Светлана Зорина - Наследница Ингамарны

— Значит, это он набросился на меня, когда я подошла к замку, — догадалась Гинта. — Какой большой зверь. Никогда не видела таких вунхов.

— Это очень древняя порода. Диннар только с ним и играл. Больше у него друзей не было.

— И он ни с кем не общался, не разговаривал?

— Ну почему… Разговаривал иногда. Он и ходить, и говорить начал рано. Он просто не хотел с нами разговаривать.

— А он кого-нибудь любил?

— Он любил Бину и Кана. Остальных только терпел. Помню, ему было полтора года… Я не пускала его на улицу — начиналась гроза. Стало темно, как ночью, а он хотел в сад. Я попыталась взять его на руки, а он вырвался и оттолкнул меня с такой силой… Это была недетская и вообще нечеловеческая сила. Он так и убежал тогда в сад. Он всегда бегал, где хотел. Один или с Каном… И приходил в ярость, если ему пытались что-то запретить. Однажды стражник попробовал не выпустить его за ворота замка. Этот ребёнок — ему и четырёх ещё не было — взял большой камень… Обычный ребёнок такой камень и с места бы не сдвинул, а этот поднял его без труда и чуть не прибил стражника. Парень еле успел увернуться. На воротах до сих пор вмятина от этого камня. Вот такой он был, Диннар, сын Диннары. Господин велел не противиться его желаниям, просто незаметно следить за ним. Этот ребёнок всех тут держал в страхе. Он чувствовал, что за ним следят, и старался убежать, спрятаться, а слуги… Они и его боялись разозлить, и его деда, если вдруг с мальчишкой что-нибудь случится. Я помню, ему было пять лет, когда на него напал айг. Это был ещё детёныш, но бодаться он умел прекрасно. Его потом забили на мясо, пока не вырос, — держать таких бодливых животных опасно… Так вот этот айг однажды вздумал напасть на Диннара. Мальчик был на скотном дворе, когда стадо гнали на пастбище. Он схватил айга за рога и даже с места не сдвинулся. Тот потом уже и вырваться хотел, да не тут-то было. Диннар отпустил айга, только когда он его лягнул.

— Но если он был такой сильный, то как его могли похитить?

— Ну, сильный он был для своего возраста. Здоровый мужчина наверняка бы с ним справился, а несколько человек и подавно. И потом, его могли заманить, уговорить… Всё-таки он был ещё ребёнок. Ему вечно хотелось куда-то убежать, и он ни к кому здесь не был привязан. Разве что к Кану, но ведь это зверь, а человек обязательно должен любить человека…

— Но его ведь тоже никто здесь не любил!

— Я жалела его, — с горечью сказала старуха. — И боялась, и жалела. Он был не такой, как все. Наверное, это страх мешал мне полюбить его по-настоящему. Ведь мы даже толком не знали, кто его отец. С виду он был просто ребёнок. Если бы не эти страшные глаза…

Мавина вздохнула и замолчала.

— Знаешь, его только Сагаран не боялся, огненный тиумид, — заговорила она спустя некоторое время. — Да ещё Хаула. Сумасшедшая старуха. Она пришла из деревни Виганы. Там уже лет восемь как никто не живёт. Эта Хаула называла Диннара своим сыном. Он её терпеть не мог, швырял в неё камни. Один раз даже разбил ей лицо… А она всё твердила, что это её дорогой сыночек, и всюду преследовала его. Господин велел гнать её подальше от замка, а она всё равно бродила вокруг Уллатама почти каждый день и высматривала Диннара.

— А куда она потом делась?

— Не знаю. После того, как мальчик исчез, её тоже никто не видел.

— А Сагаран здесь бывал?

— Нет, что ты! Господин его ненавидел. Он даже пригрозил Сагарану, что велит своим людям убить его, если он будет общаться с мальчиком. Господин считает, что Сагаран навлёк на Диннару все эти беды за то, что она отвергла его любовь. Он служитель Саггана, а Сагган — бог огня и любви. Люди до сих пор говорят: Сагган по просьбе своего слуги заставил тёмного бога воспылать страстью к Диннаре. Ну, чтобы наказать её…

— Какая глупость! — возмутилась Гинта. — Я хорошо знаю Сагарана. Он не способен причинить зло. Тем более тому, кого любит.

— Не буду с тобой спорить, юная госпожа. И Сагарана этого ни в чём не хочу обвинять. Но все считают его каким-то странным…

— Если человек не такой, как все, это ещё не повод его бояться и ненавидеть. Выходит, из всех, кто здесь живёт, Диннара любил только Кан… Бедный зверь. Мне жаль, что пришлось напугать его. Спасибо тебе за всё, дорогая Мавина. Мне пора.

— Но госпожа, до Ингамарны далеко, а солнце уже…

— Я пришла не из Ингамарны. Я сейчас живу в доме Саннида, а это совсем недалеко. Вообще-то немного времени у меня ещё есть. Давай-ка я подлечу твою спину. Ты, вижу, еле сгибаешься. Может быть, в замке ещё кто-нибудь нездоров?

Закончив урок, Саннид отпустил всех, кроме Гинты. В последнее время старый нумад часто задерживал её после занятий. Похоже, ему понравилось с ней беседовать. Гинта заметила, что Суану это раздражает. Впрочем, Суана раздражалась каждый раз, когда кто-то уделял особое внимание не ей, а кому-нибудь другому.

— Говорят, ты уходишь далеко от дома и бродишь одна неизвестно где, — сказал Саннид. — Не хочу никого держать на привязи, но пока вы здесь живёте, я отвечаю за вас перед Ахханом. В Улламарне сейчас небезопасно.

— Мой дед давно уже отпускает меня в Улламарну одну, и со мной ещё ничего не случилось.

— Но сегодня же что-то случилось? — спросил нумад, внимательно глядя на Гинту. — Харма обеспокоена. Говорит, за ужином ты ничего не ела. И судя по всему, ты сегодня использовала силу, причём не один раз. У тебя утомлённый вид.

— Ничего страшного, учитель. Я не перенапрягла своё анх. А не ела я потому, что пообедала в Уллатаме.

— Где?

Оказывается, Саннид всё же не разучился удивляться.

— Вот оно что, — медленно произнёс он, выслушав рассказ Гинты. — Минаттан Акамин позволил себя лечить. Многие нумады предлагали ему свою помощь, но он и слушать ничего не хотел. После того, что случилось с его дочерью, он ненавидит и колдунов, и нумадов, и их учеников.

— Я и не просила у него разрешения, — заявила Гинта. — Когда он понял, что я на него воздействую, было уже поздно… Нет, я понимаю, так нельзя, но если бы все делали только то, что можно… Ну а слуги и не думали противиться. Они так обрадовались возможности подлечиться! Они ведь там почти все старые.

— Мне очень его жалко, — грустно добавила девочка. — Я так хочу, чтобы он когда-нибудь увидел своего внука живым и невредимым. Учитель, как ты думаешь, этот Диннар и правда злой демон? Может быть, люди всё это выдумали?

— Может быть, — усмехнулся нумад. — Только это ещё хуже.

На следующий день Саннид рассказывал ученикам о звёздах. Гинта была рассеянна. Она и раньше знала, что это огромные сгустки пылающей материи, и солнце, которое освещает Эрсу, имеет ту же природу.

Учитель расчленил солнце, словно спелый плод, имеющий зерно, мякоть и кожуру, и о каждом из этих слоёв рассказал столько, что кое у кого из его юных слушателей голова пошла кругом.