Роберт Сальваторе - Демон пробуждается

— Ну, узнал что хотел? — спросил Доси, удивленно распахнув глаза.

Так вот чем было вызвано маниакальное выражение на лице Доси, понял Карающий Брат, — контактом с ужасным созданием, при одном воспоминании о котором его пробирала дрожь. Захотелось встряхнуть этого человека, спросить его, как он впутался в это дело. Однако прежде чем он успел открыть рот, ему уже был ясен ответ — в общих чертах по крайней мере. Скорее всего, глупец перешагнул черту дозволенного и тем самым возбудил любопытство демона.

Руки монаха сами собой взлетели вверх и сомкнулись на горле Доси. Тот вцепился в его запястья, попытался оторвать от себя, позвать кого-нибудь на помощь, но тщетно. Карающий Брат был слишком силен, и исход борьбы не вызывал сомнений. В конце концов руки Доси бессильно упали, сопротивление иссякло.

Сознанием Карающего Брата овладели ярость и страх. Он обошел весь дом, отыскал каждого слугу, каждого члена семьи.

Когда глубокой ночью он ушел оттуда, в кармане у него лежала булавка, а в доме Фоло Досиндьена не осталось ни одной живой души.

— Наконец-то я в мире с самим собой. Замечательное чувство, и такое новое для меня, — произнес наконец Элбрайн через полчаса после того, как уселся в кресло перед едва различимым во мраке зеркалом, — Хотя, дядя Мазер, у меня всего двое друзей, и один из них — дух, который все время молчит! — он чуть смущенно засмеялся. — Мое место здесь, теперь я очень хорошо чувствую это. И совсем не важно, что жители моих деревень — Дундалиса, Сорного Луга, На-Краю-Земли — едва мирятся с моим присутствием. Почему так, а? Ведь я столько лет прожил с тол’алфар, они стали моими друзьями, они заботились обо мне так, как ни один из здешних жителей. И все же только тут я чувствую себя по-настоящему на своем месте… — Элбрайн замолчал, всматриваясь в образ в глубине зеркала, пытаясь найти правильный ответ. — Наверно, это потому, что здесь я выполняю свой долг, стараюсь сделать мир лучше. Ну, по крайней мере мой уголок мира. Защищаю тех, кто нуждается в защите, неважно, понимают они или нет, что нуждаются в ней.

Элбрайн закрыл глаза и мысленно вернулся к тому, что наметил на сегодняшний день. Он знал, что, когда он откроет глаза, образ дяди Мазера уже исчезнет из зеркала. Так случалось всегда, стоило ему переключиться с философских вопросов на чисто прагматические. Теперь он регулярно обращался к Оракулу, по два, а то и три раза в неделю. И всегда успешно — образ дяди Мазера, Защитника, который был взращен эльфами задолго до него, неизменно возникал в глубине зеркала. Элбрайн часто задавался вопросом — а мог бы он вызвать в зеркале образ отца, матери или Пони?

Да, Пони. Ему хотелось бы поговорить с Пони, увидеть ее снова, вспомнить то далекое время, когда патрулирование деревни было для них игрой, а возможность того, что ночные кошмары оживут, казалась совершенно нереальной.

Элбрайн покинул маленькую пещеру под корнями дерева — как всегда, с улыбкой на лице и новыми силами. Сегодня кентавр, после нескольких недель насмешек и поддразнивания, наконец-то обещал посоревноваться с ним в стрельбе из лука. Элбрайн не сомневался, что победит, а в качестве приза рассчитывал добиться позволения Смотрителя верхом на нем объехать лес к западу от деревни На-Краю-Земли.

Ладно, все по порядку, сказал он себе. Взял Крыло Сокола, снял оперенный наконечник, тетиву и отправился на холм, который считал своим, — место, очень похожее на то, где в Облачном Лесу он так часто беседовал со звездами и встречал рассвет.

Раздевшись, Элбрайн взял в руки лук и, действуя им, точно мечом, начал свой каждодневный танец. Покончив с этим, он собрал одежду, побежал к ближайшему пруду и нырнул в холодную воду. Освеженный, вылез оттуда, оделся, позавтракал и отправился на поиски кентавра.

Он довольно быстро нашел Смотрителя, хотя и не совсем там, где они договорились устроить состязание. Но он играл на волынке, и эта мелодия вскоре вывела Элбрайна туда, где среди разбросанных в беспорядке валунов стоял кентавр.

Заметив друга, он перестал играть и широко улыбнулся ему.

— А я думал, ты побоишься прийти! — усмехнулся Смотритель.

— Вот он я, и лук со мной, — Элбрайн показал кентавру Крыло Сокола.

— А, ну да, эльфийский прутик.

С этими словами он продемонстрировал юноше свой собственный лук. Элбрайн видел его впервые и был просто потрясен. Если установить этот лук на платформе, он вполне сошел бы за средних размеров баллисту!

— А стрелы у тебя не меньше дерева? — насмешливо спросил юноша.

Смотритель одарил его еще одной белозубой улыбкой, положил волынку на землю и достал колчан размером со спальный мешок Элбрайна, в котором лежали стрелы длиной в рост человека.

— Можно называть их стрелами, можно копьями, — заявил он, — но тот, в кого попадет хоть одна, называет их смертью!

Элбрайн ни на мгновение не усомнился, что это правда.

Смотритель повел его на открытый луг, где он еще раньше установил шесть мишеней, все на разных расстояниях от линии прицела.

— Начинаем с самой ближней и идем дальше, — объяснил он. — Кто первый промахнется, тот проиграл.

Эти правила были вполне в духе кентавра — просто и без затей. Обычно в соревнованиях по стрельбе из лука противники могли сделать несколько выстрелов, и лучший из них рассматривался как конечный результат. Однако кентавру все эти сложности были ни к чему; попал или промахнулся, вот и все дела.

Элбрайн открыл состязание, без труда поразив первую мишень, установленную всего в тридцати шагах. Его стрела угодила почти точно в «яблоко» — отличный выстрел.

Не тратя время на похвалу, Смотритель поднял свой чудовищный лук и натянул тетиву.

— Ты только ранил зверя, — заявил он и выстрелил. Огромная стрела вонзилась в цель рядом со стрелой Элбрайна и перевернула треногу, на которой была установлена мишень. — Вот теперь зверь мертв.

— Наверно, мне нужно все время стрелять первым, — с кривой улыбкой заметил юноша.

Кентавр расхохотался.

— Да уж! — согласился он. — А иначе тебе придется целиться в облака в надежде, что стрела упадет в перевернутую мишень.

Не успел кентавр закончить, как стрела Элбрайна поразила вторую мишень, в десяти шагах дальше первой.

Тут же выстрелил и Смотритель, снова опрокинув мишень.

Та же участь постигла и третью, но четвертая устояла. Чтобы попасть в пятую, находящуюся уже на значительном расстоянии, Элбрайну пришлось приложить хоть какие-то усилия; в предыдущие он стрелял, можно сказать, не глядя. И впервые этот выстрел, по-видимому, произвел на кентавра впечатление.

— Неплохой лук, — пробормотал он и выстрелил.

Следя за полетом его стрелы, Элбрайн мысленно поздравлял себя с победой. Но нет, и эта стрела кентавра не пролетела мимо, хотя угодила в самый край мишени.