Дэвид Дархэм - Кровавое заклятие

Люди столпились вокруг телеги, которую тащили несколько мужчин. Обычно в такие телеги впрягали местных длиннорогих быков и использовали их для перевозки тяжелых грузов. Однако на сей раз люди ухватились за оглобли голыми руками. Таддеус не мог рассмотреть, чем нагружена телега, пока она не оказалась в удобном для обзора месте. Вглядевшись, Таддеус отшатнулся от окна. Там лежал зверь. Мертвое создание такого размера, что казалось — это несколько животных, наваленных друг на друга. В длинных мохнатых ногах было что-то от волка; толщиной шеи зверь напоминал собаку; морда походила на кабанье рыло. Под редкой шерстью проступала лиловая кожа, шелушащаяся и испещренная рубцами. Как мог Аливер убить такую тварь одним только копьем? Невероятно!

Какой-то мальчишка залез на телегу и дернул тварь за уши. Другие ухватили ее за шерсть на шее и дергали изо всех сил, а толпа ревела от восторга. Самый смелый пацаненок взял зверя за нижнюю челюсть, раскрыл пасть и прикинулся, что сейчас сунет туда голову. Потом передумал и отпрыгнул подальше в притворном страхе. Толпа снова разразилась воплями.

Однако все эти восторженные вопли не могли сравниться с приемом, оказанным самому охотнику. Его нетрудно было увидеть. Он шагал в толпе, словно воскресший герой из древних легенд. Или, вернее сказать, призрак героя — гораздо более бледный, чем обступившие его люди. Руки тянулись к нему со всех сторон. Талайцы хлопали охотника по плечам и спине, что-то кричали ему, улыбались, сверкая белоснежными зубами. На миг Таддеусу померещилось, что люди кидаются к охотнику словно твари, желающие укусить его. Впрочем, он понимал, что это всего лишь фантазии распаленного воображения, не имеющие ничего общего с реальностью.

Таддеус изумился, увидев, как сильно вырос Аливер. Теперь он был на голову выше своего отца. Под южным солнцем кожа приобрела коричневатый оттенок, хотя он по-прежнему казался бледным по сравнению с черными как ночь талайцами. Мышцы рельефно проступали на обнаженной груди. Волнистые волосы выгорели и стали гораздо светлее, чем прежде. Аливер не был похож на аборигенов, и все же он действительно принадлежал этому месту. Оно стало для него домом. Великолепно сложенный, прокаленный солнцем, гибкий, мускулистый, он был воплощением ликующей, цветущей молодости. Чуть выше локтя на левой руке сверкал золотой обруч — кольцо тувей. Аливер с улыбкой отвечал что-то окружающим его людям. Он общался с ними как с равными, без малейшего намека на превосходство. Напротив. Таддеусу показалось, что в глазах принца мелькнула тень смущения. Может статься, на самом деле не он убил зверя? Многие знатные акацийцы присваивали себе славу великих охотников, хотя животных добывали их слуги. Впрочем, поразмыслив, канцлер решил, что это не так. Если Аливер и чувствовал неловкость, то она была вызвана не стыдом.

Разыскав Санге, Таддеус сказал, что не хотел бы мешать Аливеру праздновать победу. Пусть вождь пока не сообщает принцу о канцлере. Он попросил, чтобы Аливера прислали к нему вечером, когда суматоха уляжется.

А вечером… вечером все пошло совсем не так, как ожидал Таддеус. Он часто представлял себе эту встречу. Воображал, как распахнет объятия, прижмет принца к груди… Взаимные обвинения, обиды, недоверие — все исчезнет как дым. Однако когда Аливер подошел к нему, Таддеус осознал, что напрасно тешил себя иллюзиями.

— Здравствуй, Аливер. Я пришел рассказать о твоем истинном предназначении. И вижу, что правильно выбрал время. Сегодня ты убил чудовище. Поздравляю. Отец гордился бы тобой.

