Лоис Буджолд - Паладин душ

— Они добрались до обоих баков. Из них течёт, словно из решета. Я отправил людей искать хоть какие-нибудь уцелевшие ёмкости и попытался заделать бреши парусиной, чтобы хоть как-то замедлить поток. Но ничего хорошего не вышло.

— Хорошо, — так же тихо откликнулся Эрис. Повысив голос, он обратился к парламентёру: — Мы, конечно же, отказываемся выполнить ваши требования.

Парламентёр мрачно и удовлетворённо склонил голову, словно именно это и ожидал услышать:

— Милосердие князя Сордсо и вдовствующей княгини Джоэн больше, чем вы того заслуживаете. Они дают вам день на размышления. Завтра я снова приду сюда, чтобы услышать ваш новый ответ. Если, конечно, вы сами раньше не пришлёте за мной.

Поклонившись, он начал пятиться, стражи прикрывали его; он отошёл на приличное расстояние, прежде чем осмелился повернуться к Порифорсу спиной.

Это не просто ожидаемый ответ: это скорее желаемый результат.

— Что будет дальше? — обеспокоенно спросил ди Кэйбон. — Штурм? Они действительно выждут день?

— Я не стал бы им доверять, — заметил Эрис, спрыгивая с переговорной площадки.

— Штурм будет, — кивнула Иста. — Но, как мне кажется, солдаты участвовать в нём не будут. Я готова поставит что угодно на то, что Джоэн хочет поиграть со своими новыми игрушками. Порифорс — это первый шанс испробовать отряд магов в действии. И если результаты порадуют её…

Фиолетовая линия, но на сей раз только одна, вспыхнула перед внутренним взором Исты.

Все тетивы арбалетов, находившихся в руках солдат, расставленных на стене, одновременно лопнули. Послышались вскрики, потому что многие стрелки получили по пальцам. Один из взведённых арбалетов выстрелил. Стрела вонзилась в бедро солдата, стоящего рядом. Мужчина застонал, оступился и рухнул с парапета вниз на мощёный двор, где и замер. Его товарищ некоторое время с ужасом смотрел на свой арбалет, а потом отбросил его в сторону, словно оружие жгло ему руки, и поспешил на помощь раненому.

Над замком взметнулась ещё одна тёмная вспышка.

— Что на этот раз? — мрачно пробормотал Фойкс, глядя на ряд поражённых стрелков. Некоторые, уже отвязавшие от пояса запасную тетиву, поняли, что она рассыпается прямо в руках.

Несколько секунд спустя над крышами замка взвился клуб дыма.

— Горят конюшни, — сообщил Иллвин; он резко подался вперёд, что никак не согласовывалось с его лаконичной репликой. — Фойкс, ты мне нужен.

Он побежал вниз по лестнице; длинные ноги за шаг преодолевали по три ступеньки.

Теперь дело приняло серезный оборот, подумала Иста; в животе стало как-то нехорошо.

Глаза Лисе казались огромными:

— Рейна, можно я пойду с ними? — выдохнула она.

— Да, иди, — отпустила её Иста. Девушка умчалась прочь. Умелые руки никогда не бывают лишними… А теперь я. Она наконец спустилась со стены.

Эрис, пробежавший мимо, окликнул её:

— Леди, вы присмотрите за Каттиларой?

— Конечно.

Удачное занятие. Или, может быть, Эрис, как благоразумный командующий, предпочитает согнать весь бесполезный балласт вместе.

Иста застала фрейлин Каттилары в истерическом состоянии; в конце концов их вопли и всхлипы были сведены к хорошо скрываемому истерическому состоянию. Каттилара продолжала лежать без движения, только мягкие щёчки марчессы заметно впали, черты лица заострились. Свет демона плотно сжался внутри неё, не предпринимая — пока — попыток занять господствующее положение. Иста только печально вздохнула и проверила, чтобы пламя жизни продолжало беспрепятственно течь в Эриса.

На протяжении бесконечного вечера Иста несколько раз предпринимала вылазки из комнаты Каттилары, чтобы осмотреть последствия очередной вспышки демонской магии, промелькнувшей у неё перед внутренним зрением. Только самое первое покушение на запасы воды было заранее организовано. После этого атаки стали хаотическими, повторяющими друг друга. Люди падали и ломали кости. Лошади, которых после спасения из пылающих конюшен, поместили во двор с фонтаном в форме звезды, неистово ржа и брыкаясь, обрушили галерею. Вместе с ней упало осиное гнездо. Трое людей умерло, крича и задыхаясь от укусов; ещё нескольких человек затоптали обезумевшие от укусов кони.

В других дворах начались пожары поменьше. И без того малое количество воды быстро шло на убыль. Большая часть мяса, вне зависимости от способа хранения, начало тухнуть и вонять; хлеб и фрукты покрылись зелёной плесенью и стали взрываться, казалось бы, от одного взгляда. В муке завелись личинки. Верёвки и кожаные ремни гнили и рассыпались прямо в руках. Горшки трескались. Доски ломались. На доспехах и мечах ржавчина появлялась быстрее, чем румянец на девичьих щёках.

Все, кто хоть когда-нибудь страдал лихорадкой, лежали теперь со страшными приступами; красивый обеденный зал Каттилары заполнялся тюфяками со стонущими, мучающимися жаром, бьющимися в ознобе и бреде людьми. Ди Кэйбона приставили заботиться о больных, которые невероятно быстро превращались в умирающих. К вечеру лица солдат и слуг, попадавшимся Исте навстречу, перестали быть испуганными; теперь их отличала мёртвенная бледность и отстранённое, потрясённое выражение.

На закате Иста поднялась на северную башню, самую высокую из всех, чтобы оценить обстановку. Лисе, пропахшая дымом и прихрамывающая, потому что копыта обезумевших лошадей оттоптали ей ноги, медленно тащилась вслед за рейной. Солдат в серо-золотом плаще шёл за ними, чтобы сгрузить груду камней в кучу таких же импровизированных снарядов, сваленную на смотровой площадке, обменяться парой мрачных замечаний с товарищами, чьи лишённые тетивы луки и арбалеты были отброшены в дальний угол, а потом развернуться и вновь направиться вниз по винтовым ступенькам.

В ровном свете садящегося солнца долина являла собой странно красивое и мирное зрелище. В ореховой роще в зелёных шатрах, судя по всему, наслаждались ужином; единственным запахом были тонкие ароматы еды, поднимавшиеся от костров, на которых готовили джоконские повара. Небольшие группки всадников сновали туда-сюда, неся вахту или доставляя срочные сообщения, совершая вечерний объезд. Все был одеты в зелёные плащи.

От города, окружённого стенами, тоже поднимались клубы дыма, но здесь они были чёрными и страшными. В отличие от замка, находившегося высоко на скале, город располагал выходом к воде, и поэтому большинство пожаров до этих пор удавалось потушить. Но те немногие маленькие фигурки, движущиеся по улицами, выглядели одеревеневшими от усталости. Люди внутри периметра стен сидели скорчившись, или еле передвигали ноги, или лежали и спали, поверженные утомлением. Или были мертвы.