Иней Олненн - Цепные псы одинаковы

На полянке они небольшой были, кругом нее клены да липы стоят, под их ветками шалаш притаился, в предрассветных сумерках Ингерд не сразу его разглядел. Посередине полянки кострище чернелось, и было он еще теплым — слабый дымок над ним курился. Под небольшим навесом травы всякие сушились, да береста лежала свежая, большими кусками снятая. Пока Ингерд осматривался, эриль Харгейд в шалаш заглянул и надолго там задержался. Посох снаружи оставил, к стволу липы прислонив.

Ингерд сел на землю, вытянув гудящие ноги, подумал и снял сапоги, давая отдых ступням.

— Куда это мы попали? — едва слышно простонал Оярлик, со спины на живот переворачиваясь. Глаза у него слипались.

— Спи, — так же тихо сказал ему Ингерд. — Я покараулю.

Оярлик кивнул и уснул сразу. Эйрик Редмир ничего не сказал, он еще до этого в сон провалился.

Ингерд сидел, дух переводил и гадал, зачем эриль Харгейд его опять в свои владения затащил. Ничего путевого не придумал, а тут и рассвет не задержался, и эриль Харгейд из шалаша, значит, выходит. Да не один.

Ингерд весь напружинился при виде незнакомца, но скоро расслабился: незнакомец тот юнцом безусым оказался. Ростом высок — с эриля Харгейда, пожалуй, но при этом худющий, как вяленый лещ, и оттого казался нескладным. Одет он был в холщовые штаны и длинную рубаху, и, видно, одежда такая не по вкусу ему пришлась, — он путался в длинных рукавах, постоянно поддергивал штаны и норовил ворот пошире сделать. И еще он был босой и лохматый.

Эриль Харгейд подвел его к Ингерду. Ингерд поднялся на ноги и увидел перед собой прищуренные, подслеповатые серые глаза, в которых таились непонятный страх и невольное любопытство.

Ингерд оглядел парня с головы до ног, начиная с всклокоченных длинных волос и заканчивая босыми пятками. И уставился на эриля Харгейда.

— Кто это еще? — спрашивает у него подозрительно.

— Его Травником зовут, — эриль сложил руки на груди и принял строгий вид.

— Травник? — Ингерд еще раз оглядел парня, тот пытался поднять рукава рубахи, но они все равно падали. — Зачем ты его привел? А?

— Он с тобой пойдет. Проводником.

— Кем?!

Ингерд моментально вскипел — не хватало ему помехи в дороге! Но эриль Харгейд, не повышая голоса, повторил:

— Он пойдет с тобой.

Ингерд уловил в его голосе явственную угрозу и отступил. Ссориться с эрилем было не с руки.

— Но зачем?.. — тихо спрашивает он.

— Надо, — коротко отрезал эриль и сказал Травнику несколько слов. Ингерд из них не понял ни одного.

— Травник — мой ученик, — пояснил-таки эриль. — Он ведун. Но другим, — он кивнул на спящих Оярлика Скантира и Эйрика Редмира, — этого знать пока не надобно. И зови его Травник, будь добр.

Ослушаться Ингерд не мог. Он наблюдал, как парнишка увязывает котомку, прилаживает ее за плечами, по-прежнему пытаясь сладить с длинными рукавами. Потом он взял под навесом посох, поднял лицо к светлеющему небу и что-то пробормотал. Может, заклинание какое, может, попрощался. Ингерд недовольно смотрел на него. Похоже, парень так и собирался идти босиком.

— Ну, ступайте, — эриль начертил в воздухе охранительную Руну. — Найра им, алья ма!

Из-за верхушек деревьев золотым дождем брызнули солнечные лучи, тень стремительно отступила, и Ингерд очутился за пределами Леса Ведунов, в зеленых лугах земель Стиэри. Оярлик, Эйрик и Травник — вместе с ним.

