Дмитрий Денисов - Изначальное желание

— Я тот, кого ты боишшшшься…

Человек вздрогнул. Колени невольно подогнулись. По спине пробежала ледяная волна. Я прекрасно чувствовал его переживания. Но тут же он подобрался, стиснул зубы, нагнал на себя грозный вид. Слова давались с большим трудом. Но он все же выбрасывал их из груди.

— Я… я… я ничего не боюсь…

— Боишшшшься, — выдохнул я уже сзади.

Он порывисто развернулся, вскинул арбалет к груди. Глаза широко раскрылись и дико засветились. Сердце бешено заколотилось. Руки предательски дрожали. Я то и дело следил за пальцами. Чего доброго — нажмет на крючок со страху. Жаль будет… его. Он же тем временем затравленно озирался и отрывисто вскрикивал:

— Не подходи, кто б ты ни был! Не подходи!

Голос звучал уже увереннее, но арбалет выдавал легкую дрожь.

— Кем бы я ни был, я все же подойдуууу… — протяжно завыл я, на сей раз сбоку.

— Я не боюсь тебя! Я не боюсь тебя! Я не боюсь тебя! — страх вливал в него силы и выталкивал в ночь хриплые слова.

— Боишшшшься….

— Не боюсь! Не боюсь! — как заклятие твердил он. — Не боюсь…

— Боишшшшься… — порхал я над ним.

Он вскинул голову, поднял арбалет.

— Не боюсь! Не боюсь!

— Ты ччччто… иных слов не знаешшшшь…?

— Нет! Нет! Сгинь! Сгинь!

— Ужжже лучшшшше….

— Уйди! Уйди!

— О… хорошшшо…

— Сгинь! Сгинь, нечистый!

— Неччччистый? Я очччень даже ччччистый?

Он боролся, но его била крупная дрожь. Он не видел меня, лишь слышал голос. Голос вертелся по кругу, взлетал, опускался, возникал то здесь, то там. Поэтому «призрак» нервно озирался, всякий раз дергаясь в сторону голоса. Зубы его принялись непроизвольно стучать. Нет, ему не было страшно. Ему было очень страшно. Но он очень мужественно держался. Зубы — это мелочь, когда происходит такое.

— Кто ты? — в голосе его, помимо страха промелькнула и мольба. Ему действительно хотелось узнать ответ на свой вопрос. Наивный. Как могу я поведать то, чего сам не ведаю. Иначе ходил бы я безымянным?

— Я же сказал, — повторил я. — Твой страхххх…

Хладнокровие возвращалось к нему. Он увереннее стиснул арбалет, превозмогая дрожь.

— Я не ведаю страха!

Я рассмеялся наглым ледяным голосом:

— Потому я и неведом…

— Ты лжешь! — неуверенно выкрикнул он, вновь оборачиваясь на голос.

— Выходит… я лжжжец? — удивился я.

— Ты… я не знаю, кто ты…

— Но если лжжжец говорит ложжжь, то он недалек от исссстины…

Глаза его подозрительно бегали. В них глубокой тревогой отражался далекий лунный свет. Он затравленно озирался, направляя арбалет на каждый шорох.

— Ты порождение тьмы…

— Это очччевидно…, - глубокомысленно шипел я, — ибо вокруг тьма…

«Призрак» сглотнул, вздрогнул от собственных мыслей и спросил:

— Ты… ты слуга Дьявола?

— О… я никому не служжжжу…

— Ты… ты Дьявол?

— Зови, как хочешшшшь…

— Так… Дьявол?

— У Дьявола есть слуги, — напомнил я его же слова, — мне же никто не служжжит…

— Так кто же ты…?

— Это неважжжжно… — усмехнулся я. — Понимаешшшь? Неважжжжно…

— Но… я не пойму…

— И не сссстарайся…

— Но… чего тогда тебе надо? — умоляюще застонал он. — Зачем ты меня мучаешь?

— Я? О, я не мучччаю… я просто общщщщаюссссь…

— Да кто же ты?! — человек вращался на месте, уже не зная, с какой стороны меня ждать.

