Робин Мак-Кинли - Красавица

К моему величайшему облегчению, огромные парадные двери замка были открыты. Я вбежала внутрь. Зажегся светильник – фитиль его почти угасал. Я подняла его и поправила: незатейливая медная рама и стеклянный пузырь защищали пламя. Я взяла его с собой вниз по коридору. В столовой было прохладно и тихо, как и в гостиной напротив, хотя обе двери были настежь открыты. Я прошла наверх.

Все было гораздо хуже, чем в моих снах. Я устала, смертельно устала, была измучена и голодна, и так грязна, что складки моих нижних юбок натирали мне тело, когда я двигалась; ноги мои болели все сильнее с каждым шагом. Я была слишком утомлена, чтобы думать; все, что было у меня на уме: «Я должна найти Чудовище». Но я не могла отыскать его. Я настолько устала, что не смогла даже выкрикнуть его имя и слишком онемела, чтобы услышать его ответ. Чувства мои притупились: я не ощущала его присутствия. Замок никогда не был таким огромным. Я пересекла тысячи коридоров, прошла сквозь сотни комнат, но нигде не слышала шума, который могли издавать Лидия и Бесси. Замок был заброшен, холоден и промозгл, словно пустовал многие годы. Некоторые плотные тени вполне могли быть пылью и паутиной. Хорошо, что я взяла лампу с собой, потому что из те немногие свечи, что зажигались при моем приближении, почти сразу же угасали, немного поморгав, словно попытка давалась им слишком тяжело. Рука моя заболела от долгого держания лампы на весу, а пламя дрожало, потому что дрожала я; легкое сияние светильника лилось на меня, но ни в одной из теней не было Чудовища. Мои робкие шаги отзывались эхом одиночества.

Прошло еще больше времени. Я споткнулась о край ковра и растянулась на полу: лампа перевернулась и потухла. Я лежала там, где упала, слишком измученная, чтобы двигаться, и обнаружила, что всхлипываю. С трудом приподнявшись, я села, рассердившись на свою слабость, и беспомощно взглянула вниз по длинному коридору в направлении, по которому я двигалась, когда упала; и в темноте мне привиделся мелкий лучик света. Свет. Я поднялась и пошла к нему.

В этой комнате я обнаружила Чудовище в свою первую ночь здесь, и она же снилась мне в последнюю ночь дома. Сквозь полуприкрытую дверь, заскрипевшую от моего толчка, было видно затухающий в камине огонь.

Чудовище сидело в своем широком кресле: сжатая рука на колене, словно он не двигался с того момента, как я оставила его неделю назад.

– Чудовище! – закричала я, а он не пошевелился. – Ты не можешь умереть. Прошу, не умирай. Вернись ко мне, – повторяла я, опустившись на колени перед креслом.

Он не шевельнулся. Я лихорадочно осмотрелась. Ваза с розами стояла у его локтя. Цветы высохли, а лепестки валялись на полу. Я вытащила белый платок из его внутреннего кармана, обмакнула в воду и положила Чудовищу на лоб.

– Любовь моя, очнись, – взмолилась я.

Очень медленно он поднял веки. Я не смела шевельнуться. Он моргнул (блеск вернулся в его тусклые глаза) и увидел меня.

– Красавица, – сказал он.

– Я здесь, милое Чудовище, – откликнулась я.

– Я решил, что ты нарушила свое обещание, – продолжил он; и тени упрека не было в его голосе, но какое-то мгновение я не смогла говорить.

– Я поздно выехала, – ответила я. – И очень долго пришлось искать путь обратно через лес.

– Да, верно, – отозвался он, произнося слова с легкими перерывами. – Прости. Я не мог помочь тебе.

– Неважно, – сказала я. – Лишь бы с тобой все было в порядке. Теперь тебе станет лучше? Я больше никогда не оставлю тебя.

Он улыбнулся.

– Со мной все будет хорошо. Спасибо тебе, Красавица.

Я вздохнула и начала подниматься, но пошатнулась и едва не упала, схватившись за ручку кресла. Мир всколыхнулся вокруг меня, словно темная вода в трюме, я не чувствовала своих ног. Чудовище протянуло руку и я опустилась ему на колени.

