Наталия Белкина - Сердце-океан

— Мы вообще могли бы не быть здесь, если бы у тебя хватило ума организовать оборону, — изрекла я фразу, которую долго сооружала в голове. Мой синтаксис все еще был слаб.

— Я не воин, а охотник! — огрызнулся Аржак.

— Теперь ты не охотник, а дэш! — не осталась я в долгу.

Наши враги снова расхохотались, услышав это. Что ж понятно, у них было хорошее настроение.

— У мальчишки странный акцент. И штаны странные, — сказал один из них, указывая на меня.

Может быть и лучше, что меня принимают за парня. Кто знает, что у этих охотников на уме? Пея вон неспроста дрожит как осиновый лист.

— Эй, ты! — окрикнул меня раньдор. — Откуда ты родом?

Я не ответила, потому что не знала, что сказать. Не рассказывать же этим дикарям байку, что сочинили обо мне в Сате-эр.

— Черт с ним, — ответил ему другой. — Нам нужно поторапливаться, если не хотим промокнуть.

Снова собирался дождь, но уже начало светать. Мы стали спускаться в долину. Там у реки расположился временный лагерь охотников. Сверху мы заметили палатки и охраняемый огороженный загон. В нем словно скот толпились унчитос. Их было больше, чем в нашей деревне, значит, не один лесной поселок был опустошен.

Когда мы уже подходили к лагерю, Аржак вдруг, полуобернувшись ко мне, тихо сказал:

— Не говори им, что ты бигару.

— Почему? — спросила я, хотя и не собиралась говорить ничего подобного.

— Некогда объяснять. Придумай что-нибудь, если снова спросят.

Мы подошли к лагерю. Нас подвели к загону, и я увидела много знакомых лиц. Нам обрадовались, дети подняли крик, женщины замахали руками. Нас стали отвязывать и вталкивать за изгородь. Вдруг среди тех, кто стоял в охране, я заметила того парня, от которого мы с Пеей сбежали утром. Голова его была перевязана.

Я кивнула Пее, указывая на него глазами. Она увидела его и, открыв от ужаса рот, попыталась смешаться с толпой. Тоже сделала и я. Но он нас сразу заметил, не мог не заметить, из-за того переполоха среди унчитос, который вызвал наш приход. От меня не ускользнул его злобный взгляд в мою сторону. Видимо сейчас он не мог отлучиться от своего поста, но что-то подсказывало мне, что обиду он нам не простит и просто так дело не оставит. Но хуже чем сейчас все равно уже не будет. К тому же наш товарный вид он вряд ли станет портить.

День разгорался. Унчитос толпились группами, наша деревня стояла отдельно. Я все еще не могла до конца осознать, что превратилась в товар. Для унчитос же это состояние было обычным. Многие из них уже не раз бывали в рабстве. От обычных рабов их отличало только то, что они постоянно бывали в бегах. Ничто не могло остановить их на пути к свободе. Я тоже не собиралась мириться со своей участью, и даже теперь, сидя в загоне, прибывала в уверенности, что мне удастся сбежать отсюда. Меня не останавливала даже мысль о том, что бежать-то мне собственно и некуда было. Я уже знала, кто я такая в этом мире и где мне искать пристанища. Теперь я была унчитос.

К вечеру я стала подыскивать себе единомышленников и, прежде всего, подошла к Намару. Почему к нему? Я решила, что он оказал самое сильное сопротивление раньядорам. У него был здорово подбит глаз, и сквозь порванную в клочья рубаху виднелись многочисленные ссадины, тогда как у Аржака и остальных едва ли была хоть царапина.

— Можно сбежать отсюда? — спросила я его.

Он покосился на меня здоровым глазом.

— Тихо.

— Охранники же далеко.

— Тут и без них ушей хватает, — чуть слышно сказал он и огляделся.

— Что и свои могут..?

— Тихо. — Он ухватил меня за локоть и оттащил подальше от всех.

— А может быть ты нарочно расспрашиваешь меня, чтоб потом выдать им? — спросил он.

Я даже отвечать на это не стала и не обиделась, но Намар добавил, усмехнувшись:

— Ах, да. Ты же бигару, я забыл. На всякий случай: если ты захочешь выдать меня, то знай, что я тоже молчать не стану.

— Вот и поговорили, — оскорбилась я на этот раз и резко развернулась, чтоб уйти.

Он остановил меня, схватив за рубашку.

— Подожди. Думаешь, отсюда просто сбежать? Раньядоры не случайно разместили нас посреди долины. До ближайшего куста здесь не меньше стадии.

— А если через реку?

Он призадумался и спросил через пару минут:

— Плавать умеешь?

— Да.

— Я подумаю, — сказал он и, оттолкнув меня, отвернулся.

Я сразу, еще когда только меня бросили в загон, заприметила то место у изгороди, через которое можно было подобраться к реке. В этом месте берег круто спускался вниз. Там, правда, стоял охранник, но в темноте его можно было обезвредить. Не впервой. Я подошла поближе к ограждению, чтоб осмотреть его. Оно было довольно прочным и метр с небольшим в высоту, сплетенное из каких-то гибких веток. Его можно было легко перелезть. Молодой охраник, стоявший рядом, все время подозрительно глядел на меня, и я, сделав вид, что изгородь меня совершенно не интересует, поспешила отойти к своим.

Намар, по всей видимости, не собирался больше никого брать с нами. Я следила за ним исподтишка и заметила, что он ни с кем больше не разговаривал. Может быть, у них есть какие-то тайные знаки? Но одно я знала точно: он не брал в расчет Пею. Но я-то не могла ее оставить здесь. В конце концов, мы вообще без Намара могли бы обойтись. Когда они все бросили нас, сбежав в лес, мы справились и без них. Я решила поговорить сейчас же с Пеей.

Она разговаривала о чем-то с бабушкой Рипшей, когда я отыскала ее. Я ущипнула ее тихонько и кивнула в сторону.

— Что, Скубилар? — спросила она меня.

— Надо поговорить.

— О чем?

Я глянула на нее достаточно выразительно, надеясь, что она поймет, что разговор должен состояться с глазу на глаз, но она продолжала взирать на меня непонимающе. Но вдруг взгляд ее поменял направление, и глаза начали округляться. Я обернулась и увидела, как в загон вошел наш охранник с перевязанной головой. Он явно искал кого-то глазами в толпе, и не сложно было догадаться кого.

— Прячемся, — раздался из-за моей спины голос Пеи.

— А мне бы куда спрятаться? — поинтересовалась я и отодвинулась подальше в толпу.

Но было поздно. Он нас заметил. Да и куда тут можно было спрятаться? Пея тотчас куда-то скрылась. Я осталась на месте, так как поняла, что бежать куда-либо в этом случае бессмысленно. Это могло только еще больше разозлить охотника. Я решила принять удар на себя, а он, видя, что подруга моя удаляется в сторону, и глазом не моргнул. Тогда мне стало ясно, что разборки он решил устроить именно со мной.

Охотник подошел ко мне и, не произнося ни слова, завел мне за спину руки. Я почувствовала, как запястья стягивает веревка. Вокруг меня стихли разговоры. Но как мне могли бы помочь сейчас сочувственные взгляды унчитос? Раньядор отнюдь не ласково толкнул меня в плечо, показав таким образом направление, куда я должна была идти. В этот момент мне пришло в голову, что охотники за рабами вполне могли бы пожертвовать одним пленником, то есть мной, чтоб другим не повадно было калечить бесстрашных раньядоров. Недаром все остальные унчитос были так покорны. У меня затряслись колени, и я остановилась, решив не отдавать без боя свою жизнь.