Деннис Маккирнан - Глаз Охотника

Риата прошептала, обращаясь скорее к самой себе, чем к стоявшему рядом эльфу:

— А она все движется на восток… — и тихонько заплакала.

Два года прошло в бесплодных поисках. Когда эльфы приехали обратно в долину Арден, Араван попрощался с Риатой, обещая вернуться за несколько лет до появления на ночном небосводе Глаза Охотника. Эльф собирался посвятить оставшиеся годы поискам убийцы принца, ведь это мог быть и не Стоук, а терять время Аравану не хотелось, хотя время для него ничего не значило: он только начинал жить.

Век незаметно пролетал за веком. Поиски Аравана ничем не увенчались, и он вернулся в Арден за три года до того, как на небе загорелся Глаз Охотника.

Со времени его прихода из Адонара на землю Митгара прошло к тому моменту двенадцать тысячелетий.

— Кель, Риата, дара! — позвал се Джандрел. — Ви дидрон ана аль энистори?

Риата повернулась и посмотрела в их сторону, заслонившись ладонью от солнца. Она отдала косу кому-то из эльфов и направилась к вновь прибывшим…

…Это были последние из первенцев.

Ваэрлинги спешились и молча ожидали, когда эльфийка подойдет к ним. Риата, успевшая их рассмотреть, почувствовала, что у нее к горлу подступил комок и из глаз непроизвольно потекли слезы: она уже давно не видела никого из маленького народца, и они лишний раз напомнили ей о том, что эльфам Митгара не дано иметь детей. Ведь если не считать оружия и одежды другого покроя, крошечные ваэрлинги были очень похожи на эльфийских детей.

Но вот Риата наконец подошла к путникам, и дамна, ощущая некоторую неловкость, поспешила отвесить изящный поклон и смущенно произнесла:

— Меня зовут Фэрил Твиггинс, а это Гвилли Фенн. Мы — прямые потомки Томлина и Пэталь, первенцы в своих семьях… — Она запнулась, но тут же с чувством сказала: — Ой, Риата, я и не думала, что ты настолько прекрасна!

И Фэрил, бросив поводья Чернохвостика, кинулась на шею эльфийке, которая предусмотрительно наклонилась. Риата уже не сдерживала слез, но это были слезы радости.

Ведя за собой пони, Гвилли и Фэрил направились вслед за Риатой к конюшням. Заметив, что ее маленькие друзья с интересом разглядывают уютные домики эльфов, Риата сказала:

— Как только мы устроим ваших лошадок, я немедленно найду жилье для каждого из вас.

— Нет, нет, Риата, — поспешила возразить Фэрил. — Нам не нужны два дома… то есть, я хочу сказать, мы можем жить вместе. Конечно, мы еще не вступили в брак официально, но это не так важно…

Риата поспешила ее успокоить:

— Можете не беспокоиться: никто вас не разлучит.

Друзья некоторое время шли молча, но потом Гвилли, который все это время о чем-то напряженно думал, произнес:

— Риата, как ты думаешь, а мы не могли бы пожениться здесь? У вас тут, случайно, нет какого-нибудь мэра или другого официального лица?

Риата, улыбнувшись нетерпению влюбленного, отвечала:

— Нет, Гвилли, боюсь, что нет. Но мы можем придумать что-нибудь получше, например устроить Церемонию обета верности.

Гвилли переспросил с удивлением:

— Церемонию обета верности? А что это такое?

— Этот обряд совершается по взаимному согласию влюбленных, которые желают скрепить свой союз. День церемонии отмечается очень пышно, ибо эльфы нечасто решаются связать себя подобным обетом.

Ответ Риата только усилил любопытство баккана:

— А почему нечасто?

В этот момент друзья вошли в конюшню, и эльфийка, показав жестом, что ответит Гвилли после, принялась устраивать пони. Она отвела их в стойло и, после того как варорцы сняли с маленьких лошадок сбрую, доверху наполнила кормушки овсом. Закончив с этим делом, она обернулась к баккану, который искал в седельной сумке щетку для пони, и наконец ответила на его вопрос:

— Эльфы нечасто решаются навсегда связать жизни друг с другом, ибо они бессмертны. Однажды мы решаем выбрать себе спутника жизни раз и навсегда, ведь он или она кажется нам самым лучшим. Однако через некоторое время пути влюбленных могут разойтись, как нередко расходятся пути друзей. Причиной тому служат разные интересы, взгляды или образ жизни. И клятва в таком случае из сладостного и приятного обязательства превращается в невыносимое бремя, которое эльфам надлежит нести вечно. Но и смертным обеты не всегда несут одну только радость и счастье: для них клятва верности тоже может постепенно стать тяжелыми оковами.

Гвилли, чистивший Попрыгунчика, так и замер со щеткой в руке:

— Риата, ты что же, отговариваешь нас?

Эльфийка аккуратно положила седла на загородки и проговорила:

— Нет, Гвилли, я только говорю о том, что нужно хорошенько все обдумать, прежде чем решиться на ответственный шаг. Иначе в один прекрасный день может оказаться, что двоим слишком тесно на одной дорожке. Следует внимательно изучить ту почву, в которую собираешься бросить семена веры и любви.

Закончив чистить Попрыгунчика, Гвилли вышел из стойла и прикрыл за собой дверцу, проворчав:

— Ты говоришь так, будто обет верности подобен чахлому растению, способному пустить корни только в плодородной почве.

— Да, Гвилли, ты совершенно прав, — наставительно продолжала Риата. — Ясно одно: всему в этом мире нужно питание — будь то растение, любовь, дружба или брак. А уж если так получилось, что, несмотря на все старания сохранить союз, общей почвы под ногами уже нет, — думаю, лучше нарушить клятву.

Несмотря на то что Фэрил все это время была занята своим Чернохвостиком, она жадно внимала речам мудрой эльфийки и согласно кивала головой. Теперь же она не выдержала и произнесла:

— Так вот почему люди иногда расстаются — их отношения вянут без дополнительной подпитки!

Эльфийка едва сдержала улыбку, умиляясь наивности и непосредственности своих юных друзей, и пригласила их следовать за собой на улицу.

Они вновь прошли по пахнущему свежей сосновой смолой лесу, сопровождаемые веселым чириканьем птиц и жужжанием пчел, которые, почувствовав близость зимы, с удвоенной энергией собирали мед. Наконец друзья вышли на живописную поляну, где стоял самый прелестный домик из тех, которые им когда-либо доводилось видеть. Отсюда открывался живописный вид на реку Тамбл и на далекие скалы на западной оконечности долины Арден.

Очарованные красотой жилища, варорцы с восхищением смотрели на эльфийку. Риата сказала:

— Здесь вы будете жить, и надеюсь, что вам у нас понравится. Однако должна предупредить вас: мебель в доме не рассчитана на таких маленьких хозяев.

Однако ничто не могло омрачить радость варорцев. Они поспешили войти в хижину, где, бросив сумки на пол, принялись помогать Риате, которая открывала окна, чтобы проветрить помещение.