Андрей Прусаков - Рождение героев

– Не каждый осмелится сказать то, что ты сказала. Я сложу о тебе песню, красноволосый хартог.

Он повернулся и ушел, оставив Далмиру в недоумении. Песню? Зачем?

День нового Круга настал. Далмира уже знала, что будет биться в паре. Но не знала, с кем. Облачившись в легкий, не стеснявший движений, – доспех, девушка нежно провела рукой по полированному древку копья. Это оружие стало частью ее. Она знала свое копье так, как не знал никто: каждую заклепку на древке, каждую зазубрину на лезвии… Она помнила, как и каким приемом сразила первого зверя, знала, что делать, если древко сломается или вырвется из рук…

Она стала сильной и научилась убивать, но не этого хотело сердце. Вокруг были люди, но она не видела человека. Спасший ей жизнь дикарь из далеких лесов казался туманным, полусказочным персонажем, таким, как погибшие когда-то хартоги, о великих подвигах которых слагались легенды. Если до смерти Кинары она билась, чтобы выжить, то сейчас она билась, чтобы выжить и спастись и когда-нибудь бежать из этого страшного, замкнутого круга. С каждым днем, с каждым новым Кругом в Далмире крепла уверенность, что это время близко…

Далмира вышла в коридор и встала напротив ворот. Она была готова. Проходивший мимо хартог дружески хлопнул по ее наплечнику:

– Удачи!

Она не ответила, но мысленно поблагодарила за участие, хотя знала, что пожелание удачи перед воротами – лишь ритуал, одна из устоявшихся традиций хартогов.

Слева встал напарник – невысокий коренастый боец с круглым щитом и мечом. Голову его закрывал шлем, и девушка никак не могла узнать напарника. Далмира сделала шаг, повернула голову и в прорези кожаного шлема увидела рыжие усы и бороду хелмара. Ее выпустили в паре с хелмаром! В Круге все хартоги – братья, говорил Оллок, и это так! Но этот разбойник был убийцей отца!

Почувствовав горящий взгляд, хелмар обернулся и, поглядев на Далмиру, коротко хохотнул. Его грубый смешок плеснул кровь в лицо Далмиры, и древко копья дрогнуло…

– Вы будете биться вместе, – сказал, вовремя встав между ними, Оллок. – Такова воля Тормуна.

Он перевел взгляд с одного бойца на другого.

– Идите!

Ворота Круга открылись.

Вращая оружием перед зрителями, Далмира не сводила с хелмара глаз. Он наверняка не забыл, как она хотела убить его! Значит, полагаться на него не стоит. Но как биться со зверем? Напарник должен защищать товарища как самого себя, ибо смерть одного хартога наверняка повлечет за собой смерть второго. Если их выпустили вдвоем, значит, в одиночку с таким зверем не справиться. Это проверено годами и смертями хартогов. Случалось, гибли даже трое бойцов…

Знак был подан. Далмира остановилась и приготовилась. Сейчас покажется зверь. «Только бы не моррон», – подумала девушка. Несмотря на все, что ей говорили, морроны не вызывали в ней ненависти, скорее презрение и жалость. Она не знала, сможет ли убить чернолицего, если окажется с ним в Круге, ведь он был совсем как человек! Далмира старалась не думать об этом.

Никто из хартогов не знал, с кем окажется в Круге. Это был случай, вернее сказать, не случай, а воля Тормуна. Она понимала, что вождь – не дурак и явно обрекать на смерть хартога не станет. Ему надо, чтобы зрителям казалось, будто силы равны, но откуда обывателям знать, насколько опасен тот или иной зверь? На этом он играл и будет играть еще долго…

Зверь выскочил в Круг одним прыжком. Опасный зверь! Сильные ноги, заканчивавшиеся длинными, как ножи, когтями, гибкая спина и пасть с торчащими наружу клыками… Напарник жался к стене, выставив перед собой щит. Хоть какая-то защита, у Далмиры и того нет. Зверь раздумывал, следя то за одним, то за другим противником. Пауза затягивалась, и девушка увидела, как в подвальном окошке мелькнул алый, нагретый в печи прут. Словно почуя запах раскаленного металла, хищник решился. Его прыжок Далмира просчитала, ноги сами оттолкнулись от земли, а руки взмахнули оружием. Мимо! Но и зверь промахнулся.

Зрители завопили, но девушка привыкла к крикам. В Круге не стоит отвлекаться, иначе это мгновение окажется последним… Помимо копья, у Далмиры была сеть, которой опутывали зверя, но накинуть ее точно – большое искусство. Проще ударить копьем.

Проклятый хелмар даже не думает отвлечь от нее зверя! Как будто не учили, что главное в паре – смена ролей. Один отвлекает – другой бьет! Только так можно победить. Напарник двигался осторожно, без резких движений, похоже, он решил сражаться сам за себя. Дурак, он думает, что выживет в Круге в одиночку!

Вращая копье над головой, Далмира приближалась к противнику. Сверкающее лезвие заставило зверя попятиться. Поджимая задние ноги, он отступал к стоявшему возле стены хелмару. «Ты будешь биться!» – злобно подумала она.

Любой из хартогов давно использовал бы такой случай: отвлеченный копьем Далмиры зверь на время позабыл о втором противнике. Надо только ударить! Но хелмар медлил. И зверь почуял его страх и неуверенность. Мигом собравшись в комок, он прыгнул, и меч хелмара не мог остановить летящую на него громаду. Хищник подмял человека и рвал короткими движениями лап. Хелмар закричал, но его крик не тронул сердце красноволосой. Далмира стояла, не двигаясь, хотя был прекрасный шанс ударить хищника в спину. Но она стояла и смотрела, не замечая ни изумленно нахмурившего брови Тормуна, ни его брата, радостно сжавшего кулаки, ни Немого, вцепившегося в прутья решетки и воющего, как раненый зверь…

Растерзанный хелмар не шевелился. Зверь повернул к девушке окровавленную голову и зарычал, но Далмира неожиданно для себя улыбнулась ему. Она отплатила хелмару и готова заплатить сама! Если есть на земле справедливость, она выживет, если нет – ей жить незачем…

Опьяненный кровью и легкой победой, хищник приблизился слишком неосторожно. Далмира взмахнула копьем, и лезвие хлестнуло зверя по морде, залив уже его собственной кровью. Хищник взвыл и бросился вперед. Далмира пятилась, отбиваясь, но зверь был слишком быстр. Он заходил то справа, то слева, пригибался, будто готовясь к прыжку, но не прыгал, а пытался достать хартога, резко выбрасывая лапы с длинными когтями.

Ей казалось, что бой длится вечность. Ноги устали, руки словно налились металлом. Волосы пропитались пылью и потом, а из прокушенной губы текла кровь. Далмира отступала, и вдруг споткнулась о труп хелмара. «Он отомстил мне после смерти», – падая, подумала она. Зверь тотчас прыгнул. Оскаленная морда нависла над хартогом, обдав лицо смрадным дыханием смерти. Хищник ударил лапой, но Далмира успела подставить копье, с трудом удержав его в руках. Хорошо, что удар пришелся в окованную железом часть древка, еще бы чуть ниже… Вторая лапа рванула живот, пропоров легкие кожаные доспехи. Далмира почувствовала, как по телу растекается кровь. Она закричала и ударила зверя сбоку наконечником копья, изо всех сил молотя ногами по брюху. Хищник отпрыгнул, мотая израненной головой.