Эйрик Редмир, судорожно вздохнув, резко сел, точно ему дали под дых. Непонимающим взором он огляделся вокруг, потом встал. Держась за голову, точно с похмелья, рядом поднялся рыжий Оярлик.

— Это я так долго спал? — спрашивает Эйрик. — Где это мы?

— Пока сам не разберусь, — отвечает Ингерд, весь обратившись к своему чутью — больше не к чему, земель этих он не знал.

— Нам туда надо, — парнишка вытянул худую руку в сторону лесистых холмов, еще подернутых дымкой ночного тумана.

Оярлик с Эйриком уставились на него.

— Кто это еще? — спрашивает Оярлик, как совсем недавно до него Ингерд.

— Его звать Травник, — Ингерд поудобнее приладил меч за спиной. — Он нас поведет.

— Куда?! — хором воскликнули Редмир и Скантир.

— К Морю, — коротко бросил Ингерд. — Идемте, если вы все еще хотите идти.

— Но взялся-то он откуда? — не унимается подозрительный Эйрик. — Не с неба же упал!

— По дороге прибился. Пошли.

И Ингерд зашагал вслед за долговязым Травником. Оярлик и Эйрик переглянулись. Весьма насторожил их этот дылда, босой да с посохом, они разом вспомнили пришлых людей, из-за которых распри кровавые случаются, и решили с этого Травника глаз не спускать. Волк, похоже, ему доверяет, но мало ли что…

Так начал свой поход к Морю Ингерд Ветер. Он помнил о клятве своей, но теперь его клятва была лишь частью одной большой огдстамы, которую должна принести вся земля и каждый живущий на ней.

Их было четверо — четыре сердца, четыре судьбы, и они еще не понимали, отчего они вместе и зачем, но шли общей дорогой плечом к плечу, ожидая в конце обрести истину — каждый свою и одну на всех.

Разгорелся новый день, безветренный и жаркий, вчерашнего дождя будто и не было вовсе. Земля снова была сухой, только листья да травы, умытые, зеленели ярче.

Шли без остановки до самого вечера, одежда их промокла от пота, и мечи казались тяжелее обычного. Почти не разговаривали — в жару силы берегли, только Эйрик с Оярликом, что последними шли, иногда словом перебрасывались. Они все на долговязого Травника поглядывали, точно подвоха какого ждали. А тот шагал чуть-чуть впереди всех, рубаха его потемнела от пота, но усталости он не выказывал, и только иногда спотыкался, попадая пяткой на колкий стебель. Он спотыкался, а Эйрик с Оярликом останавливались и брались за мечи.

— Вот сейчас, — шептал Эйрик, — сейчас заговаривать начнет.

Но долговязый отрок вытаскивал из пятки занозу и молча шел дальше. Ингерд смотрел неодобрительно на его босые ноги, но ничего не говорил, все еще считая, что парень задерживает их в пути. Впрочем, довольно скоро он в этом разубедился.

Лишь два дня и две ночи выпали им спокойные, и сражаться приходилось только с усталостью. Хотя дни стояли жаркие, все ж по пути попадалось достаточно ручьев, чтоб утолить жажду, и дичи кругом водилось много, еды хватало. Ингерд был мрачен, его тревожило, что все с избытком хорошо и спокойно, ему казалось, что его дорога, его поход незаметно превратились в легкую прогулку. Он так не мог. Он не нуждался в попутчиках — добровольных, как Лис и Барс, или подневольных, как этот неуклюжий Травник. Он привык быть один, хотел в одиночку преодолеть этот путь. И понял, что ему надо уходить. Так решил он не сразу, прежде размыслил крепко: что подумают, коли бросит он их? Но от решения отказываться не стал и прикинул уйти этой же ночью, пока не попали они в земли, из которых Редмиру и Скантиру трудно возвратиться будет. Да и Травник юн и неопытен, поди, кроме своего леса ничего и не видывал. Нет, уходить надо и уходить сегодня.