Джон Норман - Гладиатор Гора

— Там, у стены, есть ведерко с водой. Сходи попей, а вернувшись, встань передо мной так, как стоишь сейчас, — велел я.

— Слушаюсь, господин, — ответила Лола и отправилась в угол комнаты, где опустилась на колени перед наполненным деревянным ведерком, скрепленным железными обручами.

Рабыня пила, опустив голову. Тем временем я поставил чашу с вином на полку. Девушка не обратила на мои действия ни малейшего внимания. Ей и в голову не пришло, что ее угостят вином. Для рабыни в наручниках вполне достаточно воды из ведерка. Впрочем, я не заставлял ее ползти к ведру на животе.

Очистив стол, я вернулся к скамейке и сел. Через мгновение девушка уже стояла передо мной на коленях.

— Спасибо, господин.

Я встал и обошел вокруг нее. Наверное, мне не следовало этого делать, но Лола выглядела невероятно красиво. Я с наслаждением созерцал ее во всей красе. Рабыня стояла на коленях очень прямо, немного напряженно, отклонившись на пятки, с расставленными коленями.

Как чудесно, должно быть, обладать такой рабыней, думал я.

И опять мне пришлось напоминать себе, что она — личность, живой человек. Было что-то неуловимое в ее дыхании и позе, чего я тогда не мог разгадать. От Лолы исходил некий возбуждающий запах, легко ощущаемый в горианском воздухе, даже в тюрьме. Я, землянин, не понимал этих знаков, поскольку никогда не замечал их в земных женщинах. Как я теперь понимаю, Лола старалась держаться спокойно и контролировать себя, но тело выдавало ее. Наивный дурачок с Земли, я не мог увидеть очевидного — у моих ног находилась возбужденная страстью рабыня.

Я взял ее за плечи вполне доброжелательно и не понимал, почему она дрожит.

— Господин… — умоляюще проговорила Лола.

Я знал, что должен освободить ее. Именно потому, что эта девушка причинила мне много неприятностей.

Приподняв Лолу над полом, я удивился, поскольку не представлял, что так легко могу держать ее на руках. Думаю, она то лее не представляла этого.

— Господин, — шептала рабыня, — пожалуйста… Менее нежно, чем следовало бы, я бросил ее животом на стол. Лола напряглась и лежала очень тихо. Закинув ее волосы вперед, я повернул ошейник на ней так, чтобы проволока с ключом оказалась под рукой. Открутил проволоку и положил ее вместе с ключом рядом с головой девушки. Потом поправил на ней ошейник.

Крохотным ключом в два поворота я открыл наручники и снял их с ее рук. Ключ с проволокой и наручниками бросил на скамью.

— Теперь мои руки свободны, так что я могу угодить тебе как следует, — прошептала Лола.

Она лежала передо мной вниз лицом, протянув руки вдоль тела ладонями кверху. Руки девушки особенно чувствительны и эротичны. Я подавил желание провести легонько пальцем по ее левой ладони, начертив букву «кеф». Именно эта буква используется для клеймения рабынь.

Лола лежала неподвижно. Это раздражало меня. Разве я не освободил ее от наручников? Теперь я понимаю, что она просто ожидала следующего приказа.

Рабыня чуть слышно застонала. Она выглядела невероятно возбуждающе, и я с трудом напоминал себе, что должен обращаться с ней так, как будто ее принадлежность к слабому полу — случайна и не важна.

— Что угодно господину?.. — пробормотала Лола. Внезапно на мгновение я увидел ее такой, какой она и была, — нагой рабыней в ошейнике, принесшей мне столько несчастий. Теперь эта рабыня лежала передо мной, и я мог делать с ней все, что захочу.

Почувствовав во мне перемену, Лола напряглась. Мои руки сжимали край столешницы.

— Не бей меня кнутом, господин, — умоляла Лола. — Позволь мне угодить тебе. Если не угожу, тогда избей.

