Алла Собур - Землеописание

Вот так, ровным слоем…. Что?! Что он хочет этим сказать?!

— А не боишься, что тебе бы за такое пользование, вдобавок к ноге, руки переломали? — сердито шиплю, вскидывая на воина глаза.

— Молодости свойственна смелость, самонадеянность и… слепота. Мне было бы сложно отличить дружеское участие от… вольности нравов, — на губах воина застывает виноватая улыбка, — К тому же… у меня дома не принято считать, что у женщины могут быть свои желания…. А, репутация, как ты сама заметила, уже благополучно испорченна. Пожалуй, я бы мог даже посчитать, что подобная ситуация обязывает меня жениться на тебе, — лишь мягкость тона заставила меня рассмеяться, а не разозлиться. И вернуться к перевязке.

— Да, Эдар. Сколько народов — столько и обычаев. А мне, почему-то казалось, что ты из Ассиды. Из… контрабандистов, — последнее слово выскользнуло как-то неловко. Словно обвинение….

— Не смущайся, — воин ободряюще улыбнулся, — Я действительно не чужд этого дела. Хотя и не из тех, о ком ты подумала. Я уже давно живу в Торгете. Наши… хотели узнать, что твориться на перевале.

— Так ты с той стороны хребта? Значит, он проходим? — растерянно вскидываю голову. Неужели мне повезло найти проводника?

— Скажем так, трудно, но проходим, — Эдар задумчиво опускает глаза.

Тихо вздохнув, вытаскиваю мазь с кровянкой:

— Вот, это для груди, — кладу на камни рядом с воином, — Только бинты, все равно, лучше мне накладывать….

— Хорошо, — воин согласно улыбается и, стягивая с себя шубу, вручает мне, — Одевай.

— Но….

— Мы же, кажется, договорились — до привала. Здесь ты не можешь греться движением, — в глазах воина мелькает укор. И, прежде чем я успеваю начать спор, добавляет, — Не волнуйся, если захочешь — выведу тебя и твоих друзей на ту сторону хребта.

— Спасибо, — благодарно улыбаюсь и, все же, натягиваю на себя шубу. В конце концов, не маленький. Может, он вообще привык на холодных камнях спать…. Хотя, вряд ли.

— И, Ян…. Прости, если мой вопрос покажется дерзким, но ты-то уж точно не похожа на контрабандистку, — чуть задумчиво произнес Эдар, разматывая бинт на груди.

— Конечно, — осторожно киваю, стараясь смотреть только в лицо… Мало ли какие ещё у них, в Торгете могут быть правила, — Мы скорее… беженцы. Пытаемся уйти от войны.

— Вот как, — воин задумчиво кивнул, — Но вы ведь не родичи…. Ты…, - в его глазах мелькнуло сочувствие. Он думает…?

— С моими родичами все в порядке…, - мягко улыбаюсь в ответ, — Просто мне не повезло оказаться в Ассиде именно в это неприятное время.

— Хорошо…, -в этом простом слове оказалось удивительно много тепла. Настолько, что, поймав мой удивленный взгляд, Эдар пояснил, — Просто я слишком хорошо знаю как это тяжело — терять родичей и друзей.

Растерянно киваю. Да, я была совсем маленькой когда погибли родители…. А вот что действительно оказалось для меня тяжело….

— Да…. Но ещё тяжелее, когда предает друг, — тихо вздыхаю, склоняя голову.

— Каждый делает свой выбор, Ян. Порой с этим нужно просто смириться… и сделать свой, — на плечо ложится мягкая ладонь. А голос наполнен неподдельным сочувствием и грустью. Лэ! Я ведь провела в Велире меньше месяца, а он — всю жизнь. Наверняка ему приходилось видеть и не такое.

— Конечно, — пытаюсь безразлично улыбнуться Эдару. И замечаю, что мазь уже отставлена в сторону. Отлично, значит теперь нужно только наложить бинты.

— Ян, — задумчиво произнес воин, когда я закончила перевязку, — А ты мечтаешь о чем-нибудь? В смысле не сейчас — найти своих друзей и выбраться с перевала — а вообще?

— Наверное…, - растерянно пожимаю плечами…. Какие… странные вопросы, — Наверное, вернуться домой, помириться с дедом, помочь другу разобраться с его проблемами… ведь это же мечты, а, значит, в них он окажется просто другом, запутавшимся в чужих интригах. А ещё рассказать своему… жениху об этом путешествии и вместе посмеяться над моей глупостью, — против воли на губах появляется теплая улыбка. Рен…. Дедушка…. Кор…. Как же я по всем соскучилась, — А ты? — заглядываю в серые глаза, ловя в них легкую искру грусти.

— Боюсь мои мечты гораздо скучнее, — усмехается растерянно и не очень-то искренне, — Добиться повышения по службе…. Деньги, власть, хорошая жена, преданные дети, — в голосе чудится вина за столь не романтичные мечты, — Прости за этот вопрос, просто подумалось, вдруг могу чем-то помочь. Все-таки, некоторые связи в Торгете у меня есть…, - голос вновь стал искренним. И, чуточку, грустным.

— Конечно, можешь, — легко улыбаюсь в ответ, — Чтоб вернуться домой, мне придется пройти через Торгет…. Если поможешь в этом мне и моим товарищам…, - растерянно замолкаю, видя смущение в его глазах. Почему?

— Конечно, Ян. Все, что смогу, — и, должно быть, заметив мою растерянность, добавляет, — Прости, я не очень верю, что твои товарищи живы.

Да, пожалуй про Нэри этого и вовсе никогда сказать было нельзя: как-никак, рожденный вампир.

— С ними все хорошо, я уверена, — произношу максимально твердым голосом. И в ответ замечаю задумчивость в глазах Эдара. Удалось его переубедить? — Давай лучше посмотрим, что тут за «пещера».

— Конечно, идем, — воин поднялся и первым направился к нагромождению камней.

Следом за ним, чуть пригнув голову прохожу в узкий лаз. Последние лучи солнца, пробиваясь сквозь щели, разгоняют полумрак. На каменистом полу — старые кости и клочки шерсти. Бока складывающих «стены» камней местами покрыты толи мхом, толи лишайником, а кое-где и вовсе пробивается хилая травка.

— Похоже, это логово хищника, — произношу, задумчиво оглядываясь.

— Только давно заброшенное, — откликается воин, — И это хорошо: этой ночью у нас будет костер, — Эдар взмахом головы указал на серые катышки покрывающий пол «пещеры». Помет? Лэ! Он действительно собирается устраивать из этого костер?

— Ты точно леди! — с усмешкой сообщает Эдар, должно быть заметив брезгливость на моем лице.

— А он… точно будет гореть? — растерянно уточняю.

— Точно, точно. Не волнуйся: с этим я справлюсь, — и, кинув на меня задумчивый взгляд интересуется, — А у тебя в сумке котелка не найдется?

Заглянув в серые глаза, решаюсь признаться:

— Только золотая чаша. Получится использовать вместо котелка?

— Думаю, да, — признает, кинув на меня задумчивый взгляд, — Принесешь воды?

Опасность! Прочь!

Резкий кувырок в сторону опережает пробуждение. Впрочем, не на долго. Огромная серебристая туша закрывает выход из пещеры. Тусклый свет почти догоревшего костра, раскрашивает алым сердитую клыкастую морду. Крохотные черные глазки почти теряются в серебристом меху. Злой рык, кажется, способен обрушить плотно слежавшиеся камни стен.