— Тот, кто общщщаетссся с тобой…

— Я понял, — порывисто закивал он. — А… можно поточнее?

— Поточччнеее? Ты хочччешшшь точнее?

Он лишь кивнул.

— Тогда ссссам назови меня…

— Откуда… откуда мне знать?

— Не зззнаю…

— Но… как я могу назвать тебя, если не знаю — кто ты?

— Этого никто не зззнает… но всссе же назззывают…

— Выходит, ты не Дьявол! — с затаенным облегчением выдохнул он.

— Можжжно и Недьявол…

— А… но это ж не имя…?

— Не имя…

— А имя есть?

— Зачччем мне имя… Главное — не имя. Главное — тот, кто ззза ним…

— И кто за ним? — страх его постепенно исчезал. Глаза принялись хватко осматривать ночные заросли.

— Тебе решшшать, кто ззза ним…

— Но если нет имени, значит… и нет никого?

— Но кто-то жжж есссть? — не унимался я.

— Кто-то есть, — под нос повторил он. — Кто-то определенно есть.

— Точччно…

— Причем, кто-то с виду страшный, а в душе, кажется, веселый.

— Точччно…

— Но мне не важно, как тебя звать. Мне важно — угрожаешь ли ты мне?

— Точччно…

— Точно? Что — точно? Ты мне угрожаешь, или нет?

— Ха-ха-ха, — лес вновь наполнился раскатами моего хохота. — Угрожжжаю? Я никогда не угрожжжаю. Я лишшшь смеюсссь…

— Но почему ты смеешься?

— Потому что мне смешшшно…

— И чего смешного? — голос его запах обидой.

— Смешшшно, когда вы боитесссь сссобственной тени…

— Выходит, ты — моя тень? — не мог поверить он.

— Нет… не твоя… — продолжался мой хохот. — Я никому не принадлежжжу.

— Странно. Зачем тогда говоришь так?

— Потому что это так…

Он затряс головой, пытаясь скинуть наваждение. Но я продолжал негромко смеяться, прячась повсюду. Так длилось некоторое время.

Но вскоре мне надоел этот спектакль, и я принял известный облик. Человек сощурился, увидав черное пятно, выступившее на фоне ночи. И снова вознес арбалет. В нем он видел свое единственное спасение. Его страхи снова ожили. Ведь теперь, помимо ушей, пришлось поверить еще и глазам.

— Стой! Не подходи! Я выстрелю!

— Я стою, — спокойно произнес я обычным голосом. — Но я могу подойти, причем ты не выстрелишь.

— Я… я выстрелю! — уверял он, скорее себя, чем меня.

— Стреляй, — небрежно посоветовал я. — Ты прекрасно понимаешь — то бесполезно.

В глазах его вспыхнул лихорадочный огонь.

— Это колдовство! Я знаю! Это колдовство!

— Зови, как хочешь, — беспечно пожал я плечами. — Колдовство, так колдовство. Я, правда, называю его иначе.

— Иначе… как?

— Желания.

— Желания…?

— Да.

— Но… ничего не пойму, — арбалет на миг дрогнул. — Какие желания?

— Мои, — с вежливым поклоном признался я.

— Что…?! Твои…?!

— Да, мои воплощенные желания.

— Что…?! — не мог сообразить он.

— Все, чего мы хотим — есть наши желания, — спокойно пояснил я.

— Ну да, и дураку ясно, — мотнул он головой.

— Все, чего мы добились — наши воплощенные желания.

На миг он задумался. Арбалет, правда, не опустил.

— Ну… ну да… это ты к чему?

Я упивался его вздрагиваниями, его сбивчивым стуком сердца, его мечущимися желаниями. А еще убийца. Но он все же человек. В первую очередь он человек, и лишь потом убийца.

— Колдовством ли, магией ли, невежественные люди склонны называть все воплощенное, однако, выходящее за грань их понимания. Или за круг света их познания. Однако, проявляющееся в этом кругу. Мое появление здесь может показаться колдовством. Но это всего лишь желание. Причем твое.