Как странно, подумал Таддеус. В Аливере еще много мальчишеского — во взгляде, изгибе губ, посадке головы… И тем не менее перед канцлером стоял взрослый мужчина со знакомым и вместе с тем чужим лицом. Глядеть на него — все равно что слушать фальшивые ноты, вплетенные в давно известную мелодию. Былая мягкость, сглаженные углы — все исчезло. Таддеус посмотрел принцу в глаза. Что в них было? Презрение? Гнев? Удивление или разочарование?

— Ты действительно сам убил чудовище?

Когда Аливер ответил, канцлер заметил, что у него появился талайский акцент — растянутые, нечеткие гласные. Впрочем, он по-прежнему отменно владел родным языком.

— Я научился делать очень многие вещи. Так, значит, ты жив?

Не то приветствие, на которое надеялся Таддеус.

— Сядь, пожалуйста.

Таддеус знал, что и как надо говорить, даже не задумываясь об этом. И он по-прежнему имел влияние на Аливера. Тот опустился на циновку, скрестив ноги и выпрямив спину.

Таддеус взял письмо, лежавшее на низком столике.

— Давай-ка начнем с самого начала, принц. Вот, прочти. Это важно.

— Ты знаешь, что там сказано?

Таддеус кивнул.

— Да, но только я один.

— Почерк не отца, — сказал Аливер, коротко глянув на письмо.

— Это мой почерк. Хотя слова его. Читай и затем суди.

Молодой человек склонился над бумагой. Пробежал письмо глазами, вернулся к началу и прочитал заново. Таддеус смотрел в сторону. Ему казалось невежливым наблюдать за Аливером. В любом случае он знал письмо наизусть — все слова любви, которые Леодан обратил к своему первенцу. Он старался не думать о них, чтобы Аливер мог остаться наедине с отцом. Однако нужно было помнить слова, чтобы апеллировать к ним, когда принц дочитает послание.

— Я не верю, что это все всерьез, — сказал Аливер. Он не поднял глаз, просто бездумно смотрел на письмо.

— Все всерьез. Какая часть вызывает у тебя сомнения? Молодой человек щелкнул по бумаге.

— История о сантот, Говорящих Словами Бога… Отец, должно быть… слишком близко подошел к смерти. Его сознание помутилось. Погляди, что тут сказано: «Сын, теперь, когда ты вырос, настало время спасти мир…» И для этого я должен найти что-то магическое… мистическое…

— Сантот так же реальны, как ты или я.

Аливер уставился на Таддеуса.

— Да? Ты встречал хоть одного? Ты использовал магию? Или, может, видел, как это делается?

— Существуют записи… — Аливер раскрыл рот, готовый возразить, но Таддеус не позволил ему вставить ни слова. — Существуют записи, о которых ты пока ничего не знаешь. Там подробно рассказывается о сантот.

— Мифы! — Аливер словно выплюнул это слово, будто оно было каким-то ругательством.

— Мифы живут, Аливер. Это правда, такая же неопровержимая, как солнце или луна. Ты видишь сейчас луну? Нет, но ты веришь, что она снова появится. Отец говорит тебе, что сантот могут вернуться в Изученный Мир. Они помогут нам отвоевать империю, как уже делали прежде. Все, что им нужно, — это ты. Принц рода Акаран, который станет королем и позволит им вернуться из изгнания. Тебя отправили в Талай в том числе и поэтому. Он ближе всего к землям сантот. Леодан желал, чтобы ты получше узнал этот край и местных людей, научился выживать здесь. Он хотел, чтобы ты разыскал сантот. Для твоих сестер и брата предназначались другие убежища… хотя с ними все пошло наперекосяк. Я расскажу об этом позже, Аливер. Ты узнаешь все, что знаю я. Все. Еще я расскажу о Хэнише Мейне. У него есть кой-какие планы насчет его предков — Тунишневр. Их ты тоже мог бы назвать мифом, и все же они дают Хэнишу реальную силу…