Надежда Башлакова - Волчонок

Преимуществ не было ни у одной из сторон. Если учесть, что Светел был

оборотнем с самого рождения и был более приспособлен к этой своей второй ипостаси по сравнению с оборотнем обращённым, то, как же быть с тем, что Питер за этот год пользовался своей новой шкурой гораздо чаще, чем вышеупомянутый истинный волкодлак за всю свою жизнь. Так что, как не

крути, но силы их были примерно равны.

И всё же всем вскоре стало очевидно, что чаша весов начинает медленно склоняться на сторону Светела, то есть Питер постепенно стал сдавать свои позиции, всё тяжелее дыша, всё более неуклюже уходя от ударов. Вообще-то к тому времени царапинами и укусами они были изрядно испещрены уже обои. Но было обстоятельством очень даже странным, что в тоже время как Светел был, очевидно, сильнее и выносливее своего более слабого противника и всё-таки он никак не мог окончательно его победить. Что-то словно шло не так. Как будто нечто не подпускало его к Питеру, постоянно сдерживало, и в тоже время последний был уже изрядно измотан. Но сдаваться, похоже, не собирался, ни один, ни другой.

Если бы только на это обратил своё внимание Здоровяк, если бы он не поддался искушению помочь всё более отчаивающемуся другу, всё могло бы закончиться иначе.

Лисса закусила до крови нижнюю губу и в тоже время до побеления костяшек переплела пальцы на груди. Она видела безнадёжное состояние Питера и в тоже время понимала, что Светел вряд ли сможет причинить ему вред и лично сама она прекрасно знала тому причину.

— Не надо. Нет. Это не честно. — Услышала она вдруг отчаянный крик Зоуи и резко обернулась.

Та подскочила со своего места, и стояла теперь как натянутая струна, вытянув руку с растопыренными пальцами вперёд. Лисса проследила за этим её движением и невольно ахнула.

Здоровяк, что пошёл бы за своим единственным другом и в огонь и в воду, а если б надо было, то и медные трубы без труда преодолел бы, уже перевоплотившись, стремительно нёсся в сторону сошедшихся не на жизнь, а на смерть оборотней и, вклинившись между ними, вцепился Светелу прямо в горло, сбив его с ног.

Лисичка тут же принялась беспорядочно сбрасывать с себя одежду, покрывая ею зелёный ковёр вокруг, в этот тревожный момент и вовсе не задумываясь об условностях. Ещё минута и рыжая волчица уже с яростью треплет серый загривок врага, что сейчас навалился своей немалой тушей на извивающееся, в тщетных попытках вырваться, чёрное тело её друга.

Лисса и сама понимала, что не сможет при всём своём желании оказать сколько-нибудь существенное влияние на этот превратившийся в общую свалку поединок. И всё же эффект неожиданности сработал, дав свой результат. Опешивший Здоровяк явно не ожидал её вмешательства и на секунду замешкался, и именно это мгновение и стало для него роковым. Вывернувшийся из-под него Светел неожиданно крепко схватил врага за глотку и резко рванул…. Вместе с кровью и пеной из раны послышался булькающий звук, плавно перетёкший в сдавленные хрипы.

Питер издал взбешённый рык и тут же кинулся отомстить за друга. Он мёртвой хваткой вцепился в плечо, увернувшегося было брата и никак не желал его отпускать.

— Перестаньте, вы же братья! — Выкрикнула Зоуи сквозь слёзы, пытаясь положить конец этой давней вражде.

Но только Лисса повернулась на этот её крик, понимая безнадёжность подруги. На Светела же и уж тем более на Питера не могли подействовать в тот момент никакие доводы рассудка. Они оба уже едва держались на ногах, но перевоплотиться, чтобы залечить свои раны они не могли, дабы не подставлять под удар собственные шкуры.

Зоуи склонилась над телом Здоровяка, к тому времени уже вновь ставшего человеком, но она не могла ему ничем помочь, впрочем, ему никто уже не смог бы помочь.

Лисса, отошедшая чуть в сторону после поражения одного из противников и теперь уже превратившаяся и полностью одевшаяся, сидела на траве, наблюдая за этой последней в жизни братьев битве, прекрасно понимая, что она не могла быть больше никакой другой, кроме как таковой.

Светел же не только не хотел убивать Питера, но и не мог причинить ему смертельного вреда, даже если бы у него и внезапно возникло такое желание. Отчего-то это у него никак не получалась. Зато сам Питер это ещё как мог, чем и не преминул заняться.

И в тот момент, когда смерть Светела казалось, уже была неминуема, произошло кое-что, что заставило время повернуться вспять и дало оборотню не только реальный шанс на победу, но и полностью отдало её ему во власть.

Совсем неожиданно раздался какой-то тихий свистящий звук, что, тем не менее, разнёся далеко по лесу, и Питер вдруг как подкошенный упал. Самым ужасным было то, что зверь почти мгновенно начал видоизменяться, то есть автоматически был задействован процесс трансформации, а это могло означать только одно. А что именно поняли все здесь присутствующие без исключения.

— Клык! — Зоуи сорвалась с места и побежала к своему вожаку, единственному кто безвозмездно пригрел её на своей груди и приголубил, совсем ничего не прося взамен.

Лисса и я обернулись почти одновременно.

Чуть в стороне стояли Перис и Тайя. Последняя несколько виновато мне улыбнулась, пожимая плечами. По виду своей подруги я безошибочно понял, что она только что метнула в моего брата один из своих метательных ножей, по всей видимости, тот единственный выкованный из чистого серебра и припасённый специально для таких случаев. Он был изготовлен на заказ и до сих пор не знал горечи поражения. Острый до невообразимости он вошёл в тело оборотня как нож в масло, со своеобразным шмяканьем погружаясь в его плоть. На самом деле Тайя особо и не метила, главное ведь было только попасть, а там уже серебро само сделает своё дело.

Я отвернулся от неё и, в очередной раз продемонстрировав себе самому и окружающим привычную скорость в трансформации и переодевании, подбежал и опустился на колени рядом с братом.

Падая на землю серым волком, он опустился на неё уже почти полностью обнажённым человеком. Процесс трансформации завершался, уже не подчиняясь воле самого оборотня, так часто бывает, когда волкодлаку остаётся жить считанные мгновения. А серебро между тем продолжало невозмутимо заниматься начатой минутой ранее работой. Лицо и тело Питера по-прежнему видоизменялось, под его кожей словно ползало какое-то неведомое нам существо, волнами перетекая по его кровеносным сосудам и всё больше проникая в самую глубь его организма, не оставляя без внимания ни одного органа, ни одной жизненно важной системы. А за его передвижением тянулся видимый след, мгновенно загрубевшие участки посеревшей кожи.

— Питер, Питер, несмотря ни на что я совсем не хотел твоей смерти. Ты должен был жить. — Печально произнёс я.