Андрей Левицкий - Кланы Пустоши

И безжалостно. Он должен стать таким же, как Макота. Это единственный способ расправиться с врагом. Чтобы убить чудовище, надо стать чудовищем.

— Есть ты не хочешь, надо полагать? — спросил Карл, вытирая лицо раненого влажной тряпкой.

Джай качнул головой.

Карл открыл флягу и поднес горлышко к растрескавшимся губам. Струйка воды побежала по грязному подбородку, пленник жадно глотнул.

Пока лекарь занимался раной на бедре, Туран огляделся. Зал с колоннами расплывался, глаза превратились в узкие щели, лицо распухло, саднило рассеченную бровь. Он находился на втором этаже Дворца, неподалеку от окна. По обе стороны на корточках сидели два прикованных к стойкам здоровенных волосатых мутафага в рабских ошейниках. Они тревожно порыкивали и трясли косматыми головами, тянулись к людям, бряцая цепями. Агрессии в их движениях не было, скорее подобострастие.

Карл не обращал на мутафагов внимания. Закончив с процедурами, он выпрямился. У ног лекаря стояли сумка и поднос с парой железных мисок, полных зеленоватой пузырящейся кашицы, рядом лежал шест с крюком на конце. Туран заметил, что возле мутафагов валяются такие же миски, только пустые.

— Почему ты лечишь меня? — спросил он сипло. За одну ночь голос огрубел, стал ниже. Казалось, он принадлежит не молодому человеку, а взрослому мужчине, который знает толк в выпивке и крепком табаке.

Лекарь ответил, пожав плечами:

— Атаман приказал.

Раз его лечат — значит, не собираются убивать. По крайней мере, не собираются сделать это немедленно. Значит, у Макоты есть какие-то планы относительно пленника. Знать бы какие…

Карл повесил сумку на плечо и взял полные миски. Мутафаги заволновались: один дергал цепь и рычал, второй жалобно скулил. Лекарь присел, поставил миску на пол и подтолкнул к монстру, прикованному справа. Тот схватил посудину с довольным урчанием, подпиленные клыки лязгнули о железо. Он хлебал зеленую кашицу широким пупырчатым языком, будто кот. Второй мутафаг взвыл и ревниво запричитал.

— Мне, мне… — расслышал Туран невнятное бормотание.

Карл подошел к страдальцу, остановившись так, чтоб мутафаг не смог его достать, вновь присел и подтолкнул вторую миску. Монстр вцепился в нее и принялся чавкать. Лекарь взял шест, зацепил крюком пустую посудину, подтянув к себе, поставил на поднос.

Мутафаги урчали и чавкали, стуча клыками о железо.

— Вечером зайду, — сказал лекарь, не глядя на Турана, и удалился.

Три дня прошли без происшествий. Мутафаги почти не разговаривали, больше мычали, лишь иногда с трудом выталкивали из себя отдельные слова. Когда вечером приходил Карл с мисками, поведение рабов менялось. Если лекарь опаздывал, они нервничали, рычали друг на друга и на Джая, но стоило монстрам нажраться зеленоватой дряни, как они впадали в блаженную эйфорию. Пленник знал, что смесь используют как стимулятор, чтобы повысить агрессивность гладиаторов на аренах Корабля. Если человека или мутафага приучить к наркотику, лишенный дозы боец впадает в буйство и не чувствует боли, этим и пользуются организаторы боев.

Лекарь кормил Турана и лечил его — менял бинты, мазал раны заживляющим воском, заставлял пить горькую микстуру, от которой шумело в голове. Пленный больше не пытался заговаривать с Карлом.

Макота не появлялся, зато Чеченя заходил каждый день в сопровождении двух бандитов. Злобно поглядывая на Джая, он отстегивал пленника и выводил в квадратный внутренний дворик Дворца. Дыры в сапогах порученец неумело залатал кусками высушенной кожи ползуна.

Однажды Карл слишком слабо подтолкнул миску к мутафагу, сидящему по левую руку от Турана, и, не заметив этого, ушел. Лишенный дозы раб взволнованно урчал. Шерсть у него на голове была с легкой рыжиной. Мутафаг тянулся к миске, дергал цепь, пытался даже выломать стойку… все тщетно. Его товарищ по неволе, сожрав свою пайку, улегся на бок и затих. С каждой минутой рыжий нервничал все сильнее. Он хлопал себя ладонью по темени, дергал за уши, скалился. Вскоре началась ломка, мутафаг стонал, глаза налились кровью.

В конце концов Туран улегся на спину, ногами в сторону рыжего, и пятками подтолкнул к нему миску. Часть кашицы при этом выплеснулась, но мутафаг обрадовался и тому, что осталось — схватил миску и, хрипя от наслаждения, опустошил в два глотка. Наркотик подействовал быстро. Раб успокоился, благодушно моргая, принялся рассматривать соседа. Во взгляде маленьких глазок Турану почудилось подобие благодарности.

Длина цепи позволяла отойти от стойки совсем недалеко, но достаточно, чтобы подобраться к широкому окну, и Джай часто наблюдал за происходящим на заднем дворе твердыни Макоты. Внизу ходили люди, на мотоциклетках приезжали и уезжали бандиты. Под стеной стояли крытые фургоны и телеги с бронированными бортами. На четвертый день, извергая дым из трубы, во двор вкатил «Панч». Лобовое стекло разбито, кабина спереди смята. Грузовик остановился у крайней телеги, наружу выбрались Чеченя и незнакомый бандит, навстречу им вышел Макота. Троица долго бродила вокруг «Панча», стуча по бортам, осматривая колеса, рессоры и крепления бронелистов. Дважды атаман забирался в кабину. Чеченя горячился, размахивал руками и что-то втолковывал ему. Когда Макота ушел, появились трое в грязных комбинезонах, по виду, механики с одной из ферм, и приступили к ремонту. Они работали быстро и вскоре занялись покраской грузовика. Закусив губу, Туран смотрел, как меняется цвет «Панча». На утро механики приволокли массивную клеть, сваренную из ржавой арматуры, и водрузили ее на телегу. К вечеру на соседние повозки поставили еще пару клетей.

На следующий день явились атаман с порученцем в сопровождении двоих бойцов, которые вели на поводу ездового ящера-маиса. Кривоногий, покрытый бледно-зеленой чешуей, он вертел головой на длинной шее и хлестал себя толстым хвостом. Плоская башка напоминала голову змеи, из пасти то и дело появлялся раздвоенный гибкий язык.

Пленник с любопытством разглядывал ящера. Скорее всего, Макота купил или отбил его у одного из небольших кочевых кланов. Появление рептилии наводило на мысль, что атаман собирается в похода на юг, к Донной пустыне — говорят, ездовые ящеры отлично бегают по илу высохшего моря.

Маиса впрягли в повозку, на нее залез низкорослый крепыш в соломенной шляпе, ударил рептилию длинным гибким шестом и дернул вожжи. Ящер качнул головой и пошел вперед, неторопливо переставляя кривые мускулистые ноги. Бандит выкрикнул что-то, треснул ящера по выпирающему хребту — рептилия плавно повернула вправо. Атаман с Чеченей наблюдали. Телега описала круг по двору, столпившиеся у мотоциклеток бандиты вовсю глазели на маиса и обменивались шуточками. Макота, одобрительно махнув рукой, вернулся во Дворец, Чеченя поспешил за ним. Телега встала, но ящера не распрягли. Коротышка-возничий куда-то ушел. Вскоре вместе с Карлом он принес деревянную бадью, поставили перед ящером. Тот сунул в бадью плоскую башку и принялся жрать, дергая хвостом.