— Ты торгуешься? — спросил я.

— Нет, господин, — закричала она. — Нет, господин! Прости меня, господин! Пожалуйста, прости меня!

— Помолчи.

— Слушаюсь, господин.

Я наслаждался — Лола находилась в моей власти. Все настойчивее мне приходилось напоминать себе, что с этой девушкой не следует обращаться по суровым законам природы, диктующим подчинение и принуждение к порядку. Неужели эта бедняжка на самом деле думала, что я, землянин, буду обращаться с ней как с рабыней? Безусловно, Лола должна понимать: ей нечего опасаться. Ведь я буду обходиться с ней с уважением и почтением.

Но взглянув на нее еще раз, я почувствовал прилив гнева. Эта маленькая сучка хотела, чтобы я получил двадцать ударов «змеей»!

Приподняв стол за край, я сбросил рабыню на пол. Стол отлетел на другую сторону камеры.

Лола лежала в соломе у моих ног. Я почувствовал, как ее губы целуют мои ноги. Мне никогда и не мечталось подчинить женщину такой красоты. Я бросил взгляд вниз. Рабыня опустила голову.

— Лола старается угодить господину, — сказала она и заплакала.

Испытав в этот момент волну силы, мощи и возбуждения, прошедшую по всему телу, я откинул голову и рассмеялся. Девушка не поднимала глаз и дрожала. Думаю, ей приходилось слышать подобный смех раньше.

Меня охватили непостижимые и невыразимо прекрасные чувства. Я взирал на Лолу сверху вниз, она находилась у моих ног. И я понял тогда со всей ясностью и силой, перед которыми меркли все аргументы и теории: таков естественный порядок вещей.

Смеясь, я присел над рабыней и, запустив руку ей в волосы, поднял ее голову. Она закрыла глаза. На лице Лолы, к моему изумлению, был восторг.

— Да, господин, — проговорила она, — да!

Я приготовился опрокинуть ее на солому и камни и поступить с ней, как должно поступать с женщиной и рабыней. А потом вспомнил, что я — землянин. Отпустил ее волосы и отбросил от себя. Закричав от неудовлетворенности и отчаяния, я сжал кулаки. Лола встала на колени, прямо на камни, и посмотрела на меня испуганно.

— Господин?

Я впился ногтями себе в ладони и стиснул зубы. Не говоря ни слова, Лола подползла ко мне вплотную. Протянула руку, чтобы коснуться меня.

— Господин…

— Не трогай меня! — проговорил я.

Лола быстро отдернула руку.

— Слушаюсь, господин.

Я отвернулся от нее.

— Мне не удалось угодить тебе? — с мольбой в голосе спросила девушка.

— Молчи!

— Слушаюсь, господин, — прошептала Лола.

Большими шагами я отошел к другой стене клетки, подальше от нее. Опустив руки и голову, прижался к стене, я боролся с собой.

— Господин? — позвала рабыня.

— Молчи! — закричал я.

— Слушаюсь, господин.

Со стоном я стукнул кулаками по камням. Я должен обуздать себя! Я должен победить себя! Я должен отрицать, калечить и подавлять свои импульсы, свою кровь и мужское начало! Я должен стать врагом самому себе! Я должен сделать себя собственной жертвой…

— Можно я подам тебе вина, господин? — спросила девушка.

Я уже более-менее контролировал себя, правда, дышал еще слишком глубоко, почти судорожно. Не дожидаясь разрешения, Лола подошла к полке, куда я поставил чашу с темным дешевым вином для рабов. Затем, держа чашу, рабыня грациозно опустилась передо мной на колени. Глядя на меня, она тряхнула головой, отбрасывая волосы назад. Тонкий стальной ошейник красиво смотрелся на ее шее. Придерживая чашу двумя руками, Лола прижала ее к своему животу ниже пупка. Я не отрываясь смотрел на край чаши, врезавшийся в ее тело.