – Показать всем, что отказ от турниров был ошибкой, но отныне и во веки до скончания времен турниры будут!.. Вам, сэр Растер, как ветерану этих боев и настоящих сражений, поручаю в кратчайшие сроки все подготовить и устроить. Беретесь?

Он понял, что разговор практически окончен, с лязгом поднялся, ударил в грудь кулаком.

– Все сделаю!

На жуткий грохот вбежал не только сэр Жерар, но и стражи с обнаженными мечами и готовыми к бою пиками. Я жестом услал обратно, сэр Растер гулко захохотал и вышел за ними.

Сэр Жерар как-то буднично сообщил, что среди лордов уже плетется замысловатая интрига в поддержку герцога Джонатана. Юные мятежники, совершившие покушение, – одно из звеньев. Джонатан Меерлинг, герцог Ворквикширский, богат и знатен, но поддерживают его не потому, что швыряет на эти цели деньги, просто и среди местных рыцарей верность в цене, это у торгового люда она вызывает насмешки.

Я ощутил приступ сильнейшей тоски. Сколько за это время прошел: от срединных королевств до Зорра, а затем через десятки королевств до Великого Хребта, даже сюда вломился с огромной армией, но до сих пор не знаю, как зовут жен моих ближайших соратников, в каких взаимоотношениях друг с другом, чего хотят и что вообще у них на уме.

Да это и понятно, мы же рыцари, у нас братство, мы все служим одной идее, мы сплочены и спаяны, враг у нас только впереди, а здесь мы – как один человек…

Так и было, но почему сейчас впервые сталкиваюсь с понятием интриги? Да, что-то и раньше где-то было, попытка Изергильды захватить трон Шаргегайла, но и там простой, как меч, заговор, а не интрига. Заговор проще и как бы честнее, а вот интрига…