Робин Мак-Кинли - Красавица

– Скоро ты станешь круглым, как племенная кобылка, – пожурила его я. – Мы с тобой хорошенько поскачем, но только после моего обеда.

Вернув его в стойло, я прошла обратно в замок, но когда дверь столовой начала открываться, я выкрикнула:

– Я бы лучше поела в своей комнате, если вы не против!

Дверь остановилась, потом неохотно закрылась. Я обнаружила отличный обед в «Комнате Красавицы».

– Единственное, что тревожит меня здесь – это тишина, – говорила я своей чашке. – Даже огонь горит тихо, и хотя я не могу пожаловаться на обслуживание, – я подумала, слышал ли меня кто-нибудь в этот момент. – Мне так хочется немного побренчать столовыми приборами или еще чем-нибудь. От этого дом, и даже замок, покажется обжитым.

Я подняла чашку и прошла к окну.

– Никогда не любила домашних животных: от обезьянок одни неприятности, собаки линяют и от этого я чихаю, а кошки вечно царапаются, однако птицы... Было приятно, если бы Орфей сейчас спел мне что-нибудь.

Я нашла щеколду и дернула стеклянную панель, которая, конечно, бесшумно отворилась.

– Здесь даже птиц нет, – продолжала я, высунувшись в окно. – Я понимаю, что все живое, что ходит по земле, не хотело бы попадаться ему на пути, но ведь небо он не может подчинить себе.

За окном был широкий выступ с вырезанной в нем неглубокой прямой бороздкой.

– То, что нужно птичкам, – заметила я, а слева от себя нашла жестянку с нарисованными павлинами, которые были отделаны драгоценными камнями. В ней было полно зерен, какие точно понравились бы пернатым. Я разбросала пригоршню по выступу.

– Все, что мне нужно – это лишь парочка попугаев, – попросила я. – Павлины, которых я встречала, кусались.

Я оглядела сады. Казалось странным, что ни одной птицы невозможно было обнаружить рядом с теми деревьями и цветами.

– Вероятно, они ждут, чтобы их пригласили, – вслух подумала я. – Что ж, считайте, я это сделала, – громко крикнула я. – От своего имени, конечно.

Я закрыла окно, переоделась в свою юбку (разделенную швом пополам), которая более или менее подходила для верховой езды.

– Тут что, никогда не слышали о простой одежде? – с раздражением повторяла я, пока искала в шкафах блузку без лент, драгоценных камней или кружев, а ветерок возмущенно тянул меня за локти. Наконец я снова вышла, чтобы прокатиться на Великодушном.

Конь оживился и мы вновь проехались по величественным садам, мне не пришлось напрягаться, чтобы пустить Великодушного галопом по этим ухоженным дорожкам. Воздух был прохладен, когда мы выехали из сада; я взяла с собой плащ и одела его, придержав животное. Я решила, что мы достаточно быстро доедем до высокой живой изгороди, которая окружала мою тюрьму (ведь это не заняло так много времени предыдущей ночью, а Отец видел ворота, находясь в саду). Но мы ехали и ехали по полям, мимо редких деревьев, снова по полям и опять мимо деревьев. Дикий лес начинался здесь: камни и изогнутые кусты, неровная земля под ногами. Я решила, что, возможно, изгородь не полностью окружала владения Чудовища и мы просто вышли на край заколдованного леса. «Хотя это, конечно, мало поможет, – подумалось мне. – Лучше найду ту широкую дорогу и пусть меня приведут обратно. И я не стану пытаться найти отсюда выход, чтобы не умереть с голоду».

Там, где мы проходили, местами лежал снег. Я обернулась, чтобы взглянуть через плечо. Мне все еще были видны башни замка – темные и угрюмые на фоне голубого неба – они все же отдалялись.

– Время ехать обратно, – я развернула коня и пустила его легким галопом.

– Обратно домой, полагаю, – задумчиво добавила я.

«Не стоит пытаться сбежать в самый первый день в любом случае», – пришло мне в голову. Особенно, если добром это не кончится.

Солнце уже опускалось, когда я привела Великодушного в конюшню, почистила его и снова сама вымыла упряжь.

– Да, я заметила, что все старые удила заменили новыми, спасибо, – громко произнесла я, пока чистила сбрую. Если бы не я, то невидимые руки занялись бы этим. Еще я заметила, что удила и пряжки были начищены до блеска, после того, как вчера ночью я оставила их в состоянии просто чистых, и от этого немного разгорячилась. Руки мои все еще были перевязаны – чуток болели, но сильно меня не беспокоили, а волшебные повязки не загрязнятся, даже после того, как я вымою кожаную сбрую и натру ее маслом.

Выйдя из конюшни, я прошла немного вглубь сада, чтобы понаблюдать, как день сменяется серыми сумерками, окрашенными ярким пламенем, и села на хранившую тепло мраморную скамейку. «А впрочем, это все может быть просто от солнца», – подумала я о ней. Я также отметила, что скамья была как раз подходящей по высоте для человека с такими короткими ногами, как у меня.

Я повернула голову, чтобы окинуть взглядом сад, и увидела, что ко мне направляется Чудовище. Он подошел совсем близко, а я смогла сдержать крик; несмотря на тяжелые башмаки, походка его была бесшумной, как тени под моими ногами. Сегодня он оделся в коричневый бархат (цвет пряной гвоздики), а на горле и запястьях его сияли перламутрово-белые кружева.

– Добрый вечер, Красавица, – произнес он.

– Добрый вечер, Чудовище, – я поднялась.

– Пожалуйста, я не хочу тебя беспокоить, – робко ответил он. – Я уйду, если ты захочешь.

– О нет, – поспешно выдала я, пытаясь быть вежливой. – Вы не прогуляетесь со мной? Я бы хотела посмотреть, как заходит солнце над садом, ведь он так красив.

Мы шли в тишине минуту или две. «Бывали у меня идеи и получше», – думала я, проходя три шага за его один, хотя видела, что он изо всех сил старается приспособиться к моей походке. Немного погодя я, слегка запыхавшись, начала говорить, поскольку тишина становилась неловкой.

– Закат был моей любимой частью дня, когда мы жили в Городе; раньше я гуляла в нашем саду, но стены были слишком высоки. Когда небо достигало пика своей красоты, то в саду было уже темно.

– Закат больше не радует тебя? – спросило Чудовище, словно выполняя долг по поддержанию беседы.

– Я никогда не видела восхода солнца – всегда спала, – объяснила я. – Раньше всегда ложилась поздно – много читала ночью. А потом мы переехали в деревню, и, думаю, теперь мне больше нравится восход. Обычно я слишком устаю к закату, чтобы по-настоящему оценить его, и, как правило, тороплюсь закончить дела и пойти ужинать… точнее, так было раньше… – грустно добавила я.

Неожиданно тоска по дому захлестнула меня, сжимая горло.

Мы подошли к стене, покрытой вьющимися стеблями роз, которые я сразу же узнала – должно быть именно здесь Отец повстречал Чудовище. Мы прошли сквозь проем в стене и я огляделась, ужасно смущенная. Хозяин замка остановился в нескольких шагах позади от меня. Затем внезапно солнце, прежде чем исчезнуть, озарило последней яркой вспышкой света замок и сады вокруг, окрасив их в цвет прозрачно-медового нектара в хрустальном бокале, а розы блестели, словно его грани.