Роберт Сальваторе - Последняя битва (Демонические войны-3)

— Тем сильнее будет эффект неожиданности, когда мы нанесем ответный удар? — с надеждой спросил Торренс.

— Тем дольше мы проживем, — ответил Прайниус. — От всей души советую тебе отказаться от претензий на престол, Торренс Пемблбери. На время, по крайней мере. Тебе короля Эйдриана не одолеть.

— По-твоему, он победит?

— Он уже победил, — сказал гвардеец, и мальчик бросил на него рассерженный взгляд. — У него Урсал и Бригада Непобедимых. У него почти вся страна от Урсала до Энтела и моря, и у него флот герцога Брезерфорда. Боюсь, Хонсе-Бир принадлежит самозванцу, и не вижу способа…

Он замолчал, потому что в этот момент карета накренилась и остановилась. Кучер закричал на кого-то, требуя освободить путь.

— Прочь с дороги, разбойники!

— Разбойники? — спросил Торренс и начал подниматься на ноги.

Однако упал на сиденье, заметив мрачное выражение лица Прайниуса.

— Похоже, новый король Эйдриан не настолько уверен в победе, как нам казалось, — мрачно заметил тот.

Пожав плечами, он открыл дверцу, выпрыгнул из кареты и обнажил меч.

Торренс в оцепенении вслушивался в доносившиеся снаружи звуки сражения. Вот зазвенела тетива лука, вот кто-то назвал Прайниуса предателем. Спустя мгновение в распахнутую дверцу упал Прайниус — его искаженное болью лицо превратилось в маску покорности судьбе.

Подняв взгляд, мальчик увидел за ним человека, по виду и впрямь похожего на обычного разбойника, но с таким мечом в руке, которого не мог позволить себе ни один простолюдин. Прайниус содрогнулся, когда человек, вонзивший меч в его тело, повернул клинок в ране.

Вскричав от ярости, Торренс выхватил меч и ринулся на убийцу, но тот отскочил, мгновенно оказавшись вне пределов досягаемости.

Мальчик перелез через тело Прайниуса и высунулся из кареты с намерением броситься вдогонку убийце, но внезапно получил сбоку сильный удар по голове. В глазах у него потемнело, и Торренс уже почти не осознавал, как оружие выскользнуло из руки, как его оттащили от кареты и принялись бить сапогами и латными рукавицами. А потом тьма окончательно поглотила его.

— Почему тебя столь волнует, что ученик больше не прячется в твоей тени? — Вопрос Садьи и ее простодушный тон подействовали на бушующий в душе Де'Уннеро пожар, как ведро воды. — Разве не к этому ты стремился?

— Что ты имеешь в виду? — спросил монах, недоверчиво качая головой.

Они вернулись в свои покои в одном из зданий рядом с Урсальским замком, предназначенных для прибывших с визитом вельмож из провинции — именно одного из них Де'Уннеро изображал все время, пока готовился захват трона Дануба.

— Неужели вы с аббатом Олином рассчитывали, что Эйдриан вечно будет согласовывать с вами каждый шаг? — вопросом на вопрос ответила певица. — И неужели вы на самом деле хотите этого? Скажи, любовь моя, как тебе удастся перестроить церковь Абеля по своему вкусу, если король Эйдриан и шагу не сможет ступить без тебя? Как вы с аббатом Олином сумеете одолеть отца-настоятеля Фио Бурэя и его сторонников вроде Браумина Херда, если увязнете в делах государства?

— Эйдриан может совершить ошибку, роковую ошибку, которая будет стоить нам всего, — не слишком убежденно отозвался Де'Уннеро.

— Еще вчера ты пел ему дифирамбы и восхищался тем, какое удивительное создание этот мальчик.

— Наверное, это можно назвать головокружением от успеха.

Женщина фыркнула и издала недоверчивый смешок.

— Эйдриан довольно быстро взял ситуацию в Урсале в свои руки, — напомнила она Де'Уннеро. — Затеянное им судебное разбирательство над Джилсепони должно было дискредитировать и ее, и короля Дануба. Он вызвал из мира теней призрак Констанции Пемблбери, чтобы та помогла ему поставить точку в правлении Дануба. Он вернул из царства смерти и герцога Каласа, который теперь разве что не пресмыкается перед ним. Не стоит недооценивать этого мальчика! Черпай мужество и надежду в том, что твой ученик стал…

— Лучше меня?

Монах буквально выплюнул эти слова, даже не пытаясь скрыть горечь.

— Равным тебе, — поправила его Садья. — И ты будешь нуждаться в помощи именно такого короля, если рассчитываешь занять доминирующее положение в абеликанской церкви. Имея за плечами армию Эйдриана, ты сможешь уничтожить Бурэя и его приверженцев, но чтобы возглавить церковь, требуется нечто гораздо большее. Радуйся, любовь моя. Юный Эйдриан и в самом деле достоин того, чтобы занимать трон.

Маркало Де'Уннеро откинулся на подушки, обдумывая слова подруги. Он понимал, что в них есть здравый смысл, но поражался тому, что всего за несколько дней они оба почти полностью поменяли взгляды.

Путь Эйдриана к захвату власти над всем королевством будет труден, без сомнения, но и самому Де'Уннеро придется нелегко. Ведь он задумал ни много ни мало, как вернуть церковь Абеля к тому, чем она была когда-то, а потом превратить даже в нечто большее.

Монах долго сидел, вспоминая последние, наполненные беспорядочными событиями недели, анализируя действия Эйдриана. Поворотным моментом, понимал он, стал день рыцарского турнира, когда мальчишка нанес поражение и, по-видимому, убил герцога Каласа, а потом с помощью магического камня души вернул его из царства смерти.

Да, Эйдриан поразительно быстро пробился к трону и обязан этим в основном самому себе, а не советам Де'Уннеро и Олина. И сейчас он продолжает уверенно развивать успех.

Маркало Де'Уннеро был не в восторге от того, что Эйдриан становится все самостоятельнее, и тем не менее в рассуждениях его подруги имелось много здравого смысла.

Первая часть плана Де'Уннеро и Олина состояла в том, чтобы посадить Эйдриана на трон, что и произошло.

Вторая же часть плана — захват власти в абеликанской церкви — только начиналась здесь, в Урсале, однако приведет их, как они надеялись, в случае его успешного завершения в Санта-Мер-Абель. Если королевством будет заниматься Эйдриан, а церковью Олин и Де'Уннеро, действительно, им обоим на руку то, что Эйдриан способен самостоятельно сыграть свою роль.

И тем не менее…

Маркало Де'Уннеро перевел взгляд на подругу. Та стояла, глядя в пространство, с задумчивой улыбкой на лице.

Он догадывался, о ком думает Садья.

Торренс очнулся снова на сиденье своей кареты, во мраке ночи катившейся по улицам Урсала. В рот ему засунули кляп, и, хотя руки и ноги у него оставались свободными, надежды сбежать не было, поскольку в карете находились трое рослых мужчин, вооруженных до зубов и не сводивших с него пристального взгляда.

Карета въехала в боковые ворота замка и остановилась у двери, где их дожидались двое людей с наручниками.

Мальчика грубо стащили с сиденья, рывком завели руки за спину и замкнули на запястьях наручники. После чего поволокли через служебные помещения, через кухню, комнаты поденщиков, еще одну дверь и дальше, по длинному лестничному пролету вниз, в темницу.