Дэвид Дархэм - Кровавое заклятие

— Ты сказал «нам», Таддеус? Кому это — «нам»?

— Многие ждут твоего возвращения. Можно сказать: весь мир. Есть вещи, которые только ты способен…

— А почему я должен заботиться о мире? Или верить тебе? У меня теперь другая жизнь и новые друзья, которые всегда говорят правду.

Таддеус почувствовал, как бешено пульсирует жила у него на шее. Захотелось прикрыть ее ладонью.

— Было время, когда ты называл меня дядюшкой. Ты любил меня. В детстве ты часто это повторял, а я… я ведь тоже тебя любил. Посмотри на меня. Я прежний Таддеус. Тот самый человек. И я знаю, что тебе не наплевать на судьбы мира. Ты — часть его. Аливер, этого хотел твой отец. Те вещи, которые ты узнаёшь… человек, которым ты становишься… — Лицо принца было непроницаемым. Таддеус ничего не мог прочитать на нем и сделал паузу. — Я вижу, ты хочешь быть для меня загадкой, но ничего не выйдет. — Он снова помолчал и прибавил с большей уверенностью: — Ничего не выйдет.

— Ты говоришь, я должен сделать выбор?

— Да.

— Тогда ты говоришь лишь половину правды, — заявил Аливер. — Поскольку знаешь, что у меня нет выбора. А еще ты предал моего отца, но не признался мне. Честный человек с этого бы начал. Да, я в курсе. А как иначе? Весь мир знает об измене Таддеуса Клегга. Хэниш Мейн сам объявил о ней и слухи дошли до меня еще в караване, по пути сюда. Люди обсуждали, что ты совершил — глупость или предательство. Я не стал вмешиваться в их спор, ибо знал правду: и то и другое. Положим, не ты воткнул кинжал в грудь короля, но… с тем же успехом мог и ты. Если бы ты остался верен моему отцу, то упал бы на колени и молил о прощении.

Принц поднялся на ноги одним плавным движением. Он закончил разговор и решительным шагом направился к выходу. Таддеус не ожидал от Аливера таких слов. И теперь не знал, что отвечать.

Не поднимаясь с места, Таддеус подался вперед и схватил Аливера за ногу. Не лучшее решение, прямо скажем, но он не дал Аливеру уйти. Таддеус держал крепко, ожидая, что кулаки принца вот-вот обрушатся ему на голову. Лишь теперь старый канцлер понял, чего он так ждал все эти годы. Чего боялся и вместе с тем желал более всего на свете. Прощения. Он хотел, чтобы его простили. Но для этого нужно перестать лгать. Сказать всю правду до самого конца, ничего не боясь. И если Аливер — тот принц, которого ждет Изученный Мир, он мужественно встретится с ней лицом к лицу.

Гибкое тело угря прорезало толщу прозрачно-синей воды. Девушка наблюдала за ним, лежа на животе. Она была обнажена — за исключением куска ткани на бедрах. Шершавые доски пирса слегка царапали ее живот, ноги и грудь. Солнце било в спину с такой силой, что покалывало кожу. От постоянного пребывания на свежем воздухе тело приобрело коричневатый оттенок, а тонкие волосы выгорели до белизны. Девушка уже давно вошла в детородный возраст и потому носила ткань вокруг талии, однако до сих пор — в двадцать один год — в ее фигуре было еще много детской угловатости. Груди выросли достаточно, чтобы жрецы опускали глаза при взгляде на нее, но, вообще говоря, они были довольно маленькие, и девушку это вполне устраивало. Она отнюдь не походила на земное воплощение богини… Девушка была жрицей Майбен — главного женского божества народа вуму, жившего на островах, которые носили название Архипелаг Вуму.

Угорь не останавливался ни на миг, он извивался в воде, отплывал на некоторое расстояние, потом возвращался обратно. Глубина здесь превосходила человеческий рост, но вода была прозрачна до самого дна. Ясно виднелся мелкий беловатый песок, все его линии, складки и текстура узоров. Угорь же плавал почти у самой поверхности, и ни одно его движение на фоне бледного дна не оставалось незамеченным. Молодая жрица могла наблюдать за ним бесконечно. Зрелище умиротворяло ее. Словно она задавала вопрос, а ответом служил путь угря, который, если бы его можно было обратить в звук, оказался бы мелодичным напевом без слов. Он бы ей понравился. Впрочем, девушка уже знала, что жизнь гораздо чаще задает вопросы, нежели отвечает на них.

Жрица поднялась на ноги и пошла по лабиринту пирсов — геометрическому хаосу, прорезавшему плавную арку залива. Судя по положению солнца, пришла пора готовиться к вечерней церемонии. Если она вскорости не вернется в храм, жрецы пойдут ее разыскивать. На миг девушка подумала: а может, пусть ищут? Жрецы нервничали, если она исчезала надолго, и когда-то это забавляло ее. Девушке нравилось их дразнить. Впрочем, так было прежде. Мало-помалу молодая жрица все более привыкала к подобной жизни, и ей уже трудно было представить себя в отрыве от Майбен.

Девушка оставила море за спиной. Ей предстояло пройти через центр городка, который носил название Руинат. Маленькое поселение — немногим больше рыбацкой деревушки, какие в великом множестве были разбросаны по Вумейру, главному острову архипелага. Однако именно в Руинате находился главный храм Майбен, а потому это место почиталось и процветало. Галат, на восточном побережье, служил основным центром торговли и товарообмена. Руинат же был скромным поселением, очень тихим сейчас, в раскаленные полуденные часы. По большей части жители прятались в своих жилищах и дремали, пережидая жару.

Девушка спускалась по главной улице, где земля была утрамбована до твердости камня. Он шла с обнаженной грудью, не утруждаясь прикрывать ее. Земная оболочка богини не тайна, ее нет нужды прятать от людей. Каждый в поселении знал жрицу. Они наблюдали, как она росла — с тех пор, как девочка появилась на острове. Она вышла из моря, держа в руках меч; она говорила на странном языке и не знала своего настоящего имени. Бывало, что люди смеялись над ней, гоняли по улицам и даже отпускали в ее адрес непристойные шутки. Но они же научили девочку языку вуму. И уж конечно, когда жрица появлялась перед ними в убранстве Майбен, никому не хватало духу подтрунивать над ней. Всему отведено должное время и должное место.

На пути к храму жрице предстояло пройти через аллею богов. Гигантские идолы были сделаны из самых высоких деревьев, какие только нашлись на острове богини. Человек едва ли мог рассмотреть их лица; впрочем, они и не предназначались для обзора с земли. То были подношения Майбен — дары для услады очей богини, парящей в поднебесье.

Назвать богиню морским орлом было бы грубой ошибкой, почти богохульством. Она и впрямь могла принимать эту форму и имела сородичей-птиц. Однако сама Майбен превосходила их всех. Острым, ясным взором она обозревала землю и небеса и умела заглянуть человеку в душу — в самую суть его естества. Ничто не могло укрыться от всевидящих глаз богини. Она заслуживала — и требовала — почитания. И Майбен имела силу, чтобы напомнить об этом людям — в любой момент, когда ей того хотелось.