Кирилл Берендеев - На перекрестках фэнтези

Ну, выехал он из деревни, подъехал к горам. Там достал он карту, что ему в трактире знакомец нарисовал, сверился с дорогой — где север, где юг, где он сам… И понял, что ехать ему нужно во-о-он туда. В самое глухое ущелье.

Вот ведь, какие дела-то! Только поход начался, а уже — опасности! Ущелье-то сырое, тёмное. Кто его знает, чего там впереди-то? Но рыцарь, как я уже говорил, был характеру отважного. Надвинул он шлем, взял копьё в руки покрепче и пришпорил коня своего.

Гулким эхом встретило его ущелье. Цокот копыт от стен отскакивал «там, там, там» — словно кто-то подгонял рыцаря. И вот уже начали попадаться ему на пути выбеленные временем кости… Может, просто звериные, а может быть, и тех, кто той же дорогой шёл, да не добрался до места. Всех славных рыцарей, что отважились на нелёгкий поход, да и пали в пути, в неравной схватке с колдуном-злодеем. Вон, погляди, сколько костей вокруг! Правда, ежели по копытам да рогам судить, так вернее всего, звериные это кости — не встречал я рыцарей с рогами, разве что однажды… Когда рыцарь из соседнего замка в поход ушёл. Жена у него осталась — прелесть, а не жена! А я тогда молодой был, красивый, не то что сейчас… Так… Чего-то я опять с мысли сбиваюсь…

Ну, едет наш рыцарь, а точнее — вскачь несётся! А ущелье всё темнее, все мрачнее и глуше. И, кажись, дорога-то вниз куда-то уходит.

Пригляделся рыцарь — так и есть! Верхушки скал уже над головой сошлись, света солнечного уже не видно, а дорога под уклон стремится. Однако солнышко-то не светит, а всё вокруг видать! Чудеса, да и только! И даже вроде бы как-то теплее становится.

Призадумался рыцарь. И показалось ему, что не теплее уже, а прям жарче сделалось! И стены каменного ущелья светиться начинают этаким зловещим красноватым светом. И от стен-то этих жаром и пышет.

Опять пришпорил коня наш рыцарь. И поскакал вперёд.

А стены каменного мешка уж раскалились добела! И светло вокруг, словно днём ясным! Жара стоит — страх! Даже сквозь латы чувствуется!

Вот беда-то какая! Колдовское ущелье, значит! Выходит, колдун-разбойник таким вот образом преграду ставит перед отважными героями, которые рискнут пленницу-красавицу из неволи вызволять. Ну, да что с него взять-то, с колдуна этого?! Тёмный человек, хотя, конечно, и колдун. Он ведь весь свой расчёт на том строит, что гости незваные со страху-то и повернут. И на обратном пути изжарятся вконец!

Но не таков оказался наш герой! Не-е-е-ет! Назад поворачивать?! Вот ещё!!! Там, понимаешь ли, девица-красавица плачет, свободы своей дожидается, а он — обратно?! Должна же быть в мире этом справедливость? Должно же добро восторжествовать над злом? А кто иначе считает — тому в подобные походы соваться не следует! Нет у того в душе геройства, и всё тут!

Ещё сильнее погнал коня своего наш рыцарь. Из-под копыт огненным дождём посыпались раскалённые каменные осколки, жаркий и душный воздух ударил в лицо! Невыносимо стало совсем! Закричал наш рыцарь страшным голосом… Ну, того, что кричал он, я тут пересказывать не буду. Кому охота услышать, пусть, вон, на кухню пойдёт, да полюбопытствует, какими словами наш трактирщик поваров потчует, когда те гостям горелого мяса приготовят. Да и то сказать — трактирщик-то простой человек, а рыцарь благородных кровей, что ты! А благородные такие выражения порой загнуть могут, что нам, простым людям, и не снились! Была у меня одна подруга сердешная, тоже из благородных. Так она, ежели осерчает на меня за что, так прямо всё и говорила! Ты, говорила, Куинушка, хоть и красавчик, но…

М-да… Опять меня чего-то в сторону уводит… Просил же напоминайте мне, о чём я рассказываю! Эх, вы! Молодёжь! Толку с вас — как рыбе с ветра попутного… Ладно, сам уже вспомнил, дальше слушайте!

Летит, значит, рыцарь наш по этой раскалённой дороге. Всё дальше и дальше. Потому как, пути назад ему нету! Позади, вон, кости лежат, сами видели! И, так выходит, что путь ему один — вперёд, до самого конца идти! Ну, или пасть безвестной смертью…

А вперёд-то — трудно! Пасть, оно, конечно, и полегче, и поспокойнее будет. И только он уже пасть собрался, как жара — раз, и схлынула!

Осадил коня рыцарь наш, отдышался, огляделся. Жара палящего уже нет, а стены каменные продолжают светиться. Но уже таким, знаете ли, безвредным светом, мягким, прохладным. Посмотрел рыцарь по сторонам, и видит, что одна-то опасность миновала, а другая только ещё подбирается! И ведь какая жуткая опасность-то! Навроде речного рака, только с коня ростом! Не, даже не на рака похожа, а на паука! Или на обоих сразу! Видать, родители-то у этой нечисти были ба-а-альшие затейники, коли таких отпрысков на свет произвели!

Лапы мохнатые, морды злющие, клешни — дерево перекусить впору! Страх!

Но рыцарь наш копьём взмахнул, и сходу пронзил одну из этих нечистей! Да так пронзил, что прям насквозь!

Вой поднялся — ужас! Вся эта орава на героя нашего кинулась! Кто тянется к нему клыкастыми челюстями, кто норовит клешёй перекусить, кто мохнатой лапой с коня сшибить!

Отбросил свой копьё рыцарь, поскольку для ближнего боя оно уже несподручно было, и схватился за верный меч. Ну, тут уж пошла потеха, что ты! Лезвие его клинка было острее самых острых клешней, и рубило врага на куски, не крупнее тех, что хозяйка наша рубит, когда капусту в обед строгать начинает. Отсекала острая сталь мохнатые вражьи лапы, а зубастые челюсти сносила прям аж с головой вместе, не иначе! Бой получился знатный! И вышел из того боя наш рыцарь победителем!

Огляделся он по сторонам, спрятал меч свой верный, сплюнул на землю и поскакал дальше. Чуяло его сердце, что не окончились ещё его испытания. Так оно и вышло.

Дорога постепенно вверх пошла, и вот уже над головой снова небо чистое. Однако, без колдовских штучек и тут не обошлось! Въезжал-то рыцарь в ущелье ясным днём, а сейчас над ним яркие звёзды блещут! Глубокое чёрное небо раскинуло над одиноким всадником своё ночное покрывало. Тихий и ласковый ветерок нежно обдувает разгорячённого коня, а заодно с ним, и самого рыцаря. Под копытами уже не каменное крошево, а мягкая травка. И впереди, слышно в ночи, ручей журчит.

И дорога сделалась какая-то странная, колдовская дорога, одним словом! Прямо по траве пролегает извилистая светящаяся бледным серебристым светом тропа. Словно луна просыпала тут свой полуночный пепел. Насторожился рыцарь, ладонью рукоять меча стиснул. Может, и не стоит этого говорить, да только боязно ему стало. Вот ведь, с нечистью в ущелье сражался — ничего! А тут — оробел, сердешный. А оно и понятно лучше, когда опасность яснее видна, и не кажется такой загадочной и таинственной. И конь рыцарский стал осторожнее ступать по этой удивительной тропе — чует, что колдовством попахивает всё явственнее.