Ольга Григорьева - Ладога

Рука Ролло медленно, будто недоумевая, как посмел ничтожный венд угрожать великому ярлу, потянулась к мечу. Мне следовало торопиться. Ярл запросто мог убить меня – нам уже приходилось мериться силой в учебных поединках, и никогда я не выходил победителем, но – попробуй объясни, куда пропал посланник Ньерда, да докажи перепуганным жителям, что это исчезновение не к беде. А дурные слухи перед большим деянием – плохая подмога… Оставалось верить в хитрость и ум ярла, подсказывающие ему, что порой следует уступить даже более слабому. Я заспешил:

– Мое молчание стоит недорого, ярл. Всего лишь Ия. Ах, как быстро соображал викинг, как мгновенно менялся! Пальцы Ролло так и не коснулись рукояти меча, хмурое лицо озарила дружеская улыбка. Я был прав – ярл знал свою выгоду:

– Ты – сам Локи во плоти! Бери свою девку, драккар носил и более тяжелую ношу.

Он дружески потрепал меня по плечу, будто не помышлял мгновение назад прикончить, и быстро пошел к своему большому дому. Я понимал, мне еще отольется его уступчивость, но мысль о девочке грела: не будет лежать на моей душе еще одна смерть, не будут еще одни глаза упрекать темными бессонными ночами.

Ни он, ни я не вспоминали о той памятной встрече. Прошел месяц березозол, затем травный, потом изок. Чужие драккары давно бороздили морские просторы и собирали богатые урожаи, а Ролло все не двигался с места. И только когда наступил червень и случайные люди ушли из хирда, он собрал тех, кого намеревался взять с собой. Позвал и меня.

На этот раз в большой избе на столе не было яств и питья, и женщины не сновали туда-сюда, предлагая гостям разные блюда. Ролло сидел во главе стола, хмурился и всем видом показывал, что созвал хирдманнов на важное дело. При взгляде на него входившие и ожидавшие обычной пирушки викинги смолкали, тихо присаживались. Даже собаки понимали, что происходит нечто странное, и, поскуливая, жались к сапогам вошедших. Ролло начал говорить в полной тишине. Сначала рассказал о трудностях кочевой жизни, о двух новых драккарах, построенных за зиму, о земле Валланд, где можно жить в свое удовольствие, но о главном смолчал. Услышав знакомое название, викинги повеселели – в Валланд ходили не раз и всегда удачно. Загомонили, обсуждая меж собой богатые земли вальхов. Ролло дал им наговориться и, словно дубиной, ошарашил новостью – они, свободные дети моря, могут стать повелителями вальхов и круглый год есть, пить и хозяйствовать в свое удовольствие на плодородных вальхских землях. Зачем возить рабов сюда, если можно пользоваться ими прямо там, на той богатой земле, о которой только что вспоминали достославные викинги? Кто-то заикнулся о походной жизни, о славе и набегах. Ярл, не смутившись, ответил, что если надоест сытая жизнь, то никто не мешает им отправиться в поход, только не из далекого от Серклангарда и Миклагарда фьорда, а прямо из земли вальхов, что гораздо ближе и удобнее. Кто-то вспомнил о богах, и одноглазый Бю, задолго до собрания знавший о намерениях ярла, немедленно сочинил историю о том, как видел во сне восьминогого Слейпнира – коня великого Одина – скачущим через море прямо к земле Валланд, а потом пролетело сквозь тьму не ведающее промаха копье Одина, Гунгнир, и воткнулось на побережье. Так бог возглашал свою волю. Врал он складно, но все-таки похуже нашего Лиса. Вспомнив о богах, помянули и меня. Ролло вновь выкрутился:

– Посланец Ньерда идет с нами, а дабы умилостивить могучего бога, его посланника будет сопровождать та женщина, которую он пожелает.

Викинги остолбенели – я мог пожелать любую, даже обещанную другому, и мгновенно успокоились, когда я громко заявил:

– Беру Ию!

Некоторые даже стали смеяться – взял девчонку, от которой толку ни в постели, ни в совете не дождешься, а Ролло вкрадчиво поинтересовался:

– Ты сделал выбор, Хельг, но обещаешь ли ты благосклонность Ньерда в нашем походе?

Вот и отомстил за те угрозы в лесу. Скажу «да» – отвечу головой за обещанное, а «нет» просто не сказать… Коли знал бы побольше про этого Ньерда, может, и уклонился от прямого ответа, но знаний не хватало, и коварный вопрос ярла застиг врасплох. Я решительно махнул рукой – будь что будет!

– Да.

Ролло довольно улыбнулся. Теперь сочтется со мной за обиду.

Однако уже третий день море было спокойно. Не то что безветренно, но ураганов не было, и драккары не швыряло на прибрежные камни, и даже встречные не нападали, а торопились укрыться в шхерах или просто сбежать от шести ловких морских хищников Ролло. Наверное, удивлялись потом – почему известный своей жадностью и злостью урманский ярл не пустился вдогон? Не ведали, что притязал он теперь на большее. А драккары шли и шли к незнакомой мне земле Валланд, и ладони грубели от постоянной гребли, и сквозь шум волн слышалось пение Биера, а на корме из-под тюленьей шкуры смотрели на меня преданные глаза маленькой девочки – сестры того, кого я убил в поединке и чье оружие висело на моем поясе.

С меча Ролло капала кровь, у ног его ничком лежали насмерть перепуганные люди – обычные пахари и ремесленники, не раз слышавшие ранее о нападениях викингов на прибрежные земли… Но никогда еще не появлялись жестокие морские властители на их земле. Может, и проходили мимо, но не врывались, будто хозяева, не убивали всех, кто пытался сопротивляться, а главное, не помышляли жить в только что разоренном городе. А Ролло намеревался и поэтому дал своим хирдманнам строгий наказ – не жечь дома, не топтать посевы, не грабить бедное население. «Все это наше, – говорил он, – а какой хозяин сам себя разоряет?» Зато перебить дружину местного Князя и растащить добро вальхских воинов не запрещал.

Город вальхов назывался Руа и стоял прямо на берегу реки Сены, достаточно далеко от моря. Это был первый город из камня, который мне довелось увидеть. Если бы не туман, благодатно спрятавший драккары ярла и позволивший ему незамеченным подойти к городу, да хитрость, благодаря которой мы неприметно миновали береговые земли, – не такой малой кровью достался бы викингу Руа. Теперь все восславляли мудрость ярла, а ведь как роптали и скрежетали зубами, скрываясь от любой встречной ладьи, отходя от берега при появлении жилой деревушки и прячась в ночной темноте, когда даже укрепленные по бортам факелы Ролло приказывал гасить! Как косились на него, пробираясь через узкий пролив, по одну сторону которого жили бритты и саксы, а по другую вальхи. Может, и излишней была осторожность ярла, но она принесла свои плоды – город не подозревал о нападении, и приветственно распахнутые городские ворота первыми увидели, как из утреннего тумана выскочили, нацелясь на Руа, хищные морды Ролловых драккаров, и, словно кромешники, посыпались с них вооруженные викинги. Тонко завопила дудка на городской башне и смолкла, не успев потревожить предрассветный крепкий сон вальхов. Кто-то, правда, пытался сопротивляться, но с ними быстро и умело расправились. Мы не могли упускать удачу, хотя гребли всю ночь, ни на мгновение не останавливаясь и не промеряя глубину, а доверяясь лишь умению одноглазого Бю – первого кормщика урман. Чутье никогда не изменяло ему и теперь не подвело, как не подвело оно и его ярла. Ролло сделал первый шаг к своей заветной цели. Пока – по трупам немногих дружинников и их жен с детьми, а что будет дальше? Завоевать легко – удержать трудно…