Митчелл Грэм - Пятое кольцо

– А если вы ошибаетесь? – тихо спросил Эйкин. Отец Томас пожал плечами.

– Они своих привычек не меняют, – ушел он от прямого ответа. – Я был бы очень удивлен, если бы они изменили своему обычному образу действий сейчас.

– Отец, – ровным голосом сказал Эйкин, – раз я обещал, сделаю, как вы говорите, но мне ваш план не по нраву. Не хотел бы я оставлять вас одних биться с орлоками.

– Я это знаю, сын мой, – мягко ответил отец Томас.

– Я вообще ничего не понимаю, отец, – заговорил Дэниел. – Почему орлоки оказались здесь, в полной глуши? И чего ради они преследуют нас?

– Этого я не знаю, Дэниел. А теперь – за дело! Время истекает, а мы должны хорошенько приготовиться. Не забудьте взять луки. – Потом, обращаясь к Ларе, отец Томас сказал: – Иди за мной, дитя мое.

Отец Томас, заложив руки за спину, шагал к дому. Однако внутрь он не вошел, а обогнул дом кругом. Лара последовала за ним и вышла на узкую тропинку, которая скорее всего спускалась к реке. Оба не говорили ни слова. Кроны деревьев по обеим сторонам тропинки переплелись и образовали некое подобие навеса. Это было спокойное, тихое место. Лара подумала, что здесь будет еще приятнее, когда листва полностью распустится.

Отец Томас остановился возле очень старого дерева с посеревшим от времени стволом. Его взгляд обшарил сучковатое дерево, а затем остановился на определенной точке. Протянув руку, священник смахнул пальцами мох и лишайник, и их глазам открылись вырезанные в коре инициалы.

– Это я вырезал, когда мне исполнилось двенадцать лет, – задумчиво произнес отец Томас.

– Вы?! – воскликнула Лара, ее глаза от изумления стали совсем круглыми.

Отец Томас улыбнулся:

– Тебе ведь хотелось узнать, что это за дом?

– Да, конечно… но я не совсем поняла, отец. Это был ваш дом?

– Да, – мягко ответил отец Томас. – Не удивляйся, дитя мое: должны же будущие священники где-то жить.

– Но я всегда считала, что вы из Эндерона. Старый отец Халорон так говорил.

– Я и жил в Эндероне, я там вырос. А этот дом построил мой отец, – ответил отец Томас, обводя пальцем буквы, вырезанные в древесной коре.

Лара не отрываясь смотрела на него. Рядом с буквами «С. Т.» виднелись еще две: «Э. Т.».

– А что обозначают две другие буквы? – негромко спросила девушка.

– Это инициалы моей сестры Энии, – ответил священник.

Отец Томас замолчал, наблюдая за одиноким листом, медленно падавшим с дерева на землю. Казалось, он погрузился в воспоминания далекого прошлого. Лара ждала, когда отец Томас заговорит снова.

– Она похоронена вон там, – наконец сказал он, указывая на иву, одиноко нависающую над небольшим углублением в земле у тропинки, примерно в пятидесяти футах от них.

Оба подошли к иве по пологому склону. Лара увидела и другие могилы. Она замерла, разглядывая надгробия, и не знала, что ей сказать и как себя вести, а отец Томас наклонился, чтобы смахнуть листья с надгробий. Могила слева была побольше двух других. Надпись на камне гласила: «Орлан Томас». На следующей могиле было написано «Ирин Томас», а в последней покоилась Эния Томас. Даты смерти, выбитые на надгробиях, были одинаковы на всех трех могилах.

– Можно представить тебя моим родителям? Мама, папа, я имею честь представить вам мисс Лару Палмер, из города Девондейла. А это моя сестра, – добавил отец Томас, повернувшись к третьей могиле. – Эния… мисс Палмер.

Лара шагнула к священнику и обняла его.

– Отец, отец, как это ужасно… – прошептала девушка, начиная плакать.

– Ничего, ничего, – утешал он ее, гладя по волосам. – С тех пор много времени прошло. Сейчас они покоятся в мире.

– Но… я не понимаю, отец… что же с ними случилось? – Едва она задала этот вопрос, как тут же пожалела об этом, поняв, что, наверное, зашла слишком далеко.

Казалось, что взгляд отца Томаса был устремлен куда-то очень далеко… Он медленно заговорил:

– Когда-то совсем недалеко отсюда был город, который назывался Вейберн. Дойти до него отсюда можно было минут за пятнадцать. Город был невелик, но в нем, как и в Элбертоне, останавливались многие купцы, плывшие по Рузелару.

Моя мать шила платья и продавала их дамам, которые приезжали в Вейберн по реке. Это ее прялку ты видела в доме. Мой отец был каменщиком, как и его отец. Это он построил стену и камин.

Тогда мы воевали с Сибией. Дурен, рассчитывая отрезать дороги к Тирейну и Баркоре, атаковал нас здесь и в Элбертоне. Воины Вейберна два дня бились с врагами, но в конце концов потерпели поражение. Генерал Гиэри с Южной армией отогнал врага от Элбертона, но спасти Вейберн не успел. Дурен дотла сжег город, женщин и детей отдал на растерзание орлокам, а сам поспешно отступил на север, к горам Алор-Сатара.

Через три дня весть о случившемся дошла до генерала Пандара, и он отправил меня домой, поручив доставить письмо генералу Гиэри. Я сразу понял, что он просто дал мне возможность похоронить родных… – рассказывал отец Томас. – Бран Люин и Эскел Миллер были со мной, и мы вместе предали земле останки моих родителей и сестры. Мы с Эскелом сами изваяли надгробия. Брану камень не давался, – добавил он, улыбаясь какому-то воспоминанию.

Лара кивнула, вытирая слезы.

– То, что я увидел, когда вернулся домой, как будто выжжено у меня в памяти навсегда. Я молил бога забрать у меня эти воспоминания, я до сих пор иногда просыпаюсь ночью с этими видениями. Но думаю, что у бога есть свои причины поступать так, а не иначе.

– О, отец… – сказала Лара, печально покачивая годовой. – Все это так грустно!

Отец Томас посмотрел на Лару, и его лицо озарилось теплой улыбкой.

– Я знаю, что ты девушка смелая и, конечно, осталась бы здесь, если бы могла выбирать; но теперь ты понимаешь, почему я не могу этого допустить.

Лара снова обняла отца Томаса и прижалась лицом к его груди.

– Пойдем, уже почти стемнело, и нам пора возвращаться, – негромко сказал он.

Не успели они пройти и нескольких шагов по тропинке, как Лара повернулась и снова подошла к могилам. Отец Томас увидел, как она остановилась и закрыла глаза: он решил, что она молится.

Когда она вернулась к нему, он тихо сказал:

– Ты, наверное, молилась… Благодарю тебя, дитя мое. Это был добрый поступок.

– Я хотела выучить их имена наизусть.

Элгария, двести миль к югу от Девондейла

К тому времени когда Лара с отцом Томасом вернулись, Мэтью и Дэниел уже разложили одеяла и набили их листьями. Одеяла лежали между стеной и домом, так что с дороги их было не увидеть. Коллин, опустившись на одно колено, пытался разжечь костер. Он все время бормотал себе под нос что-то вроде «даром тратить хорошие спички». Наконец ему удалось зажечь растопку; он низко наклонился к земле и начал осторожно раздувать маленький оранжевый огонек.