Александр Прозоров - Слово воина

– Что случилось во время твоей смены, воин? – сурово спросил правитель.

– Ничего, княже, – пробормотал скуластый варяг, с изумлением глядя на мертвые тела.

– Ты уверен? Расскажи, что видел с башни, что слышал на ней?

– Лодки рыбачие к городу приставали. Ладья вроде торговая одна пришла. Хазары не показывались…

– А ночью?

– Ничего ночью не случалось, княже. Тихо было.

– И все-таки это ты убил отче, – покачал головой князь. – Сердцем чую, ты это сотворил!

– Грифон открыл, где находится лагерь хазар. Я могу его показать!

– Ты лжешь!

– Дозволь, княже… – подошел почти в упор Дубовей. – Дозволь проверить его слова? Коли лжет, кол от него никуда не спрячется. Коли правда… Тогда, стало быть, страннику слава, хазарам смерть, а городу покой. Дозволь, княже?

– А коли он, отца Кариманида зарезав, теперь дружину в засаду заманить желает?

– Малой силой схожу, княже. Потерять ничего не потеряем, а выиграть сможем многое…

– Забери у него оружие, и в поруб, – после мучительного колебания решил правитель. – Пусть поживет день лишний, пока у реки кол вкопают. А ты, Дубовей, головой за татя отвечаешь! Коли сбежит во время поездки вашей, ты вместо него ответчиком станешь. Согласен на то?

– Воля твоя, княже, – поклонился воин. – Согласен.

Разумеется, толком поспать Олегу не удалось – никаких топчанов в подвале под детинцем не предусматривалось. Имелась только большая охапка давно перепрелой соломы, которую, вдобавок, кто-то постоянно жрал – из глубины кучи доносился старательный хруст. Были здесь, наверное, и крысы, но кидаться сразу на нового постояльца они не решались: не знали пока еще, насколько он опасен. Впрочем, имелись и плюсы. Не было в порубе, к счастью, клопов и столь любимых авторами комиксов рассыхающихся скелетов; не было и соседей. Да оно и не удивительно: не видел князь причин кормить из своего кармана лишних захребетников. Коли виновен – веревка и сосна у дороги, оправдан – пинка в одно место и пожелание счастливого пути. Нечего задарма хлеб жрать, его руками зарабатывать нужно.

На соломе Середин укладываться не стал. Присел в уголке, прислонившись спиной к стене, прикрыл глаза, с тоской вспоминая мягкую медвежью шкуру. Иногда он слышал близкий писк, приоткрывал глаза, громко цыкал и снова смыкал веки, находясь на границе дремы и бодрствования. Ноги потихоньку затекли, и ведун совершенно перестал их чувствовать. Холод камня за несколько часов пробился сквозь толстую кожу косухи, а свитер, как назло, для ночной вылазки Олег не взял. Ничего. Одну ночь перетерпеть можно. А там – или пан, или пропал.

Наконец дверь распахнулась, внутрь ударил яркий луч света.

– Эй, где ты там, победитель грифонов? – послышался веселый голос Дубовея. – Вылезай, на прогулку пора.

Олег с трудом разогнул колени, доковылял до выхода, оперся руками о косяки:

– Чему радуешься?

– Черноризники со двора пропали, и на душе честному человеку светлее, – посторонился воин. – Опять же, сегодня, мыслю, хазар разгромим. Коли ты, конечно, на кол сесть не предпочтешь.

– Уже вкопали?

– Токмо лесорубов на тот берег послали. Князь еловый заказал. Дабы сиденье пошершавее получилось.

– Заботливый, – кивнул Середин, потряс коленями, приводя ноги в нормальное состояние. – Это радует…

Он сделал еще несколько шагов, уже не так качаясь. Увидел свою оседланную гнедую. Без сумок, естественно, но зато с щитом у луки, как и положено при воинской оснастке. Доковылял до лошадки, погладил ее по морде, потом взялся руками за луки, несколько раз присел и встал, потом резко поднялся в седло.

– Отворяй ворота! – скомандовал Дубовей, взял от стены длинную рогатину, с нею уселся на каурого скакуна, дал шпоры. Вслед за ним поскакало десятка полтора ратников.

– Давай и мы со всеми, – предложил кобыле Олег и отпустил поводья.

Из города они вырвались через западные ворота, разошлись в стороны, широкой рысью мчась по накатанной, ничем не ограниченной по сторонам дороге.

– Где лагерь искать? – оглянулся на ведуна воин.

– Я помню, у излучины они стояли. Выше по реке, в пределах видимости из города. Верст семь-восемь, не более.

– Не может быть?! – чуть придержал поводья Дубовей.

– Все может, – усмехнулся Середин. – Смотреть просто не умеете.

– Хазары!

– А?!

Маленький отряд как раз пересек узкий, поросший высоким ивняком, ручей, который мирно струился к Оке, – и на вытоптанном поле за ним неожиданно наткнулся на точно такой же вражеский разъезд. Времени на раздумья не оставалось – только опустить рогатины да еще больше пришпорить и без того стремительно мчащихся коней.

– Ул-ла-а!!! – завопили степняки.

– Мур-ром!!! – взревели ратники.

Встречные скорости идущих в галоп лошадей составляли никак не меньше шестидесяти километров в час.

«Как с пятого этажа об асфальт…» – успел подумать Середин, и отряды столкнулись. Послышался оглушительный треск, в воздухе промелькнуло чье-то тело. Олег увидел как Дубовей ловко промчался между лошадьми двух степняков, отбив щитом копье одного и врезавшись рогатиной в деревянный диск другого. Удар остро отточенным наконечником на такой скорости без труда пробил и щит, и воина насквозь – они нанизались по самую рукоять, вместе с рогатиной отвалились в сторону, воин выхватил меч.

И тут ведун обнаружил, что разминувшийся с ратником хазарин мчится прямо на него.

– Ква-а! – выкрикнул Олег свой самый боевой клич, двумя руками рванул с луки щит, вскинул перед собой так, чтобы наконечник копья прошел по касательной, и тут же ощутил сильнейший удар. Седалищу на мгновение стало легко и прохладно, но уже через секунду Середин со всего размаха грохнулся спиной о землю. – Ква…

Все, что он мог делать ближайшие двадцать секунд – так это лишь хлопать ресницами. Потом ему удалось сделать вдох, затем глубокий вдох, а еще через минуту – хоть и с трудом, но подняться.

В седлах оставалось еще в сумме человек десять. Причем муромцев, похоже, раза в полтора больше. Вот узкоглазый и остроносый степняк, выбивший Олега из седла, вырвался из схватки, стряхнул с руки расколотый в щепки щит, снова ринулся в сечу, как раз позади бывшего муромского воеводы.

– Дубовей!!! – закричал Олег. – Сзади!

Воин на мгновение оглянулся, быстрым движением рубанул близкую лошадиную голову поперек морды, вернулся к предыдущему врагу. Скакун степняка начал заваливаться. Хазарин спрыгнул на землю, бросил на своего коня прощальный взгляд, а потом, тяжело дыша и угрожающе помахивая самой настоящей, длинной и кривой саблей пошел на Середина.

– Ты знаешь, что убивать безоружных нехорошо? – громко поинтересовался у него Олег. – Нет?