Алла Собур - Землеописание

— И уничтожить в войне «излишек» обращенных, — зло фыркаю, с закрытыми глазами слушая вампира.

— И это тоже, — легко соглашается Эр, — Но в Лиарне…. Ты помогла мне найти решение… один магический обряд. И все, чего мне не хватает — несколько капель крови легендарного. Ян… ты поможешь мне? — чувствую дыхание Нэри на своем лице. Вампир заглядывает мне в глаза…. Темно-карие омуты наполнены болью и… мольбой.

— И что сделает этот обряд? Уничтожит людей безо всякой войны? — пытаюсь казаться насмешливой, но…. Лэ!

— Нет, Айана! Клянусь: это лишь изменит нас самих. Просто обращение станет несколько… более сложным, — вампир, не отрываясь, смотрит в глаза.

Грустно усмехаюсь:

— Можно подумать, мое согласие на что-то повлияет. Ведь нужно лишь несколько капель крови, да?

— Ян, — Нэри беспомощно склоняет голову, — Попробуй понять! Это — мой народ. Если бы истребление грозило драконам, на что бы ты была готова пойти?

— Я… понимаю, Нэри, — устало вздыхаю.

— Спасибо, девочка, — Эр вновь сжимает меня в объятьях. Впрочем, лишь на миг, — Ты лучше сейчас поспи: наберись сил перед переходом.

— Не получится, — чуть улыбаюсь, — Я сейчас абсолютно здорова и полна сил…. Да и, кажется, мне стоит… поговорить с нашими друзьями, — виновато смотрю на сильфенка и эльфа.

— Вот как? Тогда, наверное, мы с Эли сейчас немного прогуляемся, а ты пока разберись со своим сильфом, — Нэри легко поднялся и, кинув повелительный взгляд на Элиси, покинул комнату. Растерянно взглянув на меня, эльф скользнул следом за учителем и осторожно прикрыл неровно сбитую дощатую дверь.

— Ну что, малыш? — беспомощно смотрю на Ачи. Тот, едва узнаваемый в тусклом свете, пожимает плечами и странно-сдержанным голосом произносит:

— Быть Эл-исе дракона — великая честь, госпожа.

— Вот как? — растерянно вздыхаю.

— Госпожа позволит спросить? — в голосе сильфенка мелькает робкая надежда, заставляя невольно улыбнуться.

— Конечно, малыш. Спрашивай.

— А… драконы умеют летать? — сапфировые глаза отчаянно сверкают в темноте, словно затмевая свет лучины, — И дышат огнем? Вы правда видели рождение этого мира? И способны творить из самой своей силы? И можете… можете даже создать взрослое разумное существо, помнящее свое детство? А ещё говорят….

— Тихо, малыш, тихо, — легко смеюсь, — Не так быстро! Давай по одному! Да, летаем. Если честно, дико соскучилась по полетам! Но с начала бунта слишком уж часто стали смотреть на небо… да и летающих здесь прибавилось: не хочу рисковать. А вот про «дышать огнем» никогда не слышала…. Может быть, младшие так восприняли нашу способность выплескивать в пространство столько силы, что никакая материя не выдерживает, обращаясь в прах? О рождении мира и вовсе ничего сказать не могу, но, если верить летописям, мы на сотню тысячелетий опоздали. Впрочем, в империи Небесных, кажется, есть несколько тех, кто старше Велира: далеко не все драконы пришли сюда юными.

— Но… им же тогда больше полутора миллионов лет! — Ачи недоверчиво вскинул брови.

— Ага, — довольно улыбаюсь, — Для них все прочие драконы — неразумные дети, путающиеся в своих детских играх.

Мальчишка грустно опустил голову и тихо шепнул:

— Прах под ногами, не стоящий внимания….

— Эй, малыш! Ты о чем? — перебираюсь на плетенку, рядом с сильфенком. На кровати, конечно, удобнее, но….

— Просто, — Ачи ещё ниже склонил голову, — Для драконов мы… словно морские брызги, рождающиеся и за миг исчезающие, разбиваясь о берег.

— Глупости, малыш, — осторожно притягиваю к себе мальчишку, — Драконы столь же смертны…. А Асиль, твой сородич, старше большинства драконов. Так что — не говори глупостей.

Недоверчиво заглядывает мне в глаза. В синих омутах пытается утонуть серебряный полукруг луны.

— И… драконы… считают…, - растерянный недоверчивый голос, словно стелющаяся порывами поземка.

— Думаю, достаточно сказать что драконы-полукровки — вовсе не сказка. Даже один полуэльф в роду Небесного встречается. Правда, по-вашему это выйдет середина первой эпохи, но…. Думаю, самого факта достаточно.

— Вы не можете считать нас равными! — упрямо взмахивает головой, заставляя иссиня-черные пряди взметнуться волной и застыть на губах.

— Ну, не равными, конечно, — осторожно отвожу волосы с его лица, — Но уж и не «прах».

— Сложно считать равным того, кого можешь создать одной мыслью? — грустно улыбается.

— Ну, не одной мыслью — точно. Но кое-кому подобное и впрямь удавалось. Впрочем, для этого нужно быть настоящим гением. А созданием живых обычно занимаются с самого раннего возраста. Например — создают семена растений. И все это не так уж просто.

— Вот как? — в сапфировых глазах мелькает задумчивость. Тонкая рука взлетает к волосам, но, едва коснувшись, вновь опускается, — А ты умеешь… творить?

Растерянно пожимаю плечами…. Хотя, почему бы нет? На ладонях появляется легкая серебристая диадема, словно сплетенная из тонких прутков, усыпанная каплями-бриллиантами.

— Только это не совсем творение…. У меня здесь энергия не сбалансирована — через несколько часов она просто растает. А по-настоящему — не умею. Держи, — вкладываю украшение в руки мальчишке, заворожено смотрящему на блеск камней.

— Спасибо, госпожа, — губы мальчишки расплываются в довольной улыбке, — Вы… не сердитесь?

— С чего мне на тебя сердиться, малыш? — мягко усмехаюсь.

— Госпожа…, - надев подарок, Ачи задумчиво заглядывает мне в глаза. Так, похоже, допрос сейчас продолжиться — Говорят… говорят любовь дракона это что-то совершенно особенное. А Вы любили?

Лэ! Ну и вопросик…. Вот только произнести «нет» почему-то не получается. И в памяти всплывают темно-вишневые глаза….

— Драконья любовь? — растерянно переспрашиваю, — У неё есть одна забавная особенность, малыш: осознание. И прежде чем понять, что именно заставляет тебя выделять кого-то среди других, может пройти не один год… или, даже, век. И, прежде чем понять, что твое сердце — это уже не тот комок плоти, что бьется в груди, а какое-то другое существо, ты можешь быть уверен, что даже ненавидишь его….

— Но ведь как-то вы понимаете? И… разве можно веками не понимать…, - мальчишка растерянно склонил голову.

— Как-то понимаем. Самое верное — угроза жизни возлюбленного. Или… его боль. Хотя… здесь многое зависит и от силы крови. Пожалуй, не понимать веками могут лишь дети старейших родов.

— Именно дети? — мальчишка удивленно склоняет голову.

— Именно, — задумчиво киваю, — Те, кто старше, способны узнать любовь и по малейшим признакам. А некоторые, порой, и запретить себе осознавать, выбрать свободу. Такое тоже бывает. Хотя, обычно, все же, выбирают счастье.