Наталия Белкина - Сердце-океан

— Наш хозяин слишком добрый, — сказал надсмотрщик и, не желая продолжать разговор со мной, обратился к кухарке:- Сегодня к полудню мы ждем обозы из Льяджи. Приготовь больше еды для сопровождающих и их рабов.

— На сколько человек рассчитывать? — спросила Кухарка.

— Пять-шесть.

— Мне понадобится еще помощники, я уже не справляюсь с такой оравой дармоедов. Рабы этих знатных господ прожорливы ужасно! — стала ворчать толстуха. Она готовила лишь для рабов, у хозяина был свой личный повар, которого он возил с собой.

— А ведь я могла бы готовить для господ гораздо лучше этого бездельника из южной колонии, — сетовала она часто.

— Судя по аппетитам этих господ и рифин, не такой уж он и бездельник, — смеялась я. — Ему приходится трудиться день и ночь. Так что не завидуй ему.

— Да ты теперь знаешь! — вспомнила вдруг кухарка о вчерашнем. — Ну-ка, рассказывай, как у тебя все прошло? Ты понравилась господам?

— Разве это важно?

— Разве нет? А что тогда важно? Тебя кто-нибудь брал в спальню?

— Нет, — усмехнулась я. Видимо для кухарки именно это было самым значительным.

— Так ты просто прислуживала? Ты ведь этого делать не умеешь, — удивилась стряпуха.

— Я и не прислуживала. На меня просто посмотрели, как на диковинного зверя, которого живьем поймали на охоте. А потом еще Агриппа выставил меня полной дурой.

— Я тут! — послышался дребезжащий голос из-за угла.

На сдобные запахи явился, наконец, вчерашний герой, с которым я так жаждала поговорить. Вид у него был отнюдь не виноватый, а очень даже довольный. Он видимо не выспался и позевывал, сладко почесывая кадык.

— Что это было вчера, Агриппа? — сразу же спросила я с ехидством.

— А что? — равнодушно молвил он, заглядывая в пышущую печь, где подходили булочки.

— Ты хотел выдать меня со всеми потрохами!

— Какими потрохами? — не отвлекаясь от созерцания пирожков прогундел наивный Агриппа.

— Птичьими! — дернула я его за руку, заставляя повернуться в мою сторону.

— Скубилар, полегче! — цыкнула повариха на меня. — Это все же хозяин.

— Простите, хозяин, — поклонилась я так низко, что коснулась волосами пола. — Простите за то, что по вашей вине меня едва не высекли вчера, а ваш сын решил, что я оказываю на вас дурное влияние.

— Он так решил? — снова скорчил наивную физиономию старик.

— Да что с тобой, Агриппа! — вспылила я. — Ты нарочно меня разыгрываешь?!

— Вон отсюда оба! — вскричала уже кухарка визгливым голосом.

Нам пришлось выйти на воздух.

— Да что ты, Скубилар? — недоуменно спросил старик, когда мы отошли за кухню.

Но я уже перегорела. Ну, что с него взять. Он смотрел на меня по-детски, улыбаясь ничего не понимая, а может быть и не припоминая о вчерашнем. Он и вчера не понимал, что творит. Бедный, бедный Агриппа. А мне-то что делать?

— Помнишь, ты пел вчера песню? — спросила я тихо и уже совсем бесстрастно.

— Я пел песню? — округлил Агриппа глаза.

Тогда я поняла, что спрашивать его о вчерашнем бесполезно. И еще кое-что: на него нельзя положиться. Он мог проболтаться в любой момент. Я стала заложницей его глупости и могла поплатиться за это в любой момент. С мечтой нужно было проститься, забыть о ней навсегда. Агриппа был гораздо менее надежным компаньоном, чем гомус Варк. Тот был хоть в своем уме. Мне пришлось вернуться к своим обязанностям. Я отвернулась от старика и зашагала прочь.

— Скубилар! — услышала я за спиной.

— Что? — уныло отозвалась я.

— Ты понравилась моему сыну.

Эта фраза заставила меня повернуться.

— Так ты значит не совсем память потерял?!

— Я может быть и дурак, но не мог не заметить этого.

Больше я ни о чем не решилась спрашивать Агриппу, но настроение мое резко повысилось и работать я стала гораздо энергичнее.

Нет, я не начала питать иллюзии. Да и к чему бы они привели меня? Мне нужно было осуществить свою давнюю мечту, а ради нее и ради призрачной свободы я готова была погасить разгоравшееся огнище. В этом я дала себе зарок. Но это вовсе не значило, что мне не было приятно услышать эти слова Агриппы.

— Скубилар, иди посмотри, что там за шум у подъемника. Верно, это обозы из Льяджи подошли, — послышался голос кухарки.

Льяджа, насколько я знала, славилась своими оружейниками. Она располагалась недалеко от Рима, и самые богатые и знатные воины заказывали себе доспехи и мечи именно там. Мне же этот город запомнился лишь потому, что там якобы жил мнимый Корнелий, которому Эл, наверное, все же запудрила мозги, в отличие от меня. И каково же было мое изумление, когда среди сопровождавших повозку с оружием ремесленников я увидела знакомое лицо. Мальчишка изменился, но я все же узнала его. Теперь он носил типичную для ремесленников одежду и прическу, и ничто больше уже не выдавало в нем землянина.

Я тут же отпрыгнула за стену барака. В мои планы вовсе не входило попасться ему на глаза: не дай бог он вспомнит меня и… все то, что рассказывала им обо мне лгунья Эл!!! Он же может решить, что я — та самая Юлия, невеста или даже жена Сагдора! Ну, и в глупейшем положении я окажусь тогда! Какой черт принес тебя, Корнелий из Льяджи! Надеюсь у тебя не слишком хорошая память.

Я бросилась обратно в кухню и налетела на гору только что помытой мной посуды. Кухарка принялась меня бранить так громко, что я испугалась, как бы на этот шум не заглянул сюда кто-нибудь из вновь прибывших. Быстро, как только могла, я стала собирать рассыпавшиеся серебряные плошки и кубки.

— Скажи, ремесленники обедают вместе с хозяевами?

— Конечно, нет, им придется накрывать отдельный стол. Не с рабами же им есть, — объяснила кухарка. — Серебряную посуду отнеси-ка на хозяйскую кухню. Да выясни, сколько человек пришло с обозом.

— Я считать не умею, — испугалась я.

— Никто и не просит тебя считать, покажешь на пальцах, — прикрикнула стряпуха и замахнулась на меня мокрым полотенцем.

Выскочив за порог, я сразу нашла глазами Корнелия. Он расхаживал по каменному подворью и по-хозяйски распоряжался своими рабами, которые разгружали обоз. Надо же каков! И не помнит, поди, кем он был на Земле. Теперь он — цезариец с головы до ног, свободный горожанин дичито, рабовладелец и хозяин оружейного цеха, в котором заказывают оружие граждане Рима. Чтоб ты провалился!

Мне нужно было проскользнуть мимо него с горой серебряной посуды. Я спрятала лицо за плошками и быстрым шагом стала пересекать подворье. Сквозь просветы в серебре, я могла наблюдать за Корнелием. Он был слишком занят разгрузкой, чтоб обращать внимание на одну из многочисленных дэшу, что сновали по двору. Я почти уже успокоилась и почти прошла, и вдруг… Что-то предательское попалось мне под ноги, и я с вопиющим трезвоном рухнула на мостовую. Плошки, оглушительно лязгая, заскользили по гладким камням в разные стороны. Все, кто находились во дворе, сразу же обернулись в мою сторону и чертов мальчишка тоже.