– Прости, – извинилась я.

– Ты очень устала и тебе надо отдохнуть, – отозвался он. – Теперь ты дома и в безопасности.

Я покачала головой. Теперь, когда мой самый страшный кошмар исчез, несколько мыслей слегка тревожили мое сознание.

– Не сейчас. Мне надо пойти к Великодушному… без него я бы все еще шагала в лесу… но сначала я должна была найти тебя… и должна кое-что тебе сказать.

– Не сейчас, – сказал он.

– Нет, сейчас, – ответила я.

И помолчала минуту, пока мир не перестал вращаться. Я слушала дыхание Чудовища: не думала, что он дышал, когда я вошла в комнату.

– Смотри, – заметила я. – Рассвет.

Розовые завитки вскарабкались над лесом, и робкий свет пробился сквозь окно, мы смогли ясно увидеть лица друг друга. Чудовище было одето в золотой бархат, заметила я, вместо темно-коричневого, в котором я видела его в последний раз.

– Теперь я могу поспать, – продолжила я. – Наступил день. Все, что я хочу – это позавтракать.

Я поднялась и прошла к окну. Свет становился ярче и с ним возвращались мои силы. Я наклонилась, поставив локти на подоконник, и взглянула на сады. Никогда прежде они не казались мне такими прекрасными. Чудовище присоединилось ко мне у окна.

– Приятно снова быть здесь, – произнесла я.

– Твоей семье понравились новости, которые ты сообщила? – спросил он.

Я кивнула.

– Да. Грейс теперь не успокоится, пока не получит от него точные вести. Но все в порядке. Они надеются, что он вернется к ним с человеком, который везет ему письма от Грейс и Отца. Ты позволишь мне… иногда… вновь смотреть на них? – робко спросила я.

Чудовище кивнуло.

– Конечно. Хотя, ты знаешь, мне немного жаль молодого священника.

Я снова выглянула в окно. Махнула рукой, показывая на поля и сады, и спросила:

– Ты… все это не сильно пострадало от моего… позднего приезда?

– Нет, Красавица, не волнуйся, – сказал он.

Я замешкалась.

– Что произошло бы, если… если бы я не вернулась?

– Что произошло бы? Ничего, – ответил он. – Совсем ничего.

Я уставилась на него, не понимая, пока его ответ повис между нами в утреннем воздухе.

– Ничего? Но…

Я остановилась, не желая упоминать или скорее, вспоминать, его ужасающую неподвижность, когда я вошла в комнату.

– Я умирал? – закончил он. – Да. Я умер бы, а вы с Великодушным вернулись бы к семье; а через двести лет замок этот затерялся бы в разросшихся садах, лес подобрался бы к порогу, а в башнях вили бы гнезда птицы. А еще через две сотни лет, даже легенды бы умерли, и остались бы только камни.

Я глубоко вздохнула.

– Тогда вот что я должна тебе сказать, – я подняла на него взгляд.

Чудовище вопросительно посмотрело на меня. Я взглянула вниз и быстро сказала серым камням подоконника:

– Я люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж.

Кажется, я потеряла сознание, уже не в первый раз. Чудовище исчезло, а за ним и все остальное, или, быть может, это произошло одновременно. Яркая вспышка света – словно взорвалось солнце, а затем меня ударило волной воздуха и поднялся гул: звон колоколов, огромных соборных колоколов и шум толпы, кричащей и радующейся, ржание лошадей, даже выстрелы пушек. Я съежилась прямо там, где стояла и закрыла уши руками, но это совсем не помогло. Замок задрожал подо мной, словно камни в самом основании крепости хлопали в ладони ; затем пол ушел из-под моих ног и меня ударило волнами света и звука. Внезапно все успокоилось также быстро, как и началось. Я опустила руки и с опаской открыла глаза. Сады выглядели по-старому; возможно, солнечный свет стал немного ярче, но ведь было утро и солнце только вставало. Я обернулась и оглядела комнату.