Татьяна Талова - Звезда-полынь

— Куда едем-то?

— Прямо давай, — пожал я плечами. — Мы же чудище ищем, верно? Да и море вроде там… Или все же проверим?

— Нужно бы, Яр… Недолго будет, а Кощею помощь…

— Много он нам, кудесник этот, помог, — фыркаю я, а сам уже налево шагнул, пыль на дорожке поднял.

Догнала Ягишна, за ней Храп копытами перебирает бодренько — коноедов-то нынче не предвидится!

— Знать, жениться торопишься все же, Светояр? — ехидненько так запела ведьма. — А заливал-то — насмотрелся, мол, да ни за что…

— Такой он, хозяин мой, — поддакивает Храп. — Говорит одно, а делать другое идет…

— А думает что при этом? — спрашивает Середа.

— А вообще не думает! — фыркает конь весело.

— Храп! — поворачиваюсь я, уздечку хватаю. — К ведьминому-то языку острому я привык, а вот тебя…

— С Середой за пару дней свыкся, а мне на пятом году спуску не даешь?! — возмущается конь.

Еще не хватало насмешки от этих двоих выслушивать! Запрыгнул я на животное скверное:

— На правую дорогу, мешок травяной! Только не говорить потом, что Светояр на богатство купился!

— А и не помешало бы! — не смолчал конь, на скаку молвил. — А то как оборванец какой!

— Эй!!! — донеслось. — Богатырь!!! Леший!

— Богатырь или леший? — оборачиваюсь я, спрашиваю.

— Да едино!!! — бежит ведьма. Ее-то мы и забыли! Влезла на коня, в рубаху вцепилась, буркнула что-то, мы и поехали. По правой дорожке. К богатству этому обещанному.

Да никогда еще сказанное на камнях не сбывалось — если хорошее обещалось. Смерти там, ужасы всякие — это да, это за милую душу и в любом количестве! Так что добра я не ждал, да и Середа посерьезнела, все из-за плеча выглядывает, смотрит на дорогу.

— Да ты не бойся, — ляпнул я, не подумав, кому говорю. Взгляд гневный спиной почувствовал, как это он рубашку не прожег?

И только, значит, сказал, как пролетела мимо стрела. Кривенькая такая стрела, неказистая. Не знаю, куда уж там целились, а от колена моего примерно на аршин вправо упала. Посмотрел я на стрелу, затылок почесал. Потом горло прочистил, гаркнул в сторону кустов, откуда стреляли:

— Эгей, тати неведомые! Отчего ж на равный бой не выходите?!

Выкатывается из кустов мужичонка. Борода всколочена, поверх рубахи — броня самодельная, из коры да деревяшек, шлем такой же — чисто ведерко напялил, лапти старые, лук корявый в руках — и всего-то?

— С тобой, что ли, драться? — спрашивает мужичонка задиристо.

— Нет, с конем моим, — сквозь зубы говорю. — Хотя охоты нет. Скажешь, что тут сторожишь, добром разъедемся.

— Ясно что — богатство, — подумав, отвечает недруг новоявленный. — За ним приехали?

— Нет, — честно отвечаю, — посмотреть просто хотелось.

— Много вас тут, беспортошных! — другой голос слышится, звучный, насмешливый. — И все — только посмотреть!

Середа меня за рубашку дергает, чтоб назад оглянулся, да мне и так хватает — глядь-поглядь, а откуда ни возьмись выскакивают на дорогу один за другим, один за другим — ясно дело, кто, разбойники лихие, тати лесные!

Выступает вперед главный. Некрасиво выступает — сзади пришлось коня оббежать, чтоб мы видели да речам его внимали как следует. А что тут речи? Разбойников я, что ли, не слыхал?

— Значит, так, путники-странники, до богатств охочие… — начал главарь, к затылку пятерней потянувшись. А затылок заросший, со скрипом чешется, того и глядишь, вши повыпрыгивают.

— Да не нужны нам эти богатства ваши! — фыркает Середа.

— Помолчи, девка, с тобой разговор особый!

Середа аханьем гневным зашлась. Стащил я ее руку со своего плеча, крепко пальцы сжал — помолчи уж и вправду! Заодно и придержу, если рванет куда.

— Зато нам нужны эти богатства, — продолжает разбойник, палец назидательно поднимает. — Так что, путники-странники, все ценное отдавайте подобру-поздорову, и целы останетесь! И с коня слезайте, его тоже заберем.

Вот уж не повезло татям лесным. Вздумай мы и вправду все отдать, что получится? С меня меч да лук, с Середы вообще если только на метлу позариться, деньжат у нас самая малость, а конь…

— Коня — с превеликим удовольствием! — говорю. Храп как морду повернет, как слово свое веское скажет! Мол, не для того, хозяин, ты меня у Бабы-Яги выслуживал, да считай четыре года во все походы водил, чтоб разбойному люду дарить — это и выходило, если ругань площадную убрать. Потом на разбойников глянул, гривой светлой помахал и еще и им все высказал, что думает. Вот уж где душу отвел! Даже Середа притихла, заслушалась.

— Говорящий! — ахают тати, друг друга в бока толкают.

— С таким не справитесь! — говорю. — Он же еще и вещий вдобавок. Правда, Хра… храбрый мой?

— Правда, — отвечает конь. — Я беды предвижу, дурачье!

— Украдете коня вещего у законного хозяина — бед не оберетесь… — протянул я, на Середу косясь — та удивленно глазами хлопает. Наивная моя, даром, что ведьма… Мы с Храпом уж столько небылиц на своем веку насочиняли — хоть ты в баяны-сказители иди!

Всяк знает, от вещих животных хорошего мало — так и норовят горе предсказать, нет чтоб хорошее что… Храп мой уже и в роль вошел, — балаганщик тот еще! — глаза темные закатил, ровно больной, ногами неуклюже перебирать стал — я за гриву схватился, Середа сзади и вовсе чуть с седла не упала, только за руку и удержал. Качается из стороны в сторону конь богатырский, вот уже и пена ртом пошла…

— Чу! Никак будущее снова предсказывать будет! — закричал я. Краем глаза подметил, как часть разбойников подумала-подумала — и в кусты. Авось, обойдет стороной слово вещее, если не слышать его…

— Э-э-э, богатырь, и часто коняжка так вот себя ведет? — осторожненько интересуется главарь.

— Часто! — отвечаю радостно. — Сам-то я знаешь, из скольких передряг, им предсказанных, вылез? О-о-ой, не счесть!

И улыбаюсь во весь рот. Недоуменно смотрит тать — давненько он безумцев не видал.

— Так что, берете? — спрашиваю. — Так мы тогда пойдем?

— Вижу!!! — дурным голосом завопил Храп. — Воронье вижу… Над полем бранным… Молодцы погибшие… Копья, стрелы…

Чего это он про поле бранное начал — не ведаю. Наплел бы про полянку лесную — оно ж верней для этой шайки. Однако проняло удальцов! Зашептались, отступать начали.

— А над телом-то, над телом! — зашелся Храп. — Ворон старый глаза клюет… А глаза те…

Зашумели молодцы, кто-то уши заткнул — неохота знать, чьи там глаза ворону достались.

— Богатырь! — взмолился главарь. — Заткни ты коня своего верного!

— А отпустите? — спрашиваю. Храп косится — ну как, хозяин, получилось?

— Отпустим!

— А что, так бы уйти не смогли? — тихонечко спрашивает Середа.

— Да не о том, — так же отвечаю я. — Уйти-то одно, это просто совсем, так надо ж и их убрать, чтоб больше честной люд не грабили!