Карен Миллер - Утраченная невинность

— Можно и так сказать. Можешь вообще говорить что угодно, но не вздумай приближаться ко мне!

— Я тебя не виню, — мягко сказал Мэтт.

— С твоей стороны это очень великодушно!

Вздохнув, Мэтт сунул руки в карманы и заговорил снова:

— Знаешь, Эшер, я хотел поговорить с тобой еще месяц назад. Однако мне не позволили. Если скажу, что мне очень жаль, это что-то изменит?

— Зачем? Разве твои сожаления могут отменить то, что уже сделано?

— Ты прав, не могут, — согласился Мэтт и, немного поколебавшись, сделал два шага к Эшеру. — Но и то, что ты, надувшись, сидишь здесь, в глухом лесу, тоже ничего не изменит. Ты тот, кто ты есть, Эшер. Не я сделал тебя чародеем. И не Вейра. И не кто-либо еще. Таким ты родился. Таким, как о тебе говорит древнее Пророчество. Вернее, ты должен быть таким.

Эшер предостерегающе поднял руку и произнес:

— Клянусь, если кто-нибудь где-нибудь в моем присутствии когда-нибудь произнесет слово «пророчество», он горько об этом пожалеет.

Губы конюшего дрогнули в слабой улыбке.

— Это я могу понять…

Сукин сын! Говорит — как с капризным жеребенком! Мягко, ласково, успокаивающе. Того и гляди, протянет руку, чтобы потрепать по холке!

Эшер скрестил руки на груди и холодно произнес:

— Ладно. Эти две дряни уже все мне рассказали. И о магии, и об истории олков, и о снах. И ради чего я родился. Ты, надо думать, считаешь, что все это правда, не так ли?

Мэтт нахмурился.

— Не называй их так!

— Их рассказ — правда?

— Да…

Впрочем, еще до того, как Мэтт ответил, Эшер уже знал, что это так и есть. Чувствовал, что фантастический рассказ Дафны правдив от начала до конца, хотя и не желал это признавать. Понимал, что Вейра, тихо просидевшая у его постели всю долгую ночь, тоже говорит правду. Но даже сейчас он не желал ей верить.

— Провались она пропадом такая правда!.. Я могу сейчас уйти, — надменно сказал он.

Вот именно. И пусть попробует Мэтт стать у него на пути!

— Можешь, — кивнул тот.

— Я могу уйти, и меня никто не сможет удержать. Ни ты, ни Дафна, никто. — Он злорадно улыбнулся, точь-в-точь как Конройд. Даже зубы также обнажились в улыбке. — Я, оказывается, могущественный маг, Мэтт, и мог бы испепелить тебя одним взглядом.

— Знаю. Я почувствовал изменения, когда эта сила проснулась в тебе. Ощущение было такое, словно миллионы деревьев мгновенно сгорели в адской топке. Ты можешь, если захочешь, одним своим взглядом уничтожить всю эту землю. Так? Ты этого хочешь?

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое!

Мэтт вздохнул.

— И что ты будешь делать? Куда пойдешь? Тебе некуда идти, Эшер. Хорошо или плохо, но наше королевство — это все, что у нас есть. А если ты не совершишь то, ради чего был рожден на свет, то мы лишимся и этого.

Эшер в отчаянии махнул рукой.

— Я скажу тебе, Мэтт, чего я не хочу! Я не хочу всего этого!

В то же мгновение тонкий луч раскаленной энергии ударил из кончиков его пальцев вверх, прямо в густую зелень сосновых лап. Послышался треск горящих игл, в небо взметнулись насмерть перепуганные птицы. Задыхаясь от страха и не зная, откуда пришло к нему это знание, но точно зная, что это в его власти, Эшер усилием воли погасил магический свет, втянул его в себя. Потом медленно опустил руку, с тревогой взглянул на нее, посмотрел на искривленный, оплавленный ствол сосны.

Сердце отчаянно колотилось в груди, казалось, даже кровь в венах закипела от напряжения. Он еще раз удивленно посмотрел на свои пальцы, словно видел их впервые.

А ведь я был когда-то рыбаком.

Мэтт, наблюдавший за случившимся с открытым ртом, остался тем не менее на месте и лишь нахмурился неодобрительно, когда представление закончилось.

— Что у тебя с горлом? — первым нарушил молчание Эшер.

От него не ускользнуло, что Мэтт впервые за все время смутился.

— Меня схватили стражники… Уже потом, после твоего спасения… Я… я пытался покончить собой.

— Повеситься?!

Конюший пожал плечами.

— Знал, что меня будет допрашивать Джарралт. Боялся… Я бы не выдержал и все ему рассказал… И тем погубил бы тебя.

Джарралт! Эшер снова сжал кулаки так, что пальцы больно впились в ладони.

— Я хочу убить этого ублюдка. И я убью его, Мэтт, голыми руками. А из его костей сделаю… зубочистки!

Губы Мэтта снова дрогнули.

— Ты не одинок в своем желании…

— Как тебе удалось от него скрыться?

— Мне помог Пеллен Оррик.

Оррик. Еще одно ненавистное имя.

— Этот негодяй? — Эшер недоверчиво посмотрела на Мэтта.

— Теперь он знает, что его обманули. Я обязан ему жизнью, Эшер. И не суди его слишком строго. Он честный служака, но он не знал всего. Всех фактов.

Факты! Ну-ну…

— Так он теперь на вашей стороне?

— На нашей .

Эшер поморщился.

— А кто говорит про «нашу» сторону? Кто сказал, Мэтт, что я собираюсь к вам присоединиться? То, что вы спасли мне жизнь, вовсе не означает, что я должен вам помогать!

Мэтт в некотором сомнении поднял руку, почесал небритое лицо и тут же поморщился от прикосновения к еще не зажившим ссадинам.

— Послушай, Эшер. — Судя по тону, терпение его было на исходе. — Мне очень жаль, что у тебя нет времени над всем этим хорошенько поразмыслить. У нас на многое нет времени. Жаль, но это так. Мы сейчас в лесу, и ты отсюда ничего не можешь разглядеть. Но если выйдешь на дорогу, по которой тебя сюда доставили, или посмотришь с любой точки нашего королевства, то все увидишь сам.

— Что я должен увидеть? — сердито спросил Эшер. — О чем это ты толкуешь?

Мэтт поднял глаза вверх, словно пытаясь проникнуть взглядом сквозь толщу окружавших их деревьев.

— Я говорю о Стене, — сказал он, и голос у него дрогнул. — Эшер, Стена разрушается. Наступили Последние Дни . И без твоей помощи, без Невинного мага , ни у кого в королевстве нет ни малейшего шанса выжить.

Эшер ошеломленно уставился на него.

— Что я, по-твоему, должен на это сказать? Чего ты вообще от меня хочешь?

Мэтт развел руками.

— Честно? Чтобы ты это сделал.

— Сделал что?

— Принял свою судьбу. Исполнил Пророчество. Спас всех нас.

— Но как? Как, по-твоему, я должен спасать вас? Ваше дурацкое Пророчество говорит об этом что-нибудь? Объясняет как?

— Нет. — Похоже, Мэтт несколько растерялся. — То есть говорит, но очень мало.

Ну, кто бы удивился! Это было бы слишком просто.

— Тогда что же все-таки оно говорит? — нетерпеливо спросил Эшер. Вообще-то Вейра пыталась ему рассказать об этом ночью, но он отказался ее слушать. Похоже, напрасно. — Может, ваше Пророчество настолько неясное, что ты не можешь даже воспроизвести его?

Мэтт тяжело вздохнул и, устремив взгляд куда-то вдаль, заговорил